Подведение итогов или вспоминая былое.
1306
14
Вступление: Почитал я топик про крылатых отродиев, где смешался воедино славный рабочий посёлок Мухосранск и история непростого жилого дома многострадальной четы Пендюкиных, и как-то накатила ностальгия по былому. Порылся в пыльном своём архиве и нашёл вот что… Почитал и сам себя зауважал ещё больше, хотя последние полгода считал что больше уже и некуда.
Времени написать что-то новое сейчас нет, оттого сразу захотелось повспоминать старое. Порылся в НГС-ном архиве и не нашёл. Искал что ли не там… или не так… неважно уже, потому что:
Начну я с воспоминаний о давнем своём участие в проекте дяди Феди под общим названием «Мухосранск».
Уж не помню, как там всё начиналось (кто помнит, не поленитесь, расскажите склерозматику старому), но припоминаю город Мухосранск, его разносольных обитателей и приезд гусаров (вот ведь фантазия шалила у людей тогда, куда там новообретённому сексфоруму)…
А продолжалось вот как:
Часть какая-то там.
“Караул, тут человека убили !” – визгливый крик напуганной дамочки привлёк нежданных жандармов, которые на ходу вынимая свои деревянные дубинки задумчиво разглядывали свистки, размышляя – свистеть им подмогу, или же пока не стоит и собственных сил вполне хватит. Не дожидаясь их решения, Бычачьев ускорил и без того резвый шаг, невольно переходя на подозрительный бег.
Одно хорошо - народец, всерьёз растревоженный приходом в город гусар (кстати, кто их видел-то вообще ?), не особенно внимал полицейским свисткам и тем паче чьим-то дамским крикам. Незамеченный он скрылся в городском саду.
Весна пугала запахами даже его, привычный ко всему, казалось бы, нос. Солнце отчаянно падало на землю, стараясь своими ударами отогреть её от долгой зимней стужи. Удавалось это не везде. Придя к этому неутешительному заключению Бычачьев подстелил под себя сложенный втрое “Мухосранский Вестникъ” и только тогда присел, удовлетворённо покряхтывая от ощущения полной безопасности собственного седалища. Уголок сада, облюбованный им для обеденного перерыва, был довольно мил – справа цвела парочка молодых яблонь, слева густым дурманом навалилась нагло пахнувшая сирень.
Ещё раз благодушно хмыкнув, он достал из кармана начатый полуштоф и позавчерашнюю осьмушку хлеба. Тёплая “Мухосранская особая” манила его своими мутноватыми глубинами, обещая подарить незабываемое путешествие в прекрасное далёко. Разумеется, предстоящий променад немного очерствляла треклятая осьмушка ситного, но по причине отсутствия приличествующего выбора, особо пенять не приходилось.
“Бомж, говорят они” – начал он привычный дообеденный разговор, - “что они понимают вообще в жизни ? Ну, допустим и бомж, но они-то сами ! Перепутать фотографическое изображение заморской певички Дженни Лопезъ с фотоотпечатком мадам Зибельман, это тоже, доложу вам, надо постараться… Темнота губернская…”. Заведя себя подобными речами, он откупорил полуштоф, решительно взболтнул его и жадно приложился к горлышку. Закусывая хлебом и, как всегда резко пьянея, он вызывающе окинул взглядом окрест. Никого…
Хотя… Он пригляделся – в отдалении показалась женская фигура (он всегда узнавал женщин по пышности юбок и непомерной предвзятости походок). Это действительно шла женщина - “Тут уж к гадалке не ходи” – радостно подумал он, вперив взгляд в задумчиво бредущую дамочку. Прошла минута и радостная ухмылка прорезала пополам его пьяное лицо – это шла давняя его души зазноба – некогда франкоподданнная, а теперь вполне наша, посконно-кондовая дамочка, которая по привычке, на французский манер, звала себя Помпой, и, зачем-то, видимо заранее извиняясь перед обществом, Дурой.
“Тебя-то нам давно надо, душенька” – радостно потирая давно не мытые ладони, промолвил Бычачьев. На его и без того не добром лице неожиданно отразилась вся гамма порнографических мыслишек, которые он питал относительно этой дамочки – “Щас побалуемси”, - пьяно осклабился он и, дохлебав нагревшийся на весеннем солнце полуштоф, короткой перебежкой направился к краю цветущего сиреневого куста.
В это время по другую сторону рано цветущего городского сада…
Местами святой отец Серафимм, покинув приветливый домик модистки и прижимая к груди мешок с новыми кальсонами от давно полюбившейся им торговой палаты “Астраханцев и снохи”, чинно шествовал вдоль неожиданно рано начавшего зеленеть пруда, предвзято граничащего с городским, запущенным давно и надолго, садом.
“Однако, весна” – глубокомысленно заметил он, густо вдыхая сиреневый дурман и благодушно щурясь на солнечные лучи, несмело пробивающиеся сквозь хитросплетения веток. Неожиданно сквозь куралесие листвы он приметил мужскую фигуру, которая, согнувшись аки хищный зверь, к чему-то настойчиво приглядывалась. Проследив взгляд фигуры, для верности он провёл параллель своим указующим пальцем с давно не стриженным ногтем и понял, что этот некто, засевший в кустах, явно следит за всеобщей городской любимицей, когда-то давно покорившая городок своим звучным кличем “Voulez-vous coucher avec moi ?”.
“Ишь, паскудство какое” – резонно заметил отец Серафимм, и занял глубоко выжидательную позицию.
Солнце нагло встало пополудни…
Времени написать что-то новое сейчас нет, оттого сразу захотелось повспоминать старое. Порылся в НГС-ном архиве и не нашёл. Искал что ли не там… или не так… неважно уже, потому что:
Начну я с воспоминаний о давнем своём участие в проекте дяди Феди под общим названием «Мухосранск».
Уж не помню, как там всё начиналось (кто помнит, не поленитесь, расскажите склерозматику старому), но припоминаю город Мухосранск, его разносольных обитателей и приезд гусаров (вот ведь фантазия шалила у людей тогда, куда там новообретённому сексфоруму)…
А продолжалось вот как:
Часть какая-то там.
“Караул, тут человека убили !” – визгливый крик напуганной дамочки привлёк нежданных жандармов, которые на ходу вынимая свои деревянные дубинки задумчиво разглядывали свистки, размышляя – свистеть им подмогу, или же пока не стоит и собственных сил вполне хватит. Не дожидаясь их решения, Бычачьев ускорил и без того резвый шаг, невольно переходя на подозрительный бег.
Одно хорошо - народец, всерьёз растревоженный приходом в город гусар (кстати, кто их видел-то вообще ?), не особенно внимал полицейским свисткам и тем паче чьим-то дамским крикам. Незамеченный он скрылся в городском саду.
Весна пугала запахами даже его, привычный ко всему, казалось бы, нос. Солнце отчаянно падало на землю, стараясь своими ударами отогреть её от долгой зимней стужи. Удавалось это не везде. Придя к этому неутешительному заключению Бычачьев подстелил под себя сложенный втрое “Мухосранский Вестникъ” и только тогда присел, удовлетворённо покряхтывая от ощущения полной безопасности собственного седалища. Уголок сада, облюбованный им для обеденного перерыва, был довольно мил – справа цвела парочка молодых яблонь, слева густым дурманом навалилась нагло пахнувшая сирень.
Ещё раз благодушно хмыкнув, он достал из кармана начатый полуштоф и позавчерашнюю осьмушку хлеба. Тёплая “Мухосранская особая” манила его своими мутноватыми глубинами, обещая подарить незабываемое путешествие в прекрасное далёко. Разумеется, предстоящий променад немного очерствляла треклятая осьмушка ситного, но по причине отсутствия приличествующего выбора, особо пенять не приходилось.
“Бомж, говорят они” – начал он привычный дообеденный разговор, - “что они понимают вообще в жизни ? Ну, допустим и бомж, но они-то сами ! Перепутать фотографическое изображение заморской певички Дженни Лопезъ с фотоотпечатком мадам Зибельман, это тоже, доложу вам, надо постараться… Темнота губернская…”. Заведя себя подобными речами, он откупорил полуштоф, решительно взболтнул его и жадно приложился к горлышку. Закусывая хлебом и, как всегда резко пьянея, он вызывающе окинул взглядом окрест. Никого…
Хотя… Он пригляделся – в отдалении показалась женская фигура (он всегда узнавал женщин по пышности юбок и непомерной предвзятости походок). Это действительно шла женщина - “Тут уж к гадалке не ходи” – радостно подумал он, вперив взгляд в задумчиво бредущую дамочку. Прошла минута и радостная ухмылка прорезала пополам его пьяное лицо – это шла давняя его души зазноба – некогда франкоподданнная, а теперь вполне наша, посконно-кондовая дамочка, которая по привычке, на французский манер, звала себя Помпой, и, зачем-то, видимо заранее извиняясь перед обществом, Дурой.
“Тебя-то нам давно надо, душенька” – радостно потирая давно не мытые ладони, промолвил Бычачьев. На его и без того не добром лице неожиданно отразилась вся гамма порнографических мыслишек, которые он питал относительно этой дамочки – “Щас побалуемси”, - пьяно осклабился он и, дохлебав нагревшийся на весеннем солнце полуштоф, короткой перебежкой направился к краю цветущего сиреневого куста.
В это время по другую сторону рано цветущего городского сада…
Местами святой отец Серафимм, покинув приветливый домик модистки и прижимая к груди мешок с новыми кальсонами от давно полюбившейся им торговой палаты “Астраханцев и снохи”, чинно шествовал вдоль неожиданно рано начавшего зеленеть пруда, предвзято граничащего с городским, запущенным давно и надолго, садом.
“Однако, весна” – глубокомысленно заметил он, густо вдыхая сиреневый дурман и благодушно щурясь на солнечные лучи, несмело пробивающиеся сквозь хитросплетения веток. Неожиданно сквозь куралесие листвы он приметил мужскую фигуру, которая, согнувшись аки хищный зверь, к чему-то настойчиво приглядывалась. Проследив взгляд фигуры, для верности он провёл параллель своим указующим пальцем с давно не стриженным ногтем и понял, что этот некто, засевший в кустах, явно следит за всеобщей городской любимицей, когда-то давно покорившая городок своим звучным кличем “Voulez-vous coucher avec moi ?”.
“Ишь, паскудство какое” – резонно заметил отец Серафимм, и занял глубоко выжидательную позицию.
Солнце нагло встало пополудни…
Наверное это было продолжение, хотя может и наоборот совсем... давно это было, аднака...
Зелёные горохи батюшкиного исподнего уже давно исчезли за дверями приюта, а Бычачьев всё ещё тупо разглядывал так внезапно полученный конверт.
Внимательно приглядевшись к странного вида буквам, изрядно запятнавшим дорогую чужеземную бумагу, и, разумеется, ничего не поняв, он раздражённо поскрёб грязными ногтями отчаянно зудевшуюся спину (надо завязывать с полуденным отдыхом в прикабачной канаве, мыться было негде, а чесаться уже надоедало).
Что-то здесь было не то…
Слова Гамбрук, аус срайс и вритте шён всегда воспринимались им как крайне похабные ругательства, а само упоминание Ерьмании последнее время вызывало в нём странные чувства.
Он собственноручно заметил, что после пары другой стопок “Мухосранской особой” всё чаще и чаще слышатся ему крики “За Уродину-мать ! За Сралина ! Даёшь побреду !”, видятся толпы переупитанных и широкомордых, в руках у которых почему-то вместо оружия маячат растрёпанные куры, разнокалиберные яйца и крынки с молоком …
Встряхнув головой (возмущённые мухи отлетели в сторону, блеснув изумрудом волосатых тел) он поднялся и со словами - “Шпиёнов под народный спуд ! Фрейдизм не пройдёт ! Ницше нам не рулевой, а в лучшем случае пристяжной !” направился к зданию городской управы внутренних и промежуточных дел.
*** В это время в здании городской управы. ***
Кабинет секретного агента иNэNэN, служащего в отделе промежуточных дел под прямым указательством Его Вышевсехвеличества, напоминал заброшенное кладбище недомашних животных.
Тишина и запустение.
Давно не каялись здесь предприниматели родины, с откровенными слезами признания своего злостного предпринимательства, давно не рыдали здесь дамочки Достоевского возраста, пришедшие признаться в содеянных студентоубийствах. Стены этого, некогда нагоняющего ужас и икоту кабинета, даже позабыли о выведении на чистую воду тех рожениц, которые смели понести от заезжих путников, тем самым нарушив один из древних мухосранских законов – “Чужие здесь не х…”. И хотя в летописях не сохранился полный текст, чего именно не следует делать чужим в Мухосранске, служба промежуточных дел имела своё особое мнение по поводу литеры “х”.
Так вот, кабинет этот давно устал от беззвучия. Ещё более устал от него секретный агент.
Приезд гусар, так пристально ожидаемый им, не принёс ему каких бы то ни было рабочих оживлений.
Разочарованный он достал из погреба пару запотевших бутылок пива “Мухосранская Корова”, выгреб из шкафа остатки ржаных сухарей, прозванных в народе “Мухосрашки” и только вознамерился побороться со скукой, как скрипнувшая дверь кабинета сообщила о посетителе.
“Потрапезничал, брюхо-с-мухой !” – выругался агент и спрятав бутылку в стол сурово взглянул на вошедшего.
Зелёные горохи батюшкиного исподнего уже давно исчезли за дверями приюта, а Бычачьев всё ещё тупо разглядывал так внезапно полученный конверт.
Внимательно приглядевшись к странного вида буквам, изрядно запятнавшим дорогую чужеземную бумагу, и, разумеется, ничего не поняв, он раздражённо поскрёб грязными ногтями отчаянно зудевшуюся спину (надо завязывать с полуденным отдыхом в прикабачной канаве, мыться было негде, а чесаться уже надоедало).
Что-то здесь было не то…
Слова Гамбрук, аус срайс и вритте шён всегда воспринимались им как крайне похабные ругательства, а само упоминание Ерьмании последнее время вызывало в нём странные чувства.
Он собственноручно заметил, что после пары другой стопок “Мухосранской особой” всё чаще и чаще слышатся ему крики “За Уродину-мать ! За Сралина ! Даёшь побреду !”, видятся толпы переупитанных и широкомордых, в руках у которых почему-то вместо оружия маячат растрёпанные куры, разнокалиберные яйца и крынки с молоком …
Встряхнув головой (возмущённые мухи отлетели в сторону, блеснув изумрудом волосатых тел) он поднялся и со словами - “Шпиёнов под народный спуд ! Фрейдизм не пройдёт ! Ницше нам не рулевой, а в лучшем случае пристяжной !” направился к зданию городской управы внутренних и промежуточных дел.
*** В это время в здании городской управы. ***
Кабинет секретного агента иNэNэN, служащего в отделе промежуточных дел под прямым указательством Его Вышевсехвеличества, напоминал заброшенное кладбище недомашних животных.
Тишина и запустение.
Давно не каялись здесь предприниматели родины, с откровенными слезами признания своего злостного предпринимательства, давно не рыдали здесь дамочки Достоевского возраста, пришедшие признаться в содеянных студентоубийствах. Стены этого, некогда нагоняющего ужас и икоту кабинета, даже позабыли о выведении на чистую воду тех рожениц, которые смели понести от заезжих путников, тем самым нарушив один из древних мухосранских законов – “Чужие здесь не х…”. И хотя в летописях не сохранился полный текст, чего именно не следует делать чужим в Мухосранске, служба промежуточных дел имела своё особое мнение по поводу литеры “х”.
Так вот, кабинет этот давно устал от беззвучия. Ещё более устал от него секретный агент.
Приезд гусар, так пристально ожидаемый им, не принёс ему каких бы то ни было рабочих оживлений.
Разочарованный он достал из погреба пару запотевших бутылок пива “Мухосранская Корова”, выгреб из шкафа остатки ржаных сухарей, прозванных в народе “Мухосрашки” и только вознамерился побороться со скукой, как скрипнувшая дверь кабинета сообщила о посетителе.
“Потрапезничал, брюхо-с-мухой !” – выругался агент и спрятав бутылку в стол сурово взглянул на вошедшего.
Да...забавный был периодец в жизни форума...да и в моей тоже, впрочем :-) Хорошо было, Алёшка.. :-)
У меня есть только моя часть. Это уже не продолжение Фединого Мухосранска, а скорее какая-то другая версия, ее начал по-моему Сатура с Серафиммом.
Эпиграф:
«…Но Вы, Док, хоть раз замечали, чтобы описывалась маленькая грудь. Нет. Всем подавай большую...»
Выслушав длинную тираду сына, Ирэн Пендюкина удовлетворенно вздохнула: - «Что бы там не говорил профессор Коровьев, а из Ванечки растет Гений!» Завтрак был окончен, и нужно было мыть посуду. Перехватив ее взгляд, полный надежды, Федор возмутился: - «Да ты знаешь, что я от смерти на волосок был?» Ирина не знала, но спорить было бесполезно, и она остервенело начала кидать в мойку грязные тарелки. В самом деле, не Гению же этим заниматься! Дочь тоже не особо помогала Ирине по хозяйству. Она была умницей и отличницей, прилежно училась в школе. В разведшколе. Соседи, ее панически боялись, распространяя по этому поводу самые нелепые слухи. Федору даже пришлось отправить благотворительную помощь в Америку, в виде строительных материалов, для восстановления небоскребов чтобы прекратить сплетни, которые умело плела соседка баба Наташа.
Ирина выглянула в окно. Во дворе стоял новый сосед Август Октавский (по кличке Октавиан) – личность одиозная и потому малопонятная. Он уверенно объяснял одной из Француженок (очень смущенной и растерянной) почему у него так странно оттопыриваются джинсы. Француженка сконфуженно поправляла то растрепавшуюся прическу, то сползавший с бюста халатик, а Август упорно доказывал, что он изучает азы геометрии на рефлексах частей своего тела. Часть именовалась «чем-то цилиндрическим» и, по мнению Августа, должна была встать параллельно полу. Француженка еще раз поправила халатик, Август как-то странно икнул, замер, густо покраснел и начал бормотать то ли про замену молнии на джинсах, то ли про замену самих джинсов. Француженка бросила на Августа презрительный взгляд и зашагала к подъезду. Из кустов, пятясь задом, на четвереньках, начала вылезать баба Наташа, демонстрируя длинные белые панталоны (которые она почему-то называла французскими трусиками). Бабуся являла собой довольно странное зрелище: к объемистой груди скотчем был прикручен уличный таксофон. Беготня к телефону и обратно совсем вымотала пенсионерку и она нашла достойный выход из положения. Немного мешал шнур, но бабку это не пугало, засады во дворе она устраивала регулярно.
От увиденной сцены Ирина опять впала в депрессию. Большая грудь – вот что не давало ей покоя ни днем, ни ночью. Даже муж, который вечно пребывал «на волосок от смерти», вряд ли мог понять как это стыдно и больно произнести в отделе женского белья – «Мне минус первый подайте, пожалуйста». И видеть как продавец, усмехаясь, подает тебе лифчик, который больше похож на пояс от халата. Ирина распахнула халат и с надеждой глянула в зеркало, - бесполезно, из выпуклостей торчали только ребра! «Я действительно амеба!» - с тоской подумала Пендюкина и пошла наносить на лицо боевой раскрас (сосед Вова получил согласие на прочитывание 1-ой главы).
2
Ирина Пендюкина обвязала головную боль мокрым полотенцем и начала перебирать в памяти недавние события. Гениального сынка в который раз угораздило устроить во дворе диспут, который заканчивался не в пользу семьи Пендюкиных. Когда интеллигентная беседа начала перекрывать все допустимые ПДК по громкости и вежливости, Ирина вспомнила про годы, отданные железной дороге, представила себя маневровым локомотивом и ринулась во двор. В воздухе пахло грандиозным скандалом: оказалось что Ваня, не найдя достойных аргументов, смело отправил и оппонентов и зрителей в известное место. Не многие захотели туда пойти. Кто-то требовал сообщить о безобразии управдому Сидорскому, Август Октавский судорожно цеплялся за знамя и пытался исполнить гимн, Француженкам нужны были точные параметры этого самого «места», ученый-ядерщик воочию наблюдал цепную реакцию в действии. И только баба Наташа была спокойна, мало того, ее лицо выражало благоговение и умиротворение. Проследив за ее взглядом, Ирина «уперлась» в причину бабкиного благодушного ступора: им оказался довольно симпатичный молодой человек. «Ему бы бороду и топор, и будет вылитый геолог!» - довольно заметила баба Наташа. «Сигизмунд Сигнатюров», - представился «геолог», - я ваш новый относительный эксперт или эксперт по отношениям». Бабка Наташа пробормотала «Свят, свят, свят!» и широко перекрестила бюст (глядя на это действо, Ирина завистливо всхлипнула).
Далее события стали развиваться самым непредсказуемым образом. Вместо того чтобы быстренько унять скандал, Сигнатюров принялся анализировать его причину. Причиной, к удовольствию присутствующих, оказался Иван Пендюкин. Слушая пространную речь эксперта по отношениям, подоспевший Федор Пендюкин вкатил Пендюкину-младшему хорошую затрещину. Сынок оскорбился и сравнил действия родного папы с рефлексами представителей зоопарка. Федор взвыл, выхватил у Октавского знамя и ринулся на сынулю. Ирина, ведомая слепым материнским инстинктом попыталась прикрыть Ванечку от папиного рукоприкладства.
Итог вечерней потасовки был печальным: левый глаз всей семьи Пендюкиных украшал живописный фингал. Сигнатюров с таким рвением пытался набрать на таксофоне номер то ли милиции, то ли психиатрической больницы, что скотч треснул и отвалился от тела бабы Наташи вместе….с ее бюстом, который оказался накладным (этот факт являлся единственным утешением для Ирины). У Октавского сломали знамя, он плакал и пытался склеить его остатками скотча. Отец Онуфрий прижимал к груди одну из крысок, которая приняла активное участие в случившейся сваре. Крыска потеряла несколько усов, передние зубы, но еще дышала. Француженки с таким энтузиазмом демонстрировали места, куда их укусила крыска, что приехавшие непонятливые санитары безжалостно вкатили им по 40 уколов от бешенства и столбняка.
«Н-да, вот и скоротали вечерок», - устало подумала Ирина Пендюкина, прикладывая компресс к пострадавшему глазу.
3
Все изменилось в Мухосранске, начиная с того, что город разбили на микрорайоны. Семья Пендюкиных и жильцы известного дома проживали теперь в районе под звучным названием Задрюпинское.
Эксперт по отношениям Сигизмунд Сигнатюров, напару с Бурей Вухиной, организовали совместную контору по бесплатной (а кой-где и принудительной) выдаче жильцам дома справок с диагнозами (до этого законным документом на странное поведение обладали только Август Октавский и Ежи Юшкина). К тому же Сигнатюров расставлял по всему дому крысоловки, аргументируя эти действия плановым выявлением особо бестолковых граждан. Жертвами сигизмундовских аппаратов стали почти все жильцы дома. Странно, что туда ни разу не попала собственно крыска Отца Онуфрия. Буря Вухина тоже вносила свой достойный вклад в общее дело: частенько она подсыпала мышьяк в кастрюли с борщом на общей кухне, называя его витамином В48. Жильцы верили. Они уважали Бурю и потому терпели.
Федор Пендюкин по-прежнему занимал должность главного ассенизатора микрорайона. И он однажды даже почти занял первое место на конкурс красоты «Мистер Дерьмо Задрюпинска». Но загадочная личность под именем ОченьВажнаяПерсона доверительно поведала комиссии (куда входила Француженка, Баба Наташа, и другие малознакомые личности мадамского пола), что на самом деле Пендюкину три дня до пенсии, он носит парик, пьет вредную кока-колу и ругается матом. Федор с позором был свергнут с пьедестала (лавровый венок предприимчивая баба Наташа разобрала на отдельные листочки и спрятала на кухне). Федор поначалу было расстроился, а потом принялся писать книгу «Особенности извлечения дерьма из канализационной системы Задрюпинска и его (дерьмовое) влияние на потенцию жильцов нашего дома». Ирэн Пендюкина сначала возмущалась, а потом выпросила у Сигизмунда Сигнатюрского еще одну справку для мужа и успокоилась.
После прошлогодней трагедии с таксофоном Баба Наташа наскребла с пенсии на модный сотовый телефон и гордо разместила его на пышной груди. Зимой, загадочный поклонник даже подарил ей телескоп, (чтобы баба Наташа не отморозила свои телеса, пребывая в своей любимой засаде в кустах). И теперь шустрая бабуся, не выходя из своей комнаты, имела возможность обозревать происходящее в квартирах жильцов дома (для этого инженер ВиндоФский проложил от каждой замочной скважины оптоволокно прямо к телескопу бабки). Иногда Баба Наташа после акции «Кто не спрятался, я не виновата» выпускала стенгазету под названием «Позор!» где клеймила пойманных на месте преступления граждан. Но к весне ей это надоело и она оставила жильцов в покое. Правда местные сплетники поговаривают, что кто-то (а именно управдом Сидорский) после многочисленных жалоб и протестов свернул телескопу «шею», но этот факт документально доказан не был. К тому же бабусю начал романтично окучивать новенький жилец, буквально заваливая бабку и двор букетами роз.
После нового года управдом Сидорский решил устроить небольшой дворовый праздник, и для этого откупил кафе в центре. Достав из сундуков лучшие наряды, разношерстная толпа повалила в приличное заведение. Ирэн Пендюкина с ужасом вспоминала прошедший вечер: она застряла на пропускном пункте (надо сказать, что кафе было оборудовано приспособами для безопасности не хуже бункера, где скрывался когда-то Гитлер), потом металлоискатель (Ирэн подозревала, что его стащили из Мухосранского аэропорта) взвыл нечеловеческим голосом и Пендюкиной пришлось расстаться с накладным бюстом, который она носила для красоты и в качестве бронежилета.
Эпиграф:
«…Но Вы, Док, хоть раз замечали, чтобы описывалась маленькая грудь. Нет. Всем подавай большую...»
Выслушав длинную тираду сына, Ирэн Пендюкина удовлетворенно вздохнула: - «Что бы там не говорил профессор Коровьев, а из Ванечки растет Гений!» Завтрак был окончен, и нужно было мыть посуду. Перехватив ее взгляд, полный надежды, Федор возмутился: - «Да ты знаешь, что я от смерти на волосок был?» Ирина не знала, но спорить было бесполезно, и она остервенело начала кидать в мойку грязные тарелки. В самом деле, не Гению же этим заниматься! Дочь тоже не особо помогала Ирине по хозяйству. Она была умницей и отличницей, прилежно училась в школе. В разведшколе. Соседи, ее панически боялись, распространяя по этому поводу самые нелепые слухи. Федору даже пришлось отправить благотворительную помощь в Америку, в виде строительных материалов, для восстановления небоскребов чтобы прекратить сплетни, которые умело плела соседка баба Наташа.
Ирина выглянула в окно. Во дворе стоял новый сосед Август Октавский (по кличке Октавиан) – личность одиозная и потому малопонятная. Он уверенно объяснял одной из Француженок (очень смущенной и растерянной) почему у него так странно оттопыриваются джинсы. Француженка сконфуженно поправляла то растрепавшуюся прическу, то сползавший с бюста халатик, а Август упорно доказывал, что он изучает азы геометрии на рефлексах частей своего тела. Часть именовалась «чем-то цилиндрическим» и, по мнению Августа, должна была встать параллельно полу. Француженка еще раз поправила халатик, Август как-то странно икнул, замер, густо покраснел и начал бормотать то ли про замену молнии на джинсах, то ли про замену самих джинсов. Француженка бросила на Августа презрительный взгляд и зашагала к подъезду. Из кустов, пятясь задом, на четвереньках, начала вылезать баба Наташа, демонстрируя длинные белые панталоны (которые она почему-то называла французскими трусиками). Бабуся являла собой довольно странное зрелище: к объемистой груди скотчем был прикручен уличный таксофон. Беготня к телефону и обратно совсем вымотала пенсионерку и она нашла достойный выход из положения. Немного мешал шнур, но бабку это не пугало, засады во дворе она устраивала регулярно.
От увиденной сцены Ирина опять впала в депрессию. Большая грудь – вот что не давало ей покоя ни днем, ни ночью. Даже муж, который вечно пребывал «на волосок от смерти», вряд ли мог понять как это стыдно и больно произнести в отделе женского белья – «Мне минус первый подайте, пожалуйста». И видеть как продавец, усмехаясь, подает тебе лифчик, который больше похож на пояс от халата. Ирина распахнула халат и с надеждой глянула в зеркало, - бесполезно, из выпуклостей торчали только ребра! «Я действительно амеба!» - с тоской подумала Пендюкина и пошла наносить на лицо боевой раскрас (сосед Вова получил согласие на прочитывание 1-ой главы).
2
Ирина Пендюкина обвязала головную боль мокрым полотенцем и начала перебирать в памяти недавние события. Гениального сынка в который раз угораздило устроить во дворе диспут, который заканчивался не в пользу семьи Пендюкиных. Когда интеллигентная беседа начала перекрывать все допустимые ПДК по громкости и вежливости, Ирина вспомнила про годы, отданные железной дороге, представила себя маневровым локомотивом и ринулась во двор. В воздухе пахло грандиозным скандалом: оказалось что Ваня, не найдя достойных аргументов, смело отправил и оппонентов и зрителей в известное место. Не многие захотели туда пойти. Кто-то требовал сообщить о безобразии управдому Сидорскому, Август Октавский судорожно цеплялся за знамя и пытался исполнить гимн, Француженкам нужны были точные параметры этого самого «места», ученый-ядерщик воочию наблюдал цепную реакцию в действии. И только баба Наташа была спокойна, мало того, ее лицо выражало благоговение и умиротворение. Проследив за ее взглядом, Ирина «уперлась» в причину бабкиного благодушного ступора: им оказался довольно симпатичный молодой человек. «Ему бы бороду и топор, и будет вылитый геолог!» - довольно заметила баба Наташа. «Сигизмунд Сигнатюров», - представился «геолог», - я ваш новый относительный эксперт или эксперт по отношениям». Бабка Наташа пробормотала «Свят, свят, свят!» и широко перекрестила бюст (глядя на это действо, Ирина завистливо всхлипнула).
Далее события стали развиваться самым непредсказуемым образом. Вместо того чтобы быстренько унять скандал, Сигнатюров принялся анализировать его причину. Причиной, к удовольствию присутствующих, оказался Иван Пендюкин. Слушая пространную речь эксперта по отношениям, подоспевший Федор Пендюкин вкатил Пендюкину-младшему хорошую затрещину. Сынок оскорбился и сравнил действия родного папы с рефлексами представителей зоопарка. Федор взвыл, выхватил у Октавского знамя и ринулся на сынулю. Ирина, ведомая слепым материнским инстинктом попыталась прикрыть Ванечку от папиного рукоприкладства.
Итог вечерней потасовки был печальным: левый глаз всей семьи Пендюкиных украшал живописный фингал. Сигнатюров с таким рвением пытался набрать на таксофоне номер то ли милиции, то ли психиатрической больницы, что скотч треснул и отвалился от тела бабы Наташи вместе….с ее бюстом, который оказался накладным (этот факт являлся единственным утешением для Ирины). У Октавского сломали знамя, он плакал и пытался склеить его остатками скотча. Отец Онуфрий прижимал к груди одну из крысок, которая приняла активное участие в случившейся сваре. Крыска потеряла несколько усов, передние зубы, но еще дышала. Француженки с таким энтузиазмом демонстрировали места, куда их укусила крыска, что приехавшие непонятливые санитары безжалостно вкатили им по 40 уколов от бешенства и столбняка.
«Н-да, вот и скоротали вечерок», - устало подумала Ирина Пендюкина, прикладывая компресс к пострадавшему глазу.
3
Все изменилось в Мухосранске, начиная с того, что город разбили на микрорайоны. Семья Пендюкиных и жильцы известного дома проживали теперь в районе под звучным названием Задрюпинское.
Эксперт по отношениям Сигизмунд Сигнатюров, напару с Бурей Вухиной, организовали совместную контору по бесплатной (а кой-где и принудительной) выдаче жильцам дома справок с диагнозами (до этого законным документом на странное поведение обладали только Август Октавский и Ежи Юшкина). К тому же Сигнатюров расставлял по всему дому крысоловки, аргументируя эти действия плановым выявлением особо бестолковых граждан. Жертвами сигизмундовских аппаратов стали почти все жильцы дома. Странно, что туда ни разу не попала собственно крыска Отца Онуфрия. Буря Вухина тоже вносила свой достойный вклад в общее дело: частенько она подсыпала мышьяк в кастрюли с борщом на общей кухне, называя его витамином В48. Жильцы верили. Они уважали Бурю и потому терпели.
Федор Пендюкин по-прежнему занимал должность главного ассенизатора микрорайона. И он однажды даже почти занял первое место на конкурс красоты «Мистер Дерьмо Задрюпинска». Но загадочная личность под именем ОченьВажнаяПерсона доверительно поведала комиссии (куда входила Француженка, Баба Наташа, и другие малознакомые личности мадамского пола), что на самом деле Пендюкину три дня до пенсии, он носит парик, пьет вредную кока-колу и ругается матом. Федор с позором был свергнут с пьедестала (лавровый венок предприимчивая баба Наташа разобрала на отдельные листочки и спрятала на кухне). Федор поначалу было расстроился, а потом принялся писать книгу «Особенности извлечения дерьма из канализационной системы Задрюпинска и его (дерьмовое) влияние на потенцию жильцов нашего дома». Ирэн Пендюкина сначала возмущалась, а потом выпросила у Сигизмунда Сигнатюрского еще одну справку для мужа и успокоилась.
После прошлогодней трагедии с таксофоном Баба Наташа наскребла с пенсии на модный сотовый телефон и гордо разместила его на пышной груди. Зимой, загадочный поклонник даже подарил ей телескоп, (чтобы баба Наташа не отморозила свои телеса, пребывая в своей любимой засаде в кустах). И теперь шустрая бабуся, не выходя из своей комнаты, имела возможность обозревать происходящее в квартирах жильцов дома (для этого инженер ВиндоФский проложил от каждой замочной скважины оптоволокно прямо к телескопу бабки). Иногда Баба Наташа после акции «Кто не спрятался, я не виновата» выпускала стенгазету под названием «Позор!» где клеймила пойманных на месте преступления граждан. Но к весне ей это надоело и она оставила жильцов в покое. Правда местные сплетники поговаривают, что кто-то (а именно управдом Сидорский) после многочисленных жалоб и протестов свернул телескопу «шею», но этот факт документально доказан не был. К тому же бабусю начал романтично окучивать новенький жилец, буквально заваливая бабку и двор букетами роз.
После нового года управдом Сидорский решил устроить небольшой дворовый праздник, и для этого откупил кафе в центре. Достав из сундуков лучшие наряды, разношерстная толпа повалила в приличное заведение. Ирэн Пендюкина с ужасом вспоминала прошедший вечер: она застряла на пропускном пункте (надо сказать, что кафе было оборудовано приспособами для безопасности не хуже бункера, где скрывался когда-то Гитлер), потом металлоискатель (Ирэн подозревала, что его стащили из Мухосранского аэропорта) взвыл нечеловеческим голосом и Пендюкиной пришлось расстаться с накладным бюстом, который она носила для красоты и в качестве бронежилета.
Точно, вот тогда и появился Сигнатюр на форуме (2 часть:-)) и Сирожа (3 часть).
И про Пикник тоже :-)))))
Надо сходить хоть посмотреть, хотя, с другой стороны, что там сейчас читать, третий топик "Снова о Тигре" вряд ли завели :-))))))
И про Пикник тоже :-)))))
Надо сходить хоть посмотреть, хотя, с другой стороны, что там сейчас читать, третий топик "Снова о Тигре" вряд ли завели :-))))))
Ирэн, дорогая, мне как-то прислали вирус в картинке, и у меня суперски отформатировался диск, так что теперь вообще ничего нет :-)))
Сейчас читают
Следующий Ночной
78829
975
Дневной дозор
102277
1000
Своими расспросами и с пристатием ты напомнила мне бывшую жену
42057
333
Как жаль((((((((((((((((((((((((((((((((((. Я даже название того топика не помню.
Здорово !
Хотя, это немножечко не то...
Это уже после "Мухсоранска" было, про семейство Пендюкиных в современном варианте. Начиналось же всё гораздо раньше, в дореволюционном Мухосранске. Я помню там публичный дом был у Зильберман, а потом она в Германию съехала... :-)))
Но всё равно - спасибо Вам аграмадное !!! Посмеялся, вспоминая былое...
Хотя, это немножечко не то...
Это уже после "Мухсоранска" было, про семейство Пендюкиных в современном варианте. Начиналось же всё гораздо раньше, в дореволюционном Мухосранске. Я помню там публичный дом был у Зильберман, а потом она в Германию съехала... :-)))
Но всё равно - спасибо Вам аграмадное !!! Посмеялся, вспоминая былое...
...... вспоминая былое...
-----------------------------
госпДин Мамонт! а в чем прААблема -то у вас -сторожилов?
типа два раза в ту же воду ноги не ходЮт? ну-ну
порох закончился ? или опять сераНовенькие мешають?
или все было только затем чтобы Сейчас сладенько ностальгировать?????
-----------------------------
госпДин Мамонт! а в чем прААблема -то у вас -сторожилов?
типа два раза в ту же воду ноги не ходЮт? ну-ну
порох закончился ? или опять сераНовенькие мешають?
или все было только затем чтобы Сейчас сладенько ностальгировать?????
Почему не ходят ноги ?
Кучу нового понаписали в топике у Сирожи "Крылатое отродье2"...по новым сюжетам.:-) Этот топик на 2 странице в БЗ.
Кучу нового понаписали в топике у Сирожи "Крылатое отродье2"...по новым сюжетам.:-) Этот топик на 2 странице в БЗ.