Случалось ли вам попадать в такие места (заброшенные или малонаселенные отдаленные деревни, девственную тайгу, глухие горные ущелья и т.д. и т.п.), которые вы с полным основанием назвали бы краем света? Где и как это было, расскажите!..

это не край света, это конец географии.

А вы где были из указанных мест?

случалось...
на поднебесных зубъях....
значится... сначала на поезде до Кузни..
потом на лектричке до Мысков.. потом на автобусе еще до какой то хрени (название не помню уже).. потом еще на каком то пазике.. а потом нас на санях встретили.. и мы на них еще час ехали..деревня - десять дворов максимум.. одни шорцы..
электричество только с 6 до 9 вечера.. пока местная дизелька работает...
по телеку только первый канал.. но прирооооодааааа... да.. и медовуха... и вообще...
выдали нам там лыжи подбитые медвежьем мехом, двух лаек и ружья ... нафотографииииировались)

Салехард.
Туда попасть - проблема, а выбраться - хоть на собаках ехай... Билеты на самолет забронированы аж на пол-года вперед.
Помогло то, что был самолет привезшей меня компании, да и то - через ТюменьА вроде - цЫвилизация и аэропорт как Толмачево.

Какой из Салехарда край земли , бываю там раза два в год. Город как город, даже на БЗ из местного интернет-кафе писал. Вот часа 3 лета на север на вертолете - пос Сабетта, вот край земли точно.

а я думаю в Антарктиде край земли... а везде, где я была еще не край...

Круто!

несколько лет назад ездили за машинкой, привезенной из Владика в Красноярск, шли до какой-то базы за городом, пока тащились по мокрой траве рано утром, естессно - заблудимшись в поисках этой штуки, мимо завода Кока - Колы, какого - то нескончаемого просто, торчащего в далеке от дороги, думала - все, это край ))))
оказалось - просто трасса с утра была пустынна ))

Всё, как говорится, относительно...

потом на автобусе еще до какой то хрени (название не помню уже)..

А я в этих хренях жил два долгих года

Край света, это выражение хорошо понимаешь стоя на южном берегу Карского моря, наблюдая как медленно тает лед в июле месяце , а где то за горизонтом - Северный полюс и Канада.

Это где-то в Кузнецком Алатау? По крайней мере так выходит по описанию Лучика....

Типа тогоПолучите четыре писят за географию

Много уже было всего про человеческую память сказано. Многое ещё скажут. Бывает, познакомишься с кем-нибудь, спросишь его имя и телефон, пообещаешь позвонить - а через пять минут глядишь: и имя, и телефон из головы вылетели. С другой стороны, глупости всякие, воспоминания детские, так прочно в мозгу застревают, что потом их с собой всю жизнь носишь. Но бывают и другие воспоминания - о вещах, которые и забыть-то нельзя, но и думать про которые трудно, потому что память как бы барьер перед ними поставила, словно защищает от чего-то.

Ну я, конечно, понимаю, о чём вы сейчас подумали - выпил человек лишнего, побуянил, дров наломал, а с утра ему даже думать о совершившемся стыдно. С этим не поспоришь, и такое порой случается, но я другое в виду имел... А, собственно, чего я на голом месте философию развожу - читайте дальше и сами всё поймёте.

В середине семидесятых забрасывало меня волею судьбы в Сибирь, на строительство железнодорожной магистрали общегосударственной важности. Хотя про волю судьбы-то я загнул - это сейчас, через двадцать пять с лишним лет, можно так говорить. А тогда всё просто было - вызывает тебя главный инженер и сообщает: «Так и так, Иван, направляем мы тебя на месяц в Сибирь, содействовать, так сказать, стройке века». Ну что на это скажешь? Откажешься по дури, а потом глядишь, проект века провалится.

Да у меня и в мыслях не было отказываться. Я в этот край, как говорится, с первого взляда влюбился. Природа там изумительная, нетронутая. Зверья всякого и птицы - полным-полно, да и люди, когда таковые встречаются, тоже душевные… А ещё я там земляка встретил, Кирилла Митрофановича Панкратова, по прозвищу «Домкратов». Мы с ним всё детство в нескольких километрах друг от друга провели, а так и не познакомились. А в Сибири, как повстречались, так и сдружились тут же крепко. Кирилл чуть ли не с самого первого дня эту магистраль строил. Он и сейчас там, в Сибири, живёт, внуков растит. Короче говоря, для меня каждая командировка праздником была. Вот только по жене своей молодой я иногда скучал, но с этим уж ничего не поделаешь. На то она и жена.

Однажды, в начале июля это было, не завезли нам вовремя костыли. А без костылей, как известно, колею прокладывать никак нельзя, даже если и рельсы, и шпалы имеются. Незаменимая это в железнодорожном деле вещь, костыли. Так и образовался у нас вынужденный простой, трёхдневный перекур, иными словами. Ну мужики-то ясно как время проводили - набрали водки и в сарай, чей-нибудь день рождения праздновать. Я тоже хотел вначале присоединиться - делать-то всё равно нечего - но Кирилл меня в сторону отозвал и говорит: «Не воспользоваться ли нам, Ванька, случаем и не исследовать ли окрестности? А то ты всё время пашешь за троих, и кроме шпал своих ничего не видишь. Жене-то, когда вернёшься, что рассказывать будешь?»

Ну с этим я только согласиться мог. Как известно, строительство железной дороги - дело непростое, шумное и, прямо сказать, грязное. И шпалы куда-то складывать нужно, и рельсы, и деревья срубленные, да и людям тоже где-то жить надо - в общем, на километр во все стороны от магистрали ни о какой нетронутой природе говорить не приходилось. А уж про зверьё и вовсе позабыть можно было. Поэтому домкратовская идея мне как-то сразу по душе пришлась. Вот только опасался я немного, что начальство про нашу «экскурсию» узнает и заругается - нехорошо всё-таки с рабочего места без спросу отлучаться, даже если работы-то нет. Но Кирилл меня успокоил: «Во-первых, - говорит. - Нет здесь сейчас начальства. Бригадир в город уехал, костыли выбивать, значит я, как замбригадира, тут за старшего. А во-вторых, никто нашего отсутствия и не заметит - все ж водку пьянствовать отправились».

Короче, не теряя времени, взяли мы с Кириллом необходимые вещички - пару ружей, палатку, водки три бутылки и закуску кое-какую, сели в полуразбитый «газик» и покатили куда глаза глядят. Я ещё с собой фотоаппарат прихватил - старую «Смену» - чтобы фоток по дороге наделать и по возвращению жене показать.

С дорогами, конечно, проблема была - не было этих дорог. Домкратов грузовик по тропинкам лесным гнал, а я только рядом сидел, помалкивал и в душе надеялся, что друг мой знает, куда едет. Лишь только когда меня часа через три от тряски мутить начало, я не выдержал и спросил Кирилла, куда мы, собственно говоря, направляемся. Он в ответ только плечами пожал, но потом добавил: «Здесь в тайге, Ваня, главное - не куда ты едешь, а как выбираться будешь. А насчёт этого ты не бойся, я дорогу назад помню, к тому же у меня с собой компас есть.» Тоже мне, успокоил! Я ещё с полчаса потерпел, но когда почувствовал, что если дело и дальше так пойдёт, то я, кроме грузовика, ничего за эту поездку не увижу, сказал прямо: «Останавливай, Кирилл, машину. Лес он лес и есть. Что тут, что через сто километров, всё одно. Давай лучше воздухом дыхнём и на природу полюбуемся». Кирилл согласился: «Ладно, Ванька, давай только до вон того поворота доберёмся. Там, по-моему, просвет виднеется».

Доехали мы до поворота и правда: прямо за ним - открытая местность, луга зелёные, а чуть в отдалении - холм огромный, почти до самой верхушки лесом покрытый. Под холмом же - избушки стоят, штук десять от силы. С виду старые, но чистые и ухоженные; из труб дым валит, во дворах кур полно, а на крыльце ближайшего к нам дома два мужика бородатых сидят: один коренастый такой, полный, а другой повыше и похудее.

Я Кирилла по спине похлопал и говорю, по-дружески: «Ну ты даёшь, Домкратов! Обещал природу показать нетронутую, а сам завёз в самую что ни на есть густонаселённую местность. Молодец, нечего сказать!» Кирилл, похоже, и сам не рад был, оправдываться начал: «Вань, я женой своей, Верой Капитоновной, клянусь, руку на отсечение даю, не должно здесь этой деревни быть! Я перед отъездом все карты внимательно изучил и накакой деревни на них не видел». Я отвечал: «Полно тебе, Домкратов, извиняться. Хуже было бы, если бы мы с тобой в чаще заблудились. А здесь - и местность красивая, и цивилизация какая-то имеется. Давай-ка лучше с местными жителями познакомимся». Взяли мы наши рюкзаки и направились к бородачам.

- Здорово, мужики! - говорим.

Тот, кто повыше, оглядел нас с головы до ног, словно пришельцев каких космических.

- Шшдорово, - сказал он наконец. Второй же мужик рта не открыл, только пялился на нас пристально из-под густых бровей.

- Меня Иваном зовут, - представился я. - А вот это - друг мой, Кирилл Панкратов, по кличке Домкратов. Путейцы мы, железную дорогу тут неподалёку строим.

Высокий бородач постоял чуть-чуть в раздумье, словно информацию переваривая, а потом кивнул. Второй же вообще никак не отреагировал. Немногословные нам, однако, мужики попались.

- А вас как зовут? - попытался я завязать разговор.

- Михалышш я, - ответил высокий. Я сразу для себя решил, что во рту у него один зуб, от силы два.

- Приятно познакомиться, - сказал я. - А как друга вашего величать? Михалыч, как мне показалось, чуточку ухмыльнулся.

- Егоркой его шшовите. Он на Егорку отшшывается.

- А село ваше как называется? - спросил я, хотя, честно говоря, беседа эта не доставляла мне ни малейшего удовольствия.

Михалыч помолчал немного, потоптался с ноги на ногу, а потом плечами пожал, так ничего и не ответив. Я, признаться, от такой грубости был готов назад к грузовику возвращаться, но тут вдруг Михалыч промолвил:

- Водка ешшть?

Водка была, в рюкзаке у меня за спиной лежала, но мне что-то делиться с грубиянами не хотелось. Не то, что жалко было, а так, из принципа. Я уже собрался отказать, но Кирилл, добрая душа, опередил.

- Есть конечно! - сказал он и, не медля, вытащил поллитра из моего рюкзака.

У Михалыча в момент взгляд потеплел.

- Шшаходите в ишшбу, - сказал он, открыл дверь и вошёл первым.

Мы последовали за ним внутрь. Последним вошёл Егорка и сел на лавку возле стены. Мы же уселись за большой стол без скатерти, в центре комнаты. Внутри изба оказалась довольно просторной, чистой, но какой-то пустой. Знаете, в наших избах обычно книжки стоят, украшения, безделушки всякие. Здесь же - ничего подобного. Только четыре деревянных стакана на столе и груда мисок возле печки. А ещё топор в углу валялся.

Михалыч молча водку разлил, а я тем временем закуску нехитрую из рюкзака достал - ну, хлеб, лук, соль и так далее. Выпили мы, закусили малость, а потом я спросить решился, чтобы хоть как-то молчание это гнетущее нарушить:

- Много у вас тут людей-то живёт, Михалыч?

Собеседник мой зашевелил губами, словно считая про себя, а потом ответил:

- Двадшшать шшесть шшеловек будет.

- А где все остальные? - поинтересовался я.

Михалыч неопределённо махнул рукой.

- Там.

- А бабы у вас тут есть? - поинтересовался Домкратов. Он, когда чуток выпьет, мастер идиотские вопросы задавать.

- Ешшть, - прошепелявил Михалыч.

- А почему они к нам не присоединятся? - не унимался Кирилл.

- А шшачем? - ответил вопросом на вопрос Михалыч и, прищурившись, улыбнулся. Тут я заметил, что во рту у него все зубы были целёхоньки - белые, ровные, любая фотомодель такими бы гордилась.

Я решил поскорее сменить тему.

- Давно вы тут живёте, Михалыч?

- Давно, - ответил он. - Прадед мой тут шшил. И до него, наверно, шшили, только меня тогда не было.

- А вы часто в город ездите? - спросил Кирилл. Михалыч, похоже, удивился. Даже у хмурого Егорки интерес в глазах засверкал.

- Город? - переспросил он. - Какой-такой город?

Домкратов от изумления даже присвистнул.

- Так вы что, никогда в городе не были? Вот-те на!

Я заметил, что Михалыч начал хмуриться и решил спасать положение.

- Ну что ты, Кирюха, до ближайшего города же отсюда ехать и ехать! Километров двести пятьдесят, по меньшей мере, будет!

- А водка там ешшть? - спросил вдруг Михалыч.

- А как шше, ешшть, - ответил Кирилл. Я его тут же под столом ногой изо всей силы пнул, чтобы не дразнился. Просто мне почему-то на ум лежащий в углу топор пришёл. А ещё, забытые нами в грузовике ружья. Мужики, правда, на издевательство внимания не обратили, только переглянулись.

- Недалекоооо... - протянул Михалыч задумчиво.

Я решил, что пора опять тему разговора менять.

- Красивые у вас тут места, - говорю. - А мы вот, собственно, поэтому сюда и заехали: на природу полюбоваться, чтоб было, о чём потом дома рассказать. Михалыч не ответил, а только взял пустую бутылку из-под водки и принялся внимательно разглядывать этикетку, временами причмокивая, будто от удивления.

- Холм тут у вас замечательный, - продолжал я. - Мы вот с Кириллом думаем подняться на него, пока не стемнело. Оттуда, наверное, вид изумительный открывается. А что там, кстати, за холмом будет? Михалыч поставил бутылку на стол, пристально поглядел мне в глаза а потом ответил коротко:

- Нишшего.

- Ну как так ничего? - переспросил я. - Не может такого быть, чтоб ничего не было! Михалыч покачал головой.

- Шшовсем нишшего.

С этими словами он встал и направился к двери. Егорка его, правда, опередил и первым из избы выскочил. Тут до нас с Кириллом дошло, что мужики на нас больше времени тратить не собирались. Но это и к лучшему, рассудил я. Странные они были какие-то, мужики.

Кирилл, однако, по своему обычаю, опять глупость сморозил. Когда мы из избы вышли, он Михалыча чуть в сторону отвёл и спросил тихонько:

- Слышь, Михалыч, а Егорка-то, никак, немой будет?

- Нет, - ответил тот.

- А чего он за всё время ни слова не сказал?

- А шшачем? - нахмурился Михалыч.

Тут уж я не выдержал, схватил Домкратова за рукав телогрейки и за собой потянул: «Пошли, мол, а то стемнеет и вообще ни черта не увидим!» Когда же мы немного от деревни отошли, я ему выдал всё, что про его выходки думал. Местные жители, конечно, некультурные попались, но это ещё не повод, чтобы нескромные вопросы им задавать. Тут же тайга - что случись, наших останков и через десять лет не найдут.

За эту головомойку Кирилл на меня всю дорогу до холма дулся, разговаривать не хотел. Я же, воспользовавшись случаем, фотоаппарат достал и принялся щёлкать направо и налево, но не слишком, дабы для вида с вершины холма несколько кадров приберечь.

Сам подъём оказался несложным: деревья были редкими, подлеска тоже почти не было, а вся земля под ногами была завалена сухими листьями. Единственное, что меня смущало, так это отсутствие тропинок. Поневоле вспомнились слова Михалыча. Может, и правда с верхушки-то вида не будет никакого? Может, зря мы лезем-то?

Последние несколько метров уклон стал много круче, листья под ногами сменились камнем и лезть стало значительно труднее. Панкратов, для которого такие подъёмы привычнее были, вперёд полез, а я уж кое-как за ним, почти на четвереньках, за веточки всякие хватаясь, чтобы вниз не сползти. В итоге, Кирилл минуты на две раньше меня вершины достиг. По крайней мере, мне так показалось, потому что он за камень зашёл и из виду пропал.

Я, не останавливаясь, продолжал лезть, вдруг слышу домкратовский голос - но только какой-то странный, ледяной, вроде бы и не его даже.

- Эй, Вань, ты лучше сюда не ходи.

- Это ещё почему? - прокричал я в ответ.

- Не ходи, и всё тут! Нечего тебе тут делать! - рявкнул в ответ Кирилл. Правда, он покруче сказал, но я уж его слова здесь в точности воспроизводить не буду, дабы читателей не смущать.

Честно говоря, тут уж я всерьёз разволновался. Домкратов был человек прямой и временами резкий, то такого мне от него выслушивать не приходилось. Не похоже это было на моего друга Домкратова!

- Что ты там такое увидел? - крикнул я.

- Ничего тут нет! - прокричал в ответ Кирилл. - Совсем ничего, понял?

Поворачивай назад немедленно! Спускаемся!

Ну, такие шутки со мной не проходят. Упрямый я человек с рождения. Ещё отец мне, бывало, в детстве за упрямство подзатыльники отвешивал. Уж если долез я почти до вершины холма, то и танковая дивизия меня назад повернуть не заставит, пока я фоток не наделаю. Пополз я, короче говоря, быстрее.

Добрался я, наконец, до последнего камня, заглянул за него, и открылась мне такая картина: на вершине холма площадка небольшая, дай Бог, три на три метра, заваленная листьями почерневшими и ветками сухими. Посреди площадки - Домкратов стоит, спиной ко мне, и трясётся мелкой дрожью. Перед ним же, с другой стороны холма, тьма тьмущая. Хотя, и не тьма в общем-то, то есть не тьма в привычном нам смысле. Для нас, тьма - это, в принципе, просто недостаток света. Но нашей обычной тьме всегда присущи оттенки, неровности, огоньки всякие тусклые, еле заметные движения воздуха. Здесь же - ничего подобного. Бездонная чернота. Я обратил внимание, что сопровождавший нас всю дорогу лёгкий освежающий ветерок внезапно прекратился. Не было ни ощущения холода, ни тепла, ни каких бы то ни было запахов. Мне почему-то пришло в голову, что так, наверное, выглядела бы тень, если бы она протянулась в бесконечность, так и не встретив на пути поверхности, на которую упасть. А ещё почему-то вспомнилась поговорка о том, что «ночью все кошки серы». Интересно, думал ли автор поговорки о кошках, которых нельзя разглядеть во мраке? Откуда он узнал, какого ОНИ цвета?

А потом я поймал себя на мысли, что ерундой себе голову забиваю. Встряхнулся я, достал свою «Смену» и несколько снимков сделал, прямо в черноту объектив направив. Странное дело: мне показалось, что при съёмке обычных щелчков не раздалось. Неужто сломался аппарат? Чтобы это проверить, подошёл я осторожно к самому краю пустоты и совой прокричал. Крик мой как раздался, так тут же и замолк, словно кто-то рукоятку громкости повернул. Подобрал я тогда валяющуюся под ногами корягу и запустил её, что было силы, в темноту. Коряга как только края достигла, так тут же из виду пропала, хотя мне показалось, что я удар глухой услышал, но не из темноты, а как бы со всех сторон одновременно. А потом голос Кирилла послышался, ещё более ледяной и безжизненный, чем раньше.

- Эй, Ванька, я сейчас прыгать буду.

- Что-о-о-о? - завопил я. - Что на тебя нашло такое? Куда ты прыгать собрался?

- Туда, - ответил Кирилл, пальцем на черноту указывая. - Ты спускайся вниз. Бери грузовик. Езжай всё время на юго-восток, тогда доберёшься. Если ребята спросят где я, придумай что-нибудь. Прощай.

Тут я лицо его разглядел: бледное всё, глаза выпученные, кровью налитые, нос острый какой-то, а губы дрожат. Увидев такое, я времени терять не стал - прыгнул между тьмой и Кириллом и пинка ему хорошего отвесил - такого, что он назад отлетел и с холма вниз кубарем покатился. Я испугался даже: стукнется вот так башкой о камень, а мне потом убийство припишут. Зря волновался, правда: он, как катиться перестал, так сам мгновенно на ноги поднялся и, ни слова не говоря, быстро-быстро вниз по склону поспешил. Я еле за ним поспевал.

Добрались мы до деревни, а там Михалыч с Егоркой стоят. Михалыч ничего не сказал, только ехидный взгляд на нас бросил - мол, что я вам говорил! Домкратов тут же рюкзак мой открыл, оставшиеся бутылки с водкой достал и Михалычу вручил. Тот кивнул удовлетворённо, а потом Егорке что-то прошипел, а тот ему так же ответил. Что именно - не знаю. Знаю одно: больше такого наречия я за всю свою жизнь не слышал. Ни от одного человека.

Как мы назад добрались, я не помню - может быть, задремал в пути. А ещё через неделю настал мой срок домой возвращаться. Как я только до первого мало-мальского городка добрался, так сразу плёнку на проявку отдал. Получил же назад - пустые белые карточки. Ни что на холме снимал, ни что внизу, перед подъёмом - ничего не получилось. Мужик, что плёнку проявлял, на меня как на идиота смотрел. Ну и чёрт с ним. Жаль только, что «Смена» моя после этого ничего, кроме белых кадров не выдавала. В три разные мастерские носил - везде только руками разводили.

Было у этой истории и небольшое продолжение. Вернулся я, значит, в Москву, вошёл в квартиру, с женой расцеловался, как полагается, и в спальню переодеваться направился. Открываю дверь в комнату и чувствую: что-то не то. Что-то непривычное там появилось. Осмотрел всё вокруг - нашёл, в чём дело: на полке, что над столиком в углу - там жена моя книжки свои держала - лежит коряга. Самая обычная, ничем ни примечательная. Я к жене: «Зачем корягу принесла?» А она в ответ: «Так я думала, она твоя, Ванюша! Однажды, пока тебя не было, слышу я, что в спальне вроде бы как филин угугукнул, а потом стук раздался. Я туда - гляжу, а на полу коряга лежит. Я удивилась сперва, конечно, но потом решила, что это ты её из предыдущей поездки привёз. Любишь ты сувениры всякие странные».

Вот, собственно говоря, и вся история. С Кириллом Домкратовым мы после этого ещё не раз встречались: и по работе, и просто так. Пару раз я у него всё-таки поинтересовался, что же он там в темноте разглядел. «Ничего,» - отвечал он, лишь плечами пожимал. Да я знаю, что ничего. Сам, как говорится, видел. А про деревушку ту затерянную я больше никогда ничего не слыхал. И знаете, где-то в глубине души я даже рад, что не слыхал. А ещё я доволен, что друга своего, Кирилла, тогда от прыжка удержал.

(c) Иван Роботов

Знатный рассказец! Что натолкнуло вас на него?

а я думала это ваш собственный...
мурашки по коже побежали...

Я до конца света не доходил, как ВАХ ,просто один раз грибы собирать пошел, так заблудился настолько не по-детски, что даже одичал и не по своей воле стал Тарзаном. А всё потому, что в противоположную сторону поперся…Короче, месяца через три вышел прямо на эвинкийское стойбище, представляете! Они меня в итоге чуть на своей не женили – насилу отбился. Коллеги по работе мне потом завидовали: это ж надо было так провести отпуск -- впрок! Мне потом пришлось целых два года без отпуска пахать – всё прогулы отрабатывал… А вообще, если чё, я работаю испытателем презервативов. Но об этом в другой раз…
** не торопясь направляется к двери , над которой висит табличка «ЛАБОРАТОРИЯ # 13 ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ЛАТЕКСА»**

Правильней сказать эвенкийское стойбище, но вам, как ни разу не бывшему в тайге, это простительно .

Длинные рассказы, как и большое блюдо, отбивают аппетит.
Если голодный - сожрёшь половину. Если сытый - даже пробовать не станешь.

Мне сегодня наговорили....добавки не надо.

Это он специально ошибся, чтоб лишний раз намекнуть на
то, что это художественный вымысел.

А чтоб не казалось, что кто-то в чем-то некомпетентен, вот вам вопрос -- к какому народу наиболее близки (по языку, в частности) ханты и манси?

Вопрос то детский, его все школьники знают - конечно к венгерскому Угро-финнская группа.

Хорошо, вот вам недетский вопрос -- что значит "ыт" по-эвенкийски?

Сначала нужно уточнить эвены или эвенки, и из какой территории Сибири. Но вроде бы слово "ыт" - собака. Хотя значений этого слова может быть и больше

Верно! И последний вопрос --- что вам скажет нганасан, если вы, например, спасете его тонущего в реке Хатанга?

нпп
В детстве, у бабушки, за домом начинался лес. Он мне казался краем мира. И когда мы сней туда шли, я всегда думала, что иду на край светта, как в сказке. Мне тогда было 6-7 лет)

а где это было?

Описывать подробно лень, но край света я видела.

Это было в Цетнрально-Черноземном районе)))
А лес был дубовый Дубрава... Чувствуешь как весомо звучит это слово?)

Нганасан и так мало осталось и тонут они чаще всего по пьяне, но спасать не буду. Ведь обидется кажется он на меня. Его местных бог к себе призвать хотел, а я вытащил

ЗАЧИОТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

ЗЫ народы севера -- ваша специальность?

Жил я там, правда на Хатангусъездить в студенчестве в эспедицию сорвалось, но до Верхоянска от поселка где я родился было километров 80, совсем пустяк по якутским меркам