На информационном ресурсе применяются cookie-файлы. Оставаясь на сайте, вы подтверждаете свое согласие на их использование.
Читала где то.... Страшно подуматьВсё страшнее и страшнее.

это я Прикосновении отвечал. Она же - девочка?
это ты тольк гадости думаешь... потому что водишься с кем попало. (с тетками) а надо с дифченками
это ты тольк гадости думаешь... потому что водишься с кем попало. (с тетками) а надо с дифченками
у которых в голове - до "шишнадцатьи" как раз и есть тиотки...
а дифченки - это те кто знает что как и к чему и умеют ценить настоящих мущин
а дифченки - это те кто знает что как и к чему и умеют ценить настоящих мущин

тиотки=бабы
диффчёнки=женщины?
Или у тебя более сложная классификация?
диффчёнки=женщины?
Или у тебя более сложная классификация?

Вообще, вроде общепринятая класификация - это тиотки=бабы=женщины - разных степеней вежливости.
А диффчёнки=девушки=девочки.
Но у фенста альтернативное сознание(господи. че я пристала к нему??!! но меня дико коробит тот бред. что ты пишешеь. фенстер, извини, пож.)
А диффчёнки=девушки=девочки.
Но у фенста альтернативное сознание(господи. че я пристала к нему??!! но меня дико коробит тот бред. что ты пишешеь. фенстер, извини, пож.)
Отдайся ему, он обещает 2 часа забытья.
Поди не врёт.
Поди не врёт.
Сейчас читают
В полнолуние психам тяжело !
121220
1000
Свободный секс
44060
241
Светлобудущный дозод
77432
1000
что я. полумная? И кстати. У тебя ж было в разработке свое декольте? Или все уже, наигрался?)
Ne budu ni kem
old hamster
Из бюджетного послания на 2012-2014 годы "Расходы по статье «Национальная оборона» составят в 2012 году 1847,7 млрд рублей, в 2013-м — 2334,7 млрд рублей и 2014 году — 2 752,6 млрд рублей, следует из материалов на сайте правительства. Объем бюджетных ассигнований на науку составит 254,7 млрд рублей (в 2013 году — 244,8 млрд рублей, в 2014 году — 199 млрд рублей), на здравоохранение — 498,8 млрд рублей (в 2013-м — 454,0 млрд рублей, в 2014-м — 445,0 млрд рублей), web-страница
Приоритеты ясны. Зачем наука. когда нужны штыки
Приоритеты ясны. Зачем наука. когда нужны штыки
wsoroka
старый храпун
Хорошая доля военных денег и уйдёт на науку.
Ne budu ni kem
old hamster
Большую долю, что превышает весь бюджет на науку, разворуют "20% средств, выделяемых государством на гособоронзаказ, разворовываются, считает главный военный прокурор Сергей Фридинский. На самом деле воруют еще больше — чуть ли не половину, считает эксперт" web-страница
wsoroka
старый храпун
Всё же людям. Зачем нам вообще танчики? Дачки приятнее.
Зачем нам дачки? Девки приятнее.
Зачем нам девки? ... а хотя, пусть девки будут. 

А где ты будешь с девками, если не на даче?
То-то!
То-то!
Давайте созовём общее собрание и примем решение присоединиться.
Прикосновение
guru
число проголосовавших за "Единую Россию" в психбольницах иногда даже превышало 100%.
мало того, что они в принципе недееспособны, так их еще и больше 100%
мало того, что они в принципе недееспособны, так их еще и больше 100%

McBurns
gold Няmster
Сама понимаешь, у некоторых раздвоение личности. И проголосовать каждой личности хочется.
Прикосновение
guru
м-даа... результаты переписи под сомнением...
Ne budu ni kem
old hamster
И зачем какие то выборы когда есть вот такое мнение ""Я считаю, честно говоря, и Путина человеком, который был послан России судьбой и Господом в трудный для нее час", - продолжил замглавы президентской администрации." web-страница
Я то всегда считал, что Путина подсунул России Борис Николаевич Ельцин
Я то всегда считал, что Путина подсунул России Борис Николаевич Ельцин
Серафимм
mentally ill people hunter
Сто пудов ,всё повесят на капитана ,который утонул. Уже вешают...
yxx
истинный мариец
yxx
истинный мариец
Восьмая_Марта
воображенщина
yxx
истинный мариец
Прикосновение
guru
Петрушечный_нарк
Чингачгук Моисеевич
Стиллавин и его друзья....Хотя он больше на ондатру похож
yxx
истинный мариец
Прикосновение
guru
yxx
истинный мариец
Элен и ребята
добрая ведьма
Серафимм
mentally ill people hunter
Мне кажеться, данная штука очень показательна именно для скотоф...если мама с папой в детстве не привили отвращения к этому, т.е. к тому что читать чужие письма гадко и не достойно...до беда не Мегафона...беда общества...очень печально оочень

БарагозниК
old hamster
я вообще считаю, что писать эсымески гадко и недастойно..
хорошо миня родители в детстве этому нинаучили
а читать можно нех писать чето тайное...
коли вы все такие честные и родителями наученые, неча писать чета скрытнае:)



а читать можно нех писать чето тайное...

aglow
wii-й


А чем твои постинги здеся от СМС разительно отличаются?
СМС правда больше на ЛС походят....

lol
Nobble
schizoid dad
Воистину...покуда есть любители почитать и обсудить ,кто и как покушал - пописял - покакал - скупнулся - напился - титьки потеребил - надо говорить об этом вслух и почаще... а иначе все ведь подумают,что ты никогда не кушаешь , не писяешь - не какаешь - не моешься - не пьешь - титек ни разу не видал... страшное дело... 

Ne budu ni kem
old hamster
Виктор Цой неугоден Лукашенко "На белорусском радио запретили транслировать песню Виктора Цоя "Перемен"" web-страница
Nobble
schizoid dad
Мне очень вредит моя деликатность, она исковеркала мне мою юность, мое детство и отрочество… Скорее так: скорее это не деликатность, а просто я безгранично расширил сферу интимного – сколько раз это губило меня…
Вот сейчас я вам расскажу. Помню, лет десять назад я поселился в Орехово-Зуеве. К тому времени, как я поселился, в моей комнате уже жило четверо, я стал у них пятым. Мы жили душа в душу, и ссор не было никаких. Если кто-нибудь хотел пить портвейн, он вставал и говорил: «ребята, я хочу пить портвейн». А все говорили: «Хорошо. Пей портвейн. Мы тоже будем с тобой пить портвейн». Если кого-нибудь тянуло на пиво, всех тоже тянуло на пиво.
Прекрасно. Но вдруг я стал замечать, что эти четверо как-то отстраняют меня от себя, как-то шепчутся, на меня глядя, смотрят за мной, если я куда пойду. Странно мне было это и даже чуть тревожно. И на их физиономиях я читал ту же озабоченность и будто даже страх… «в чем дело? – терзался я, – отчего это так?»
И вот – наступил вечер, когда я понял, в чем дело и отчего это так. Я, помнится, в этот день даже и не вставал с постели: я выпил пива и затосковал. Просто: лежал и тосковал.
И вижу: все четверо потихоньку меня обсаживают – двое сели на стулья у изголовья, а двое – в ногах. И смотрят мне в глаза, смотрят с упреком, смотрят с ожесточением людей, не могущих постигнуть какую-то заключенную во мне тайну… Не иначе, как что-то случилось…
– Послушай-ка, – сказали они, – ты это брось.
– Что «брось»?.. – я изумился и чуть привстал.
– Брось считать, что ты выше других… Что мы мелкая сошка, а ты Каин и Манфред…
– Да с чего вы взяли!..
– А вот с того и взяли. Ты пиво сегодня пил?
Чухлинка – Кусково
– Пил.
– Много пил?
– Много.
– Ну, так вставай и иди.
– Да куда «иди»?
– Будто не знаешь! Получается так – мы мелкие козявки и подлецы, а ты Каин и Манфред…
– Позвольте, – говорю, – я этого не утверждал…
– Нет, утверждал. Как ты поселился к нам – ты каждый день это утверждаешь. Не словом, но делом. Даже не делом, а отсутствием этого дела. Ты негативно это утверждаешь…
– Да какого «дела»? Каким «отсутствием»? – я уж от изумления совсем глаза распахнул…
– Да известно, какого дела. До ветру ты не ходишь – вот что. Мы сразу почувствовали: что-то неладно. С тех пор, как ты поселился, мы никто ни разу не видели, чтобы ты в туалет пошел. Ну ладно – по большой нужде, еще ладно! Но ведь ни разу даже по малой… Даже по малой!
И все это было сказано без улыбки, тоном до смерти оскорбленным.
– Нет, ребята, вы меня неправильно поняли…
– Нет, мы тебя правильно поняли…
– Да нет же, не поняли. Не могу же я, как вы: встать с постели, сказать во всеуслышание: «ну, ребята, я …ать пошел!» или «ну, ребята, я …ать пошел!» не могу же я так…
– Да почему же ты не можешь! Мы – можем, а ты – не можешь! Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты, как лилея!..
– Да нет же… Как бы это вам объяснить…
– Нам нечего объяснять… Нам все ясно.
– Да вы послушайте… Поймите же… В этом мире есть вещи…
– Мы не хуже тебя знаем, какие есть вещи, а каких вещей нет…
И я никак не мог их ни в чем убедить. Они своими угрюмыми взглядами пронзали мне душу… Я начал сдаваться.
– Ну, конечно, я тоже могу… Я тоже мог бы…
– Вот-вот. Значит, ты – можешь, как мы. А мы, как ты, – не можем. Ты, конечно, все можешь, а мы ничего не можем. Ты Манфред, ты Каин, а мы, как плевки у тебя под ногами…
– Да нет, нет, – тут уж я совсем запутался. – в этом мире есть вещи… Есть такие сферы… Нельзя же так просто: встать и пойти. Потому что самоограничение, что-ли?.. Есть такая заповедность стыда, со времен Ивана Тургенева… И потом – клятва на Воробьевых горах… И после этого встать и сказать: «ну, ребята…» как-то оскорбительно… Ведь если у кого щепетильное сердце…
Они, все четверо, глядели на меня уничтожающе. Я пожал плечами и безнадежно затих.
– Ты это брось про Ивана Тургенева. Говори, да не заговаривайся. Сами читали. А ты лучше вот что скажи: ты пиво сегодня пил?
– Пил.
– Сколько кружек?
– Две больших и одну маленькую.
– Ну так вставай и иди. Чтобы мы все видели, что ты пошел. Не унижай нас и не мучь. Вставай и иди.
Ну что ж, я встал и пошел. Не для того, чтобы облегчить себя. Для того, чтобы их облегчить. А когда вернулся, один из них мне сказал: «с такими позорными взглядами ты вечно будешь одиноким и несчастным».(с)
Вот сейчас я вам расскажу. Помню, лет десять назад я поселился в Орехово-Зуеве. К тому времени, как я поселился, в моей комнате уже жило четверо, я стал у них пятым. Мы жили душа в душу, и ссор не было никаких. Если кто-нибудь хотел пить портвейн, он вставал и говорил: «ребята, я хочу пить портвейн». А все говорили: «Хорошо. Пей портвейн. Мы тоже будем с тобой пить портвейн». Если кого-нибудь тянуло на пиво, всех тоже тянуло на пиво.
Прекрасно. Но вдруг я стал замечать, что эти четверо как-то отстраняют меня от себя, как-то шепчутся, на меня глядя, смотрят за мной, если я куда пойду. Странно мне было это и даже чуть тревожно. И на их физиономиях я читал ту же озабоченность и будто даже страх… «в чем дело? – терзался я, – отчего это так?»
И вот – наступил вечер, когда я понял, в чем дело и отчего это так. Я, помнится, в этот день даже и не вставал с постели: я выпил пива и затосковал. Просто: лежал и тосковал.
И вижу: все четверо потихоньку меня обсаживают – двое сели на стулья у изголовья, а двое – в ногах. И смотрят мне в глаза, смотрят с упреком, смотрят с ожесточением людей, не могущих постигнуть какую-то заключенную во мне тайну… Не иначе, как что-то случилось…
– Послушай-ка, – сказали они, – ты это брось.
– Что «брось»?.. – я изумился и чуть привстал.
– Брось считать, что ты выше других… Что мы мелкая сошка, а ты Каин и Манфред…
– Да с чего вы взяли!..
– А вот с того и взяли. Ты пиво сегодня пил?
Чухлинка – Кусково
– Пил.
– Много пил?
– Много.
– Ну, так вставай и иди.
– Да куда «иди»?
– Будто не знаешь! Получается так – мы мелкие козявки и подлецы, а ты Каин и Манфред…
– Позвольте, – говорю, – я этого не утверждал…
– Нет, утверждал. Как ты поселился к нам – ты каждый день это утверждаешь. Не словом, но делом. Даже не делом, а отсутствием этого дела. Ты негативно это утверждаешь…
– Да какого «дела»? Каким «отсутствием»? – я уж от изумления совсем глаза распахнул…
– Да известно, какого дела. До ветру ты не ходишь – вот что. Мы сразу почувствовали: что-то неладно. С тех пор, как ты поселился, мы никто ни разу не видели, чтобы ты в туалет пошел. Ну ладно – по большой нужде, еще ладно! Но ведь ни разу даже по малой… Даже по малой!
И все это было сказано без улыбки, тоном до смерти оскорбленным.
– Нет, ребята, вы меня неправильно поняли…
– Нет, мы тебя правильно поняли…
– Да нет же, не поняли. Не могу же я, как вы: встать с постели, сказать во всеуслышание: «ну, ребята, я …ать пошел!» или «ну, ребята, я …ать пошел!» не могу же я так…
– Да почему же ты не можешь! Мы – можем, а ты – не можешь! Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты, как лилея!..
– Да нет же… Как бы это вам объяснить…
– Нам нечего объяснять… Нам все ясно.
– Да вы послушайте… Поймите же… В этом мире есть вещи…
– Мы не хуже тебя знаем, какие есть вещи, а каких вещей нет…
И я никак не мог их ни в чем убедить. Они своими угрюмыми взглядами пронзали мне душу… Я начал сдаваться.
– Ну, конечно, я тоже могу… Я тоже мог бы…
– Вот-вот. Значит, ты – можешь, как мы. А мы, как ты, – не можем. Ты, конечно, все можешь, а мы ничего не можем. Ты Манфред, ты Каин, а мы, как плевки у тебя под ногами…
– Да нет, нет, – тут уж я совсем запутался. – в этом мире есть вещи… Есть такие сферы… Нельзя же так просто: встать и пойти. Потому что самоограничение, что-ли?.. Есть такая заповедность стыда, со времен Ивана Тургенева… И потом – клятва на Воробьевых горах… И после этого встать и сказать: «ну, ребята…» как-то оскорбительно… Ведь если у кого щепетильное сердце…
Они, все четверо, глядели на меня уничтожающе. Я пожал плечами и безнадежно затих.
– Ты это брось про Ивана Тургенева. Говори, да не заговаривайся. Сами читали. А ты лучше вот что скажи: ты пиво сегодня пил?
– Пил.
– Сколько кружек?
– Две больших и одну маленькую.
– Ну так вставай и иди. Чтобы мы все видели, что ты пошел. Не унижай нас и не мучь. Вставай и иди.
Ну что ж, я встал и пошел. Не для того, чтобы облегчить себя. Для того, чтобы их облегчить. А когда вернулся, один из них мне сказал: «с такими позорными взглядами ты вечно будешь одиноким и несчастным».(с)