Софизм махистов сводится к тому, как показывает В. И. Ленин, что они предлагают считать существующим одно только ощущение на том основании, что «мы еще не знаем всех условий ежеминутно наблюдаемой нами связи ощущений с определенным образом организованной материей...» (там же; с. 46).
Но махистская постановка вопроса в действительности только запутывает его, создавая лживую видимость какого-то его разрешения, «...ибо на деле остается еще исследовать и исследовать, каким образом связывается материя, якобы не ощущающая вовсе, с материей, из тех же атомов (или электронов) составленной и в то же время обладающей ясно выраженной способностью ощущения. Материализм ясно ставит нерешенный еще вопрос и тем толкает к его разрешению, толкает к дальнейшим экспериментальным исследованиям» (там же; с. 40). Махизм же, как показывает В. И. Ленин, засоряет вопрос и отводит в сторону от правильного пути посредством пустого словесного выверта: «элемент», который охватывает собой в их якобы нераздельной связи «элементы» физические и психические.
Ставя далее ребром вопрос: «Мыслит ли человек при помощи мозга?» (там же; с. 84), В. И. Ленин дает на него совершенно однозначный категорический ответ: да, и только при помощи мозга. Он приводит слова Л. Фейербаха и их оценку Ф. Энгельсом: «Наше сознание и мышление, как бы ни казались они сверхчувственными, являются продуктом (Erzeugnis) вещественного, телесного органа, мозга. Материя не есть продукт духа, а дух есть лишь высший продукт материи. Это, разумеется, чистый материализм» (там же; с. 85).
Когда Мах писал, что познание есть биологически полезное психическое переживание, В. И. Ленин ему отвечал: «Познание может быть биологически полезным, полезным в практике человека, в сохранении жизни, в сохранении вида, лишь тогда, если оно отражает объективную истину, независящую от человека» (там же; с. 142).
Как видим, в вопросе о природе ощущений как отражении объективной реальности, равно как и в вопросе о критерии практики, у В. И. Ленина тесно переплетается понимание биофизиологической основы изучаемых психологией процессов с их философским, гносеологическим толкованием. Это составляет второй (философский) аспект связи психологии с другими науками. Здесь психология тесно смыкается с философским материализмом, не растворяется в нем, так же как и материалистическая философия отнюдь не сводится к психологии, хотя бы и в ее научном, материалистическом понимании. Обе науки сосуществуют одна рядом с другой, тесно взаимодействуя друг с другом, изучая один и тот же объект — внутренний, духовный мир человека, но подходя к нему с различных позиций, учитывая в нем различные, хотя и органически связанные между собой стороны.
Связь психологии с физиологией мозга, с умением, о высшей нервной деятельности вовсе не означает сведение ее к этой материальной основе психики, как на таком сведении настаивает вульгарный материализм. При таком сведении исчезает качественная специфика духовных, в том числе и мыслительных процессов, их собственная, присущая им закономерность именно как духовным процессам, а не процессам чисто физиологического характера. Механицизм, проповедующий исчерпание процесса развития простыми количественными изменениями (увеличением или соответственно уменьшением), в корне чужд диалектике, как это показал В. И. Ленин [1; т. 29, с. 229]. Диалектика признает качественное своеобразие предмета психологии, которое не исчезает при наличии теснейшей связи психологии с физиологией вообще, с физиологией мозга и учением о высшей нервной деятельности в частности.