В детский сад приходил родитель с крашеной бородкой, возмущался: «Я не хочу, чтобы мой ребенок вырос милитаристом». Воспитательница Людмила Павловна когда-то была медсестрой в первой больнице, у нас же все друг друга знают, и мужик помнит большие алюминиевые баки с красными кривыми буквами – КМ, что это значило? Людмила Павловна всегда неслышно брала кровь и бережно и быстро прижимала к пальцу клочок ваты. Она даже не поняла про милитариста, почему милитарист? Стоит перед клоуном с бородкой, растерялась, но крепко держится, осанка, как на детском утреннике. «Нам тоже не нужны никакие милитаристы», – это медленно, почти ласково, – «но мы хотим, чтобы у детишек было понимание. День защитника Отечества, утренник и задание…»

«Здравствуйте, Людмила Павловна!» – мужик вдруг вспомнил, как она дула на его локоть. Мать боялась, что перелом, но нет, только йодом замазать, было больно, а Людмила Павловна все дула и дула… «Давайте я сам товарищу объясню про День защитника, а вы к ребятишкам идите». Это все на детской площадке, вечером, мамы и папы разбирают своих, его малой висит на качели вниз головой и орет. Хорошо, что жена не видит, а Людмила Павловна идет к детям, тревожно глядит на бородку, наверное, думает, кто такие милитаристы…

Доча подарила носки, жена, наверное, купила. «Спасибо тебе, соловушка моя». Соловушка – это потому что поет в хоре, в Доме культуры и просто дома, голос – от деда. «Папа, ты хоть посмотри!» (Ну точно, ну что ты за дурак, никогда важного не заметишь, носки-то вышиты. Бисером. На щиколотке – снежинка и цветок, красные и синие стекляшки, среди них – трогательные ниточки, простые, и даже виден кое-где узелок.) «Папа, цветок – это значит, скоро весна. Снежинка – это зима, значит, конец февраля, значит - твой праздник!» (Господи, я сейчас умру или зареву.)

Нужно посмотреть на ель-сестру. Нужно помнить: важное – замечать. Мужик хватает детей, жена смеется в дверях: «Тяжелые, уронишь!» «А ты мне что подарила?»
За окном – сугроб, огромный и голубой, к полудню, когда солнце войдет в свою силу, по сугробу пойдут драгоценности, красные и синие, крохотные, как бисер на носках. Цветок – это скоро весна!

Но мужик думает про сугроб, что в нем за тайна? Он слишком верный и чистый, чтобы лежать просто так. Огромная глыба снега – будто ко Дню защитника Отечества, в каком отечестве еще такие снега? Мужик думает про страну, огромную, как космос, бегущую далеко на север – на севере есть эскимосы, великие льды и шаманы, подо льдами – большие черные рыбы. О чем это он?

«А ты мне что подарила?» У жены такой родной и смешной хвостик, она улыбается и вносит что-то большое и теплое под льняным полотенцем. Это хлеб. Это он с утра пах так, что мужик улыбался. Жена испекла с утра хлеб в хлебопечке.

Жена и хлеб – это одно и то же. Как там говорил батюшка в церкви, где были вот только, на Сретенье – жену сотворили из глины, а значит – из теста. Нет, это его, мужика, – из теста, а жену – из него.

Мужик снова смотрит на ель и сугроб, огромный и голубой, вспоминает о том, что сегодня будет мангал. Сейчас он наденет носки, пуховик, дети вылетят на улицу, солнце войдет в свою силу, и по снегу рассыпятся драгоценности. Дети и мужик будут грести их лопатой, кидать на ту сторону, где летом – кусты и грядки, а жена будет готовить еду.

Жена подарила на праздник хлеб. И вдруг мужик понял, что он счастлив так, будто далеко, на севере, среди голубых снегов, возле огромной черной воды под великим льдом стоит шаман с рыбой на бубне и страстно, неистово кличет для него счастье – ель за окном с неспиленной веткой, детей, вышитые носки, Сретенье, голубой сугроб, черную рыбу, льды, эскимосов и его жену, испекшую с утра хлеб.