Биографии, мемуары, очерки.
48649
51
Anioto
ЖЗЛ иногда. В этой серии приличные книги попадаются.
Ne budu ni kem
Прекрасно. В настоящее время полную серию ЖЗЛа загружаю.
Любопытный военный мемуар "Записки диверсанта", автор Илья Григорьевич Старинов.
В публикуемом труде описана биография автора, события гражданской войны в Испании, возвращение в СССР, НКВД, участие в ВОВ, деятельность в послевоенном периоде, читается с легкостью.
Anioto
Биография барона Унгерна "Самодержец пустыни", автор Юзефович. Эдакое развенчивание мифа.
Kayova
Отложил до следующего раза попытку прочитать "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына,
подвела техническая сторона (неисправность формата).
Сейчас знакомлюсь с занимательным трудом "Моссад: путем обмана.(разоблачения израильского разведчика)" Виктора Островского и Хойя Клэра.

О книге:

Показать спойлер
Уход бывшего офицера Моссад Виктора Островского сорвал вуаль таинственности с одной из самых таинственных секретных служб мира и разоблачил ее сомнительные и жестокие методы. Во время правления Эхуда Барака в Израиле прошла публичная дискуссия о праве Моссад применять во время расследований физическое насилие. Но в прошлом Моссад пользовался насилием безо всякого стеснения, что доказывают многочисленные покушения, описанные Островским. Виктор Островский показывает методы вербовки и обучения сотрудников израильской разведки. Он также поясняет многие обстоятельства деятельности этой секретной службы, в частности, уничтожение в 1981 г. иракского атомного реактора и операции, связанные с освобождением заложников, борьбой с террористами или поддержкой евреев всего мира. Островский доказывает, что в ходе своей истории Моссад стал государством в государстве, для которого жизнь отдельного человека не имеет никакого значения.
Об авторах: Виктор Островский родился в 1949 г. в Канаде, провел молодость в Израиле. В 18 лет он стал самым молодым офицером израильской армии. В 1982/1983 гг. был принят на службу в Моссад, но после четырех лет учебы и разведывательной деятельности уволен при сомнительных обстоятельствах. С тех пор жил в Канаде. Его соавтор Клэр Хой, канадец, родился в 1940 г. Один из самых известных канадских журналистов.
Показать спойлер
Anioto
Отто Кариус - Тигры в грязи.
Anioto
Я из этой категории только ЖЗЛ-овского "Кромвеля" читала и автобиографию Вишневской. А вообще не люблю биографии...
ОдриХэм
Я из этой категории только ЖЗЛ-овского "Кромвеля" читала и автобиографию Вишневской. А вообще не люблю биографии...
Книги с биографическими очерками очень даже любопытны, как раз сегодня завершил читать книгу из той же серии ЖЗЛ "Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность." - Евгений Соловьев.
Краткий писательский труд тянет на слабенькую троечку, не хватает полной картины биографии Иоанна Грозного и детальной мозаики внешней и внутренней политики в эпоху Грозного.
Из прочитанного краткого очерка складывается впечатление о кровожадном безумном серийном садисте маньяке и как неудачнике царе, весьма печально.

Параллельно погрузился в прозаическое жизнеописание - Жизнь Наполеона, автором про Буонапарте которого является современник Стендаль, мемуар симпатичен и занимателен.
Anioto
Рекомендую ознакомиться с Эдвардом Радзинским - Прогулки с палачом, любопытен дневник палача Сансона окрещенного народной молвой мосье де Пари, книга приглянулась.

Аннотация.

В произведении «Прогулки с палачом» история Французской революции представлена глазами знатока смерти – потомственным палачом Парижа. Смерть шла с ним рука об руку, его взгляда и встреч с ним избегали монархи и революционеры. Прохожие, едва завидев его, спешно переходили на другую сторону улицы. С приходом Революции все изменилось: изгой превратился в Великого палача. Главным действующим лицом теперь стала «мадам Гильотина». Изобретенная для «демократического» лишения жизни приговоренных, она трудилась с заката и до рассвета. «Люди придумали смертную казнь. Им нравится смотреть на это. Палач – лишь исполнитель…», писал Сансон в дневнике, в котором, кроме ведения кровавого счета жертв, пытался описать и свою жизнь. Жизнь, столь необыкновенную именно в историческом отношении.
Anioto
На днях закончил читать исторический очерк посвященный столетней давности Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. 1904- 1921 , книга достойна того, чтобы современники нашего времени ознакомились с литературным трудом автора, воспоминания атамана Семёнова проливают свет на общую картину царившую тогда в западной и восточной Сибири, Забайкалье, Монголии и частью Китае.
В книги подробно рассказано о роли, которую сыграли Германия, Франция, Великобритания, Япония, США, а также чешские братья славяне иудопоклонники и российские чины бывшей российской империи.

______________________________________________________________________________
Описание:

Воспоминания атамана Забайкальского казачьего войска Григория Семенова представляют двойной интерес - и как свидетельство участника и вершителя исторических событий в Гражданской войне, и как изложение взглядов неординарного человека, самобытного и одаренного патриота, мыслителя, до конца своей жизни преданного интересам России.
______________________________________________________________________________


PS: Судьба атамана Григория Михайловича Семёнова сложилась трагически, после разгрома советскими войсками Японии, Григорий Михайлович был арестован в августе 1945 года органами НКВД в Маньчжурии (историческая область на Северо-Востоке Китая и территория автономного района Внутренней Монголии), после следствия органов СМЕРШ и МГБ и суда, 30 августа 1946 года в 23 часа генерал-лейтенант был казнен через повешение в Москве, при чем палачи осуществлявшие казнь над Григорием Михайловичем издевались и хохотали, но это уже другая история.
Anioto
Нынче покопался в биографических воспоминаниях Трушновича Александра, погрузился в исторический рассказ первой мировой войны, гражданской войны в России и вслед последовавшей за ней стройки коммунистического режима, писательский труд Трушковича интересен и легко читабелен, название книги "Воспоминания корниловца (1914-1934)".

Описание:

Автор книги - словенец, перешедший в 1915 г. из австро-венгерской армии на русскую сторону. Вначале он стал офицером Сербской добровольческой дивизии, затем сражался с большевиками в рядах Корниловского полка. Он излагает цели Белого движения и причины его поражения. Спасенный от расстрела сербами, воевавшими на стороне красных, он остался в СССР, где, работая врачом, был свидетелем того, как советская власть разоряла Россию, уничтожала ее культуру, Церковь, крестьянство. В 1934-1935 гг., уже в Югославии, он пишет воспоминания, впервые полностью публикуемые в этой книге.
Anioto
Кстати, Александр Трушнович в 1954 году при попытки похищения советскими агентами оказал активное сопротивление, поэтому на советскую сторону был доставлен уже без признаков жизни.
Факт похищения и убийства Трушновича был признан пресс-бюро Службы внешней разведки только после распада СССР.
Anioto
Коснулся мемуара британского офицера Уильямсона Хадлстона - Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера. 1919–1920 , британские офицеры в гражданской войне выполняли английскую миссию в России, официальная цель которой заключалась в борьбе против красного террора, англичане занимались распределением оружия, боеприпасов, техники, упряжи, военной формы, медикаментов, инструктажем и т.п., ну, и разумеется добыванием разведывательной информации, которую отправляли в центр (по умолчанию), конечно же, об этом прямо Уильямсон Хадлстон не пишет.


Аннотация:

Роль Англии во внутренних делах России, история так называемой интервенции и трагедия раздираемого Гражданской войной населения – вот основной предмет повествования Хадлстона Уильямсона. Записи велись по горячим следам событий. Автор рисует яркие запоминающиеся портреты Корнилова и Деникина, делает впечатляющие панорамные зарисовки фронтов и эпизодов важнейших сражений, дает характеристику организации и боевого духа Российской армии и отдельных ее представителей.
Anioto
Рекомендую любителям истории начала 20 века к исследованию документальные мемуары современников Петра Аркадьевича Столыпина - "П.А.Столыпин глазами современников",
в книге включены не только воспоминания о личности реформатора Петра Аркадьевича (жизнь и смерть), но и подробнейшем образом современниками Столыпина изложена формула деятельности, интриги в Государственной Думе Российской Империи, личные разговоры с императором Николаем, а также свидетелями детально описана эпоха того далекого времени в российской империи,
в принципе с точки зрения документальной истории мемуары представляют собой ценные и полезные источники пополнения багажа знаний для любителей истории.



СОДЕРЖАНИЕ:
__________________________________________________________________________________________

В публикацию включен комплекс ранее неизвестных мемуаров современников П.А. Столыпина, позволяющих в
своей совокупности значительно расширить представления о его облике, личных и деловых качествах, роли в подготовке и реализации системных преобразований России начала XX в. В книгу вошло более 30 воспоминаний родственников, сослуживцев, видных общественных и политических деятелей. В Приложение включено более 20 неопубликованных писем П.А.Столыпина. Издание снабжено предисловием, введением и комментариями.
__________________________________________________________________________________________
Anioto
А меня вот зацепила еще в юности "Повесть о жизни" Паустовского - это не биография или мемуары - это про жизнь дореволюционную и до двадцатых годов. Причем написано великолепным литературным языком очевидца этих событий. Читать начал от скуки, просто не осталось в библиотеке отца непрочитанных книг, только этот двухтомник. Ну, думаю, про природу, птичек-зверушек почитаю... потом не помню, что делал два дня, потому что был там, где был автор.
Стармех
Константин Георгиевич пишет так-то уж с советским душком и слишком через чур приторно литературным языком, что в итоге складывается впечатления неправдоподобности, хотелось бы прочитать дневник голого исторического реализма без напускного тумана прикрас и романтичности.
Anioto
Прочел "Жюль Верн" из серии ЖЗЛ. Автор - наш земляк Г. Прашкевич. Признаться, впервые узнал о многих аспектах жизни и творчества великого француза.
Фантаст
Откровенно Вам признаюсь в книжках ЖЗЛа разочаровался из-за слишком жиденького биографического жизнеописания.
Anioto
В закромах собственной электронной библиотеки наткнулся на современный мемуар Кевина Митника, Уильяма Саймона "Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера".
Знакомясь с интересным содержанием биографической книги Митника, знакомишься с реальными событиями остросюжетного приключенческого сценария. Мемуар Кевина актуален, остр и не скучен, и более того на протяжении всего сюжета держит читателя в постоянном напряжении.


Описание
________________________________________________________________________________
Кевин Митник по праву считается самым неуловимым мастером компьютерного взлома в истории. Он проникал в сети и компьютеры крупнейших мировых компаний, и как бы оперативно ни спохватывались власти, Митник был быстрее, вихрем проносясь через телефонные коммутаторы, компьютерные системы и сотовые сети. Он долгие годы рыскал по киберпространству, всегда опережая преследователей не на шаг, а на три шага, и заслужил славу человека, которого невозможно остановить. Но для Митника хакерство не сводилось только к технологическим эпизодам, он плел хитроумные сети обмана, проявляя редкое коварство и выпытывая у ничего не подозревающего собеседника ценную информацию.
"Призрак в Сети" - захватывающая невыдуманная история интриг, саспенса и невероятных побегов. Это портрет провидца, обладающего такой изобретательностью, хваткой и настойчивостью, что властям пришлось полностью переосмыслить стратегию погони за ним. Отголоски этой эпической схватки чувствуются в сфере компьютерной безопасности и сегодня.
________________________________________________________________________________
Anioto
Завершил знакомство с историческим реализмом изданным 1948г Синевирский Н. СМЕРШ (Год в стане врага), что в принципе для того периода сталинского времени вполне правдоподобно,
хотя не всё так однозначно.



Описание:
_______________________________________________________________________

Синевирский Н. — псевдоним, настоящее имя автора — Мондич Михаил Дмитриевич (1923–1968), советского офицера, бежавшего в Западную Германию вскоре после победного 1945 года. СМЕРШ (сокращение от «Смерть шпионам!» — название ряда независимых друг от друга контрразведывательных организаций в Советском Союзе во время Второй мировой войны. Главное управление контрразведки «СМЕРШ» в Наркомате обороны (НКО) ССС — военная контрразведка, начальник — Виктор Абакумов. Подчинялось непосредственно верховному главнокомандующему вооруженными силами Иосифу Сталину. Управление контрразведки «СМЕРШ» Наркомата Военно-Морского флота, начальник — генерал-лейтенант береговой службы П. Гладков. Подчинялось наркому флота Н. Г. Кузнецову. Отдел контрразведки «СМЕРШ» Наркомата внутренних дел, начальник — С. Юхимович. Подчинялся наркому Лаврентию Берии.
_______________________________________________________________________


Об издании: Автора обычно в аннотациях позиционируют, как служившего в СМЕРШ «советского офицера, бежавшего в Западную Германию» в 1945 г. Однако не всё так однозначно: Мондич советским офицером никогда не был, а был эмигрантом, жившим в Праге, а на советской территории пребывал не более полугода (так что, с названием), после чего сбежал опять же в Чехословакию, а оттуда в Германию: «Мондич Михаил Дмитриевич. 1923 года рождения, урож. с. Нанково Хустского р-на Закарпатской обл., украинец, образование среднее. Среднего роста, брюнет, лицо овальное, глаза карие, на правой щеке шрам. Отец Мондич Дмитрий Георгиевич, мать Мондич-Филип Анна Васильевна проживают в с. Нанково; братья Мондич Георгий (Юрий) Дмитриевич — в г. Соколов (Чехословакия), Мондич Николай Дмитриевич — в с. Стебливка Хустского р-на. До войны проживал в г. Праге (Чехословакия). В 1941 г. центром «НТС» направлялся в г. Гомель для вербовки новых членов в «НТС», в 1943 г. возвратился в г. Прагу. В 1945 г. принят на работу в Укр. «Смерш» 4-го Украинского фронта в качестве переводчика венгерского и чешского языков. В июле 1945 г. приезжал к родственникам в Закарпатье, откуда бежал в Чехословакию. В 1947 г. прибыл в г. Франкфурт-на-Майне, где установил связь с руководителями «НТС» и американской контрразведкой «Си-Ай-Си». По предложению руководителя «НТС» Трушновича написал антисоветскую книгу «Смерш». В 1952 г. проживал в г. Праге, учился на медфаке Пражского университета. В 1953 г. в Западной Германии являлся резидентом американской разведки. Затем выехал в Америку, где работал личным секретарём председателя Исполнительного Бюро «НТС» Байдалакова. С 1960 г. по 1968 г. проживал в г. Мюнхене, работал на радиостанции «Свобода». По имеющимся данным в 1968 г. выехал в США». — О. Р.
Anioto
читаю Галину Вишневскую - "Галина". Шикарная женщина, интересно читать!
Anioto
С. Нечаев "Барклай де Толии". Это биография-исследование. Вот её начало:
"«Вождем несчастливым» назвал А. С. Пушкин блистательного русского полководца генерал-фельдмаршала князя Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Роль этого человека в истории Отечественной войны 1812 года и последующего Заграничного похода русской армии переоценить невозможно: он вывел войска из-под сокрушительного удара Наполеона, претворив в жизнь непопулярный, но единственно возможный план ведения войны. А через два года именно Барклай-де-Толли привел союзные армии в Париж".
Сейчас почти все историки разделяют суждение Пущкина о том, что именно Барклай сыграл решающую роль в победе над Наполеоном в 1812 г. При этом он был ненавидим почти всей армией, его считали бездарностью, трусом и даже шпионом. Только немногие понимали, что принятая им стратегия - единственно возможная.
**elka**
Не менее интересная книга Элизабет Уилсон - Мстислав Ростропович. :улыб:

Аннотация:

Мстислав Ростропович - легендарный дирижер, талантливый композитор, видный общественный деятель и виртуозный музыкант, получивший международное признание как один из лучших виолончелистов мира, - всегда называл преподавательскую деятельность почетной обязанностью великих артистов. В течение двадцати пяти лет он был профессором Московской консерватории и воспитал несколько поколений блестящих молодых исполнителей. На его открытых занятиях в классе № 19 собиралось множество студентов и преподавателей, причем не только виолончелистов, но и представителей всех инструментальных дисциплин. Сознавая свою просветительскую роль, Ростропович побуждал известных композиторов создавать произведения специально для него, помогая им использовать новую инструментальную технику и формируя уникальные творческие принципы, которые находили воплощение в его необыкновенных выступлениях. В этой книге Элизабет Уилсон, сама бывшая воспитанницей Ростроповича, ярко описывает его музыкальное развитие, поворотные моменты его карьеры и, основываясь на собственных воспоминаниях, рассказах других студентов и многочисленных интервью с Ростроповичем, пытается определить философию, стоявшую за его педагогическими методами, и воссоздать атмосферу московской музыкальной жизни и занятий в консерватории.
retros
Неоднозначная историческая личность Барклай де Толии до сих пор у историков вызывает споры, когда-то знакомился с изданием Мельниковой, Подмазо - Барклай де Толли - стратег победы, за одно упомяну давно прочитанную книгу Андре Кастело - Бонапарт. В ней в какой-то мере подробнейшим образом описана биография Наполеона, скажу по памяти - издание мне понравилось.

Описание:

В первой книге дилогии французского историка Андре Кастело рассказывается о царствовании и падении Наполеона Бонапарта. Автор разворачивает перед читателем объективную картину истории Франции на переломе эпох, знакомит с феноменом личности
Anioto
За прошедшее время ознакомился лишь с четырьмя историческими мемуарами касаемых конца 19 века, и первой половины 20 века, и так порядку:

1) Лазарев Е.Е. - Моя жизнь. Воспоминания, статьи, письма, материалы.

Кратко: Лазарев Егор политэмигрант, видный эсер, создатель в 1879 году русского революционного радикального движения социал-революционеров "Народная воля", основной метод политической борьбы социалист-революционеров стал террор, конечно в биографической книге Лазарева упущена террористическая деятельность, и прочие существенные пробелы, но от этого литературный труд Лазарева не ставиться менее интересным, так, как дополняет общую историческую картину той эпохи.



2) Зензинов В.М. - Пережитое.

Кратко: Владимир Зензинов политэмигрант, эсер, интеллигентный социалист-революционер . В мемуарном труде Зензинова подробнейше описана политическая деятельность, биографическая жизнь персонажа, и самое актуальное события в России, так и большей частью за рубежом, основная ценность мемуара состоит в том, что описания дополняют некоторые исторические пробелы в официальной истории. Пожалуй этот литературный очерк - ценная находка из списка четырех книг.

3) Дневник Бунина Ивана Алексеевича - Окаянные дни.


Содержание.

Окаянные дни — это художественное и философско-публицистическое произведение, которое отражает эпоху революции и последовавшей за ней гражданской войны. Благодаря точности, с которой Бунину удалось запечатлеть царившие в России того времени переживания, раздумья и мировоззрения, книга представляет большой исторический интерес. Также «Окаянные дни» обладают важностью для понимания всего творчества Бунина, так как отражают переломный этап как в жизни, так и в творческой биографии писателя.

Основу произведения составляет документирование и осмысление Буниным разворачивавшихся в Москве 1918 года и в Одессе 1919 года революционных событий, свидетелем которых он стал. Воспринимая революцию как национальную катастрофу, Бунин тяжело переживал происходившие в России события, что объясняет мрачную, подавленную интонацию произведения.

На страницах «Окаянных дней» Бунин темпераментно, гневно выражает своё крайнее неприятие большевиков и их вождей. «Ленин, Троцкий, Дзержинский… Кто подлее, кровожаднее, гаже?» — риторически вопрошает он. Однако нельзя рассматривать «Окаянные дни» исключительно с точки зрения содержания, проблематики, только как произведение публицистического характера. Произведение Бунина соединяет в себе как черты документальных жанров, так и ярко выраженное художественное начало.


4) Владимир Бушин. Я посетил сей мир. Из дневников фронтовика.

Аннотация:

Владимир Бушин — писатель, фронтовик, человек чести, никогда не изменявший своим убеждениям. С осени 1942 года Владимир Сергеевич участвовал в Великой Отечественной войне в составе 50-й армии, прошел боевой путь от Калуги до Кенигсберга. Потом — Маньчжурия, война с Японией. На фронте вступил в партию, публиковал свои стихи в армейской газете «Разгром врага». После возвращения с войны окончил Литературный институт им. Горького, работал в газете «Молодая гвардия», где стал широко известен как литературный критик и мастер фельетона. В книгу вошли уникальные, ранее не публиковавшиеся отрывки из фронтового дневника Владимира Сергеевича, с его собственными комментариями к своим размышлениям более чем полувековой давности.
Anioto
Показать спойлер
Неоднозначная историческая личность Барклай де Толии до сих пор у историков вызывает споры
Показать спойлер

О чём споры? Мне случалось встречать утверждения некоторых историков о 1812 годе примерно такого рода: В России в 1812 г. происходила гражданская война между населением и властями на фоне локального военного конфликта с армией Наполеона. Видимо, такие суждения вызваны желанием "прогреметь", сделать себе имя. Но насчёт Барклая споров не слышал. Разумеется, Барклай не всегда принимал идеальные решения, но именно его стратегия привела в конечном счёте к разгрому Наполеона в 1812 г.
Anioto
Мемуар Лени Рифеншталь, по объёму достаточно толстое, и частью недосказанное повествование.

Описание:

"Мемуары" Лени Рифеншталь (1902-2003), впервые переведенные на русский язык, воистину, сенсационный памятник эпохи, запечатлевший время глазами одной из талантливейших женщин XX века. Танцовщица и актриса, работавшая в начале жизненного пути с известнейшими западными актерами, она прославилась в дальнейшем как блистательный мастер документального кино, едва ли не главный классик этого жанра. Такие ее фильмы как "Триумф воли" (1935) и "Олимпия" (1936-1938) навсегда останутся грандиозными памятниками "большого стиля" тоталитарной эпохи. Высоко ценимая Гитлером, Рифеншталь близко знала и его окружение. Геббельс, Геринг, Гиммлер и другие бонзы Третьего рейха описаны ею живо, с обилием бытовых и даже интимных подробностей.
В послевоенные годы Рифеншталь посвятила себя изучению жизни африканских племен и подводным съемкам океанической флоры и фауны. О своих экзотических увлечениях последних десятилетий она поведала во второй части книги.

Об огромных по величине "Мемуарах" критики писали: это настолько "головокружительное чтение", что приходится делать частые остановки, дабы сохранить душевное равновесие.
retros
О чём споры?
Вы же ответили на вопрос:


стратегия
Anioto
Мемуар Альберта Шпеера - Воспоминания.


Аннотация.

Альберт Шпеер - личный архитектор Гитлера, в конце Второй мировой войны - министр вооружений и военной промышленности. Единственный обвиняемый на Нюрнбергском процессе, кто полностью признал свою вину за преступления Третьего рейха. Был приговорен к двадцати годам тюремного заключения и провел их в тюрьме Шпандау. В тюрьме написал две книги: "Воспоминания" и "Секретные дневники Шпандау". Обе стали бестселлерами.
Пожалуй, ни в одной книге так подробно и увлекательно не описаны взлет и падение Трьетьего рейха, ближайшее окружение Гитлера и он сам, как в "Воспоминаниях" Альберта Шпеера. Заново переживая свою жизнь на службе у Гитлера, Шпеер мучительно пытается понять: как он, выходец из аристократической семьи, талантливый архитектор, выдающийся руководитель, порядочный в обыденной жизни человек, - стал слугой дьявола.
Anioto
Разносторонний исторический сборник - Летописи сибирские , посвященный покорению Россией Сибирской земли, на страницах книги весь текст опубликован на русском языке, приведен славянский текст, и рядом дана публикация с примерным переводом на русском языке,
чтобы легче воспроизводилось, иногда авторство перевода вызывает некоторое легкое раздражение за примерную неточность.

Описание:

Первый выпуск серии «Прошлое — Будущему» посвящен памятникам сибирской литературы Древней Руси. Сюда вошли сибирские исторические повести, так называемые сибирские летописи, созданные в XVI—XVII вв., главным образом в Сибири. Они посвящены важному, общероссийского масштаба, событию — походу казачьей дружины Ермака в Сибирь.
  • Новосибирское книжное издательство.

Anioto
Газета Киевлянин с 18.05.1917 по 03.12.1919 год.
Anioto
Тимофей Ящик - Рядом с императрицей, в изданном после смерти телохранителя императорской семьи казака Тимофея Ящика и его жены датчанки воспоминании есть ряд небольших неточностей, это вероятно единственный недостаток сего труда.


Описание:


Впервые опубликованы на русском языке воспоминания кубанского казака Тимофея Ксенофонтовича Ящика (1878-1946). Придворный казак императрицы Марии Федоровны, последовал за членами царской семьи в эмиграцию и продолжал служить императрице до последних дней ее жизни. После смерти Марии Федоровны он остался в Дании, был женат на датчанке (с 1925 года), которой и продиктовал свои воспоминания.

В Дании книга воспоминаний русского казака вышла в 1965 году. Она представляет собой бесхитростный рассказ о казачьем детстве, нелегкой многолетней воинской службе по охране рубежей России, а также повествует о драматических событиях российской истории первой трети XX века: трех революциях, русско-японской, первой мировой, братоубийственной гражданской войне и массовой эмиграции дворянства. Важно, что Т.К. Ящик был не просто очевидцем, но и непосредственным участником этих событий. Например, именно он вывез из пылающей революционным пожаром России семью Великой Княгини Ольги Александровны. Авторский текст дополняют документальные приложения и фотографии, научно-справочные материалы.

Книга воспоминаний Тимофея Ящика была представлена 24 сентября 2004 года в Гатчинском дворце (летней резиденции Марии Федоровны) и 25 сентября 2004 года в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге (зимней резиденции императорской семьи).

Показать спойлер
БЕЗ ЛЕСТИ ПРЕДАН

«Без лести предан» - само собой вспоминается при взгляде на фотографию, где высокий длиннобородый казак с трогательной, поистине сыновней заботой и почтительностью, склонясь, подает руку выходящей из автомобиля Императрице Марии Феодоровне. Запечатленная сцена тем примечательнее, что перед нами - не имперский Санкт-Петербург, а Копенгаген 20-х годов.
Тимофей Ксенофонтович Ящик родился в 1878 г. на Кубани, в станице Новоминской, в большой казачьей семье. С 1900 г. ушел на военную службу, оставив дома молодую жену, Марфу Самсоновну, и двух дочерей - Анастасию и Екатерину. Во время службы на Кавказской линии (близ Карса) был зачислен в Конвой командующего войсками Кавказского военного округа кн. Г.С. Голицына и в основном находился в Тифлисе. В 1905 г., когда Тимофей Ящик при содействии кн. Голицына переводится в Петербург на пополнение 2-й лейб-гвардии конвойной Кубанской казачьей сотни, происходит первая встреча казака с Государем и Царской Семьей. Однако непосредственное пребывание Т. Ящика при Царской Семье относится к 1914 г., когда после пятилетнего перерыва он добровольцем возвращается на службу в Царском Конвое и становится первым лейб-казаком Государя.
«Он быстро и внимательно взглянул на меня и тогда сказал: «Я беру этого Ящика!» Я и виду не подал, что от счастья не мог стоять на ногах. Мне было 36 лет... А через три месяца началась война».
Осенью 1914 г. Т. Ящик сопровождал Государя в инспекционной поездке на Кавказ и турецкий фронт. Затем, после года службы в действующей армии, казак по личному указанию Царя был командирован ко вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, которой он верно прослужил почти 13 лет - вплоть до ее кончины в октябре 1928 г.
Казак Тимофей Ящик
TimofeyYashik.jpg
Хотя Тимофей Ящик по долгу службы обязан был находиться вдали от своей семьи, судьба его неразрывно была связана с родными. У Тимофея и Марфы Ящик было девятеро детей, но супруги были готовы отдать свою жизнь за Царя. В 1919 г. на Кубани в семье Ящик нашла приют сестра Государя - Великая Княгиня Ольга Александровна с мужем и детьми (в конце того же года Тимофей Ящик вывез всех через Новороссийск, Турцию и всю Европу в Копенгаген), и долго еще в станице Новоминской ходили слухи о том, что у казаков «жила Царица». В 1922 г. Марфа Самсоновна со своими родными - казаками была взята победившим ревкомом в заложники. На месте казни один из ревкомовцев потребовал отпустить женщину; командир с неохотой согласился. Марфа стала просить за всех заложников. Командир велел ей уходить, потому что ее простили. «Не за что меня прощать!» - ответила Марфа и осталась со смертниками. - Крыло трагедии.
Из девятерых детей Тимофея и Марфы ныне жива одна дочь - 94-летняя Анна, живущая в станице Новоминской. Остались потомки - внуки и внучатые племянники. Все годы своего пребывания за границей Тимофей Ящик не оставлял своей семьи помощью: посылки и даже деньги получал и исправно передавал один из родственников, Александр Ящик, одноногий инвалид мiровой войны, отчаянно храбрый человек.
В 1925 г. Тимофей Ящик с благословения Императрицы женился на датчанке Агнес, перешедшей в Православие и принявшей имя Нины. После смерти Императрицы Марии Феодоровны Тимофей и Нина купили дом и открыли маленькую бакалейную лавочку. В своем доме Ящик навсегда приютил второго царского лейб-казака, Кирилла Полякова, который в Дании бедствовал. В конце 40-х годов, незадолго до кончины, Тимофей поделился с корреспондентом копенгагенской газеты «Berlingske Tidende» своими воспоминаниями, которые наряду с другими рассказами казака легли потом в основу книги, записанной Ниной по-датски и предназначавшейся прежде всего для датских читателей.
Таким образом, воспоминания Тимофея Ящика дошли до нас в своеобразной адаптации. По сохранившимся личным записям лейб-казака можно судить, что замечал он многое, мыслил оригинально, чувствовал тонко и при всей внешней «русской простоте» был, как истинный русский, совсем не прост. Если бы из-под пера его вышла пусть даже небольшая книга, мы имели бы уникальный памятник русского сказа. Однако и в нынешнем виде воспоминания полны ярких подробностей - чего стоит хотя бы свидетельство очевидца об орле, сопровождавшем Царский поезд в начале войны: «В тот день, когда наш поезд приближался к Тифлису, Царь увидел большого орла, который парил в воздухе перед локомотивом. Мы были в двух десятках верст от Тифлиса, а большая красивая птица всё еще летела перед поездом, как будто хотела показать дорогу. Царь... следил за ним глазами, и мы также высунулись из окон купе, чтобы посмотреть, как долго птица будет лететь перед нами. Она летела прямо перед поездом до самого въезда в город, а тут неожиданно резко взлетела вверх и длинными сильными взмахами крыльев полетела в свое гнездо в горах»[2].
Русское издание воспоминаний Тимофея Ящика уже не равно своему датскому источнику. Оно объединило усилия многих людей по сохранению памяти о Царской Семье, членах Императорской Фамилии, верном лейб-казаке и русских людях в эмиграции. Показательно, что для переводчицы воспоминаний, И.Н. Демидовой, знакомство с судьбой царского лейб-казака началось с иконы Христа Спасителя, на обороте которой была надпись Тимофея Ящика: «Благословенiе от Креснаго - Георгiю въ память присоединенiя к православiю. Храни и молись. Богъ тебе поможетъ во всемъ»[3].
Книга воспоминаний Тимофея Ящика примечательна во многих отношениях, но духовное ее средоточие - запись лейб-казака об отречении Государя. Эти безхитростные, ровно-скорбные строки имеют ни с чем не сравнимый вес - за ними живой голос, живая любовь и боль.
«В 1916 году я уехал в командировку с Императрицей Марией Ф. в гор. Киев, прожили с 1 мая 1916-го года по 23 марта 1917-го года. До самой проклятой революции. 27-го февраля извесно стало, что в Петрограде начались безпорядки, а 2 марта уже стало извесно, что Государь отрекся от престола. Это самое для меня было больное место. Узнавше это, я сделался больной, с меня служащие смеялись, но я молчал. Не вдруг Императрица скоро поехала в гор. Могилев в Ставку к Государю. Государь был в форме кавказской: серая черкеска и бешмет серый, погоны 6-го Кубанского пластунского батальона, ботинок на шнурке спущен цвета красного. На меня подействовало хорошее впечатление то, что Ее Величество, когда выходили с вагона, то сказали Государю: вот я тебе и Ящика привезла. Государь ответил: очень рад, мама. Эти слова мне засели в сердце на всю мою жизнь и для поучения детям моим. В Ставке мы прожили четыре дня, жили в поезде, завтракать ездили во дворец, а к обеду Государь приезжал к нам в поезд. После этого приехали два разбойника Госд. Думы, одного забыл фамилию, а один был Бубликов.
Государь был у Императрицы в вагоне; когда Государь приехал в автомобиле, то за ним бегли 12-ть гимназисток, провожали и плакали. Когда они добежали до нашего поезда, то стали просить хорунжего Нагайцева, конвойного офицера, чтоб он доложил Государю, что они просят у Государя что-нибудь на память. Тогда Государь взял лист простой бумаги, порвал на карточки и написал на каждой «Николай» и отдал хорунжему Нагайцеву, а тот раздал гимназисткам. Они прятали, целували и плакали, было несколько лишних, стоящие люди старики и старушки просили и то же делали. Эта картина была вся слезная. Когда поезд был готов к отправке, то доложил Государю флигель-адъютант полковник принц Лейхтенбергский, как был в то время дежурный, и когда Государь выходил с вагона, то Императрица его благословляла, осеняя кресным знамением и обливалась слезами; мы стояли...»[4]
Незаметная, но значительная деталь: Тимофей Ксенофонтович Ящик скончался 17 июля 1946 г., в день годовщины убиения Царственных Мучеников, его супруга Нина - 7 июня 1952 г., в день рождения Царицы-Мученицы Александры.
Показать спойлер
Anioto
Кьеза Джульетто - Бесконечная война , современный очерк - размышление. Книга не только об одном Афганистане, но и об интересах гегемонии американизма в глобальном мире, также приведены размышления об ослабленной во всех сферах отсталой России 2000г., не имеющей в международной политике весомого слова, издательство не новое (2003г.), сейчас спустя 15 лет расстановка сил в мире кардинально изменилась, особенно на фоне последних событий, в принципе очерк актуален, и читабелен.

Аннотация:

Дж. Кьеза, итальянский журналист, более двадцати лет работает в Москве: сначала – корреспондент газеты «Унита», с 1990 г. – специальный корреспондент и политический обозреватель газеты «Ла Стампа».
Книга «Бесконечная война» – уникальна. Журналист – единственный свидетель режима талибов довоенного периода. Он уже тогда переехал линию фронта как с согласия талибов, так и Северного альянса. После начала военных действий американцев в Афганистане Дж. Кьеза – первый на Западе свидетель войны, опубликовавший свои репортажи с места боевых действий. В его новой книге – не только анализ движения Талибан и беспристрастное свидетельство афганской драмы, но и прогноз дальнейших событий, предупреждение миру об угрозе, о том, что человечество – на перекрестке.
Anioto
Осуществил поверхностное знакомство с нелегальной разведкой и переплетением биографии Юрия Дроздова (основателя спецназа "Вымпел"), и его коллег по нелегальной разведке в книге Дроздов Юрий - Записки начальника нелегальной разведки, описываются миссии в Германии, США, Китае, Афганистане и Азиатских регионов, основание "Вымпела" и штурм дворца Амина, биография Дроздова, и его коллег - бойцов по невидимому фронту, провалах спецопераций и предателях, также есть размышления относительно СССР и России, пути дальнейшего развития РФ, стоит отметить, что книга не нова, издательства конца девяностых, так что есть с чем сравнить его дальнозоркость (проверку на вшивость). Литературный труд генерал-майора КГБ СССР в отставке, стоит почитать, всего в отзыве не опишешь.



Аннотация:

Юрий Иванович Дроздов — выдающийся советский разведчик. 35 лет своей жизни он отдал службе в нелегальной разведке, был советским резидентом в США и Китае. Первая часть книги — это воспоминания автора о пройденном пути от оперативного уполномоченного до начальника Управления «С» Первого главного управления КГБ. Снятию грифа «Секретно» с многих событий в истории послевоенного периода нашего государства и с участников этих событий (героях и предателях) и посвящены «Записки…» разведчика. Привычка разведчика — наблюдать, собирать информацию и анализировать ее — пригодилась Ю.И.Дроздову в качестве руководителя небольшого аналитического центра АО «НАМАКОН». Вторая часть книги — публицистические статьи, в которых анализируется общественно-политическая ситуация в нашей стране за период с начала 90-х годов прошлого века и по наши дни.
Anioto
Пока не забыл, отмечусь небольшим списком, который затрагивает реальных исторических персонажей связанных непосредственно с Охранным отделением Департаментом полиции Министерства внутренних дел Российской империи, ведавших политическим сыском.


1) Книга генерал-майора Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спиридович - Записки жандарма.
Любопытны в документальном труде описания Спиридовича об лучших в то время московских профессиональных филерах политического сыска (подразделение основано Евстратием Павловичем Медниковым), в общем при чтении книги открываются немало интересных исторических вкусностей, приведу небольшой отрывок:


Двенадцать часов ночи. Огромная низкая комната с большим дубовым столом посредине полна филеров. Молодые, пожилые и старые, с обветренными лицами, они стоят кругом по стенам в обычной позе - расставив ноги и заложив руки назад.
Каждый по очереди докладывает Медникову данные наблюдения и подает затем записку, где сказанное отмечено по часам и минутам, с пометкой израсходованных по службе денег.
- А что же Волк? - спрашивает Медников одного из филеров.
- Волк, Евстратий Павлович, - отвечает тот, - очень осторожен. Выход проверяет, заходя куда-либо, также проверку делает и опять-таки и на поворотах, и за углами тоже иногда. Тертый.
- Заклепка, - докладывает другой, - как заяц, бегает, ничего не видит, никакой конспирации, совсем глупый...
Медников внимательно выслушивает доклады про всех этих Заклепок, Волков, Умных, Быстрых и Галок, - так по кличкам назывались все проходившие по наблюдению. Он делает заключения, то одобрительно кивает головой, то высказывает недовольство.
2) Воспоминания генерал-майора Отдельного корпуса жандармов Павла Павловича Заварзина "Жандармы и революционеры.", есть небольшой нюанс, а именно весь текст в мемуаре Заварзина дореформенный, впрочем текст в читабельности понятен, сложностей не возникает.
Интересны более подробные описания с конкретными описаниями тех или иных событий, охватывающих профессиональную деятельность революционеров в отличие от воспоминаний Спиридовича.
Профессиональный революционер на перекате конца 19 века и начала 20 века представляет собой глубоко законспирированный тип деятельности, революционер чаще всего судим по политической статье, пользуется фальшивыми паспортами, мастера конспирации и грима, террорист, бомбометатель, стрелок, грабитель, подпольщик, контрабандист, грамотный манипулятор, неплохой организатор, издатель и распространитель запрещенной экстремистской литературы, провокатор, беспринципный в достижении какой-либо цели, чуткий на запах жаренного, не редко меняет место проживание и проч. и т.п.
Как правило, головной центр оппозиционной организации всегда находился в западной Европе (Швейцарии, Германии или Франции), впрочем что-то увлекся и отошел от сути воспоминаний Заварзина, на мой взгляд его книга показалась наиболее ярка, он описывает не только известные подрывные организации эсеров, эсдеков, но и кавказские "Дашнакцутюн", и еврейские, такие, как "Бунд", об идеологии и тактике борьбы, методах работы и конечных результатах, кроме этого приводится реальные исторические операции, вербовка, и прочее, в принципе очень хорош документальный труд.


3) Мемуар последнего начальника Петроградского охранного отделения Константина Ивановича Глобачева - "Правда о русской революции", в состав книги входят воспоминания самого Константина Глобачева, и его жены Софьи Глобачевой, упрощу себе задачу, опубликовав готовую аннотацию:

Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения Константина Ивановича Глобачева написаны в первые годы эмиграции и датированы декабрем 1922 г. Большое внимание" в воспоминаниях уделяется организации политического сыска и общественным настроениям предреволюционного Петрограда, деятельности Центрального военно-промышленного комитета, его взаимоотношениям с властями. Отдельная глава посвящена Г. Е. Распутину, его отношениям с императорской семьей. В книге немало новых сведений о деятельности Петроградского охранного отделения, а также о последующем участии Глобачева в Гражданской войне и общественной жизни эмиграции. Петроградское охранное отделение было одним из самых первых и важных учреждений политического розыска со сложной структурой и большим штатом сотрудников. Содержательным и интересным дополнением к публикуемому источнику являются воспоминания жены Глобачева Софьи Николаевны, написанные в 1923 г. по горячим следам событий тех лет.
Anioto
На сей раз закончил читать мемуарные воспоминания начальника Московской уголовной сыскной полиции Аркадия Францевича Кошко, позже занимавшего пост заведовавшего всем уголовным сыском Российской империи.
Талантливого генерала Аркадия Кошко называли русским Шерлоком Холмсом, он разработал новую уникальную и прогрессивную систему идентификации личности на тот период времени, основанную на особой классификации фотографической, антропометрической и дактилоскопической данных (точная картотека преступников), позднее систему А. Кошко позаимствовали в Скотланд-Ярде.

Воспоминания Кошко естественно написаны за рубежом и касаются исключительно деятельности уголовной сыскной полиции в Российской Империи, писательский труд прелюбопытный, иногда трагичный, и порой местами забавный.

Описание:

Известный русский сыщик-криминалист, генерал. В 1908-1917 гг - начальник Московской сыскной полиции. В конце жизни написал три книги криминалистических рассказов.
Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведующего всем уголовным розыском Российской империи Аркадия Францевича Кошко - одно из лучших свидетельств о жизни дореволюционной России.
Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведывающего всем уголовным розыском Империи.




1) А. Ф. Кошко «Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведывающего всем уголовным розыском Империи». Париж, том 1 1926 г.

2) А. Ф. Кошко «Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведывающего всем уголовным розыском Империи», том 2. Париж, 1929 г.

3) А. Ф. Кошко «Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведывающего всем уголовным розыском Империи», том 3. Париж, 1929 г.



В качестве ознакомления с книгами приведу небольшое предисловие А. Кошко:


Показать спойлер
Тяжелая старость мне выпала на долю. Оторванный от родины, растеряв многих близких, утратив средства, я, после долгих мытарств и странствований, очутился в Париже, где и принялся тянуть серенькую, бесцельную и никому теперь не нужную жизнь.
Я не живу ни настоящим, ни будущим - все в прошлом, и лишь память о нем поддерживает меня и дает некоторое нравственное удовлетворение.
Перебирая по этапам пройденный жизненный путь, я говорю себе, что жизнь прожита недаром. Если сверстники мои работали на славном поприще созидания России, то большевистский шторм, уничтоживший мою родину, уничтожил с нею и те результаты, что были достигнуты ими долгим, упорным и самоотверженным трудом. Погибла Россия, и не осталось им в утешение даже сознания осмысленности их работы.
В этом отношении я счастливее их. Плоды моей деятельности созревали на пользу не будущей России, но непосредственно потреблялись человечеством. С каждым арестом вора, при всякой поимке злодея - убийцы, я сознавал, что результаты от этого получаются немедленно. Я сознавал, что, задерживая и изолируя таких звероподобных типов, как Сашка Семинарист, Гилевич или убийца 9-ти человек в Ипатьевском переулке, я не только воздаю должное злодеям, но, что много важнее, отвращаю от людей потоки крови, каковые неизбежно были бы пролиты в ближайшем будущем этими опасными преступниками.
Это сознание осталось и поныне и поддерживает меня в тяжелые эмигрантские дни.
Часто теперь, устав за трудовой день, измученный давкой в метро, оглушенный ревом тысячей автомобильных гудков, я, возвратясь домой, усаживаюсь в покойное, глубокое кресло, и с надвигающимися сумерками в воображении моем начинают воскресать образы минувшего.
Мне грезится Россия, мне слышится великопостный перезвон колоколов московских, и, под флером протекших лет в изгнании, минувшее мне представляется отрадным, светлым сном: все в нем мне дорого и мило, и не без снисходительной улыбки я вспоминаю даже и о многих из вас - мои печальные герои...
Для этой книги я выбрал 20 рассказов из той плеяды дел, что прошла передо мной за мою долгую служебную практику. Выбирал я их сознательно так, чтобы, по возможности не повторяясь, дать читателю ряд образцов, иллюстрирующих как изобретательность уголовного мира, так и те приемы, к каковым мне приходилось прибегать для парализования преступных вожделений моих горе героев.
Конечно, с этической стороны некоторые из применявшихся мною способов покажутся качества сомнительного; но в оправдание общепринятой тут практики напомню, что борьба с преступным миром, нередко сопряженная с смертельной опасностью для преследующего, может быть успешной лишь при условии употребления в ней оружия если и не равного, то все же соответствующего "противнику".
Да и вообще, можно ли серьезно говорить о применении требований строгой этики к тем, кто, глубоко похоронив в себе элементарнейшие понятия морали, возвели в культ зло со всеми его гнуснейшими проявлениями?
Писал я свои очерки по памяти, а потому, быть может, в них и вкрались некоторые несущественные неточности.
Спешу, однако, уверить читателя, что сознательного извращения фактов, равно как и уснащения, для живости рассказа, моей книги "пинкертоновщиной", он в ней не встретит. Все, что рассказано мною - голая правда, имевшая место в прошлом и живущая еще, быть может, в памяти многих.
Я описал, как умел, то, что было, и на ваш суд, мои читатели, представляю я эти хотя и гримасы, но гримасы подлинной русской жизни.
А. Ф. Кошко.
Показать спойлер
Anioto
Пирожкова Вера - Потерянное поколение. Воспоминания о детстве и юности.
Вера Александровна Пирожкова - профессор политологии Мюнхенского университета, родилась в 1921 году в Пскове и жила в Советской России до 1944 года, мемуар воспроизводит советскую жизнь до ВОВ, описывает своеобразные события в Пскове во время ВОВ, при контрнаступлении РККА и натиске Советской армии на запад, её побег в Прибалтику, и дальнейшую иммиграцию в Европу.
Оккупационных солдат немцев, и офицеров Третьего рейха во Пскове в своём мемуаре не демонизирует, правда, негативно отзывается о членах НСДАП, как мне показалось, Пирожкова обо всем, что творилось в Пскове во время ВОВ недоговаривает, уж больно, солдатская и офицерская военная немчура у неё в песне получается складно чистенькая, и она обо всех зверствах, и концентрационных лагерях якобы не ведала.



Описание книги:

У автора книги Мои три жизни В. А. Пирожковой действительно три жизни. Первая началась вскоре после революции и окончилась Великой Отечественной войной. Вторая — пятьдесят лет жизни в Западной Германии, в течение которых она закончила Мюнхенский университет, стала профессором политологии и создателем журнала "Голос зарубежья". Третья — возвращение в Россию, в Санкт-Петербург, на Родину. Судьба автора этой книги — зеркало XX века, явившего человечеству и его бессилие, и его жизнестойкость. По сути, это книга о верности: верности своему языку, своей культуре — самому себе...



ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ. Воспоминания о детстве и юности, часть четвертая. Конец войны:

Но однажды мимо пробегала уборщица и, услыхав мою речь, вдруг закричала, что «грязные иностранцы» не смеют ходить в эти ванны, а вот на другой стороне для иностранцев есть ванны. Те же немки, которые перед тем относились ко мне с пониманием, не стали заступаться за меня. Таким неприятным образом мне стало известно о «ванной» сегрегации, о которой я прежде действительно ничего не знала.


Однажды я зашла в булочную, чтобы купить пирожное. Для этого надо было отдать маленький талончик хлеба, жиров и сахара. На стене висело объявление: «Евреям и полякам пирожные не продаются». Мне стало неприятно, и я вспомнила рассказ отца о дискриминации поляков. Как раз в этот момент вошла элегантно одетая (холя и в явно обношенную одежду) женщина со значком «Р» на груди. Полька на довольно хорошем немецком языке спросила пирожное и протянула свою продовольственную карточку. Но продавщица ее отклонила, указав на надпись. И тут же вошла закутанная в платок простая русская или украинка со знаком «Ost» ткнула пальцем в пирожное и протянула продавщице продуктовую карточку. Та молча ее взяла, вырезала талоны, завернула просимое пирожное и взяла деньги. Полька наблюдала все это молча. Можно вообразить, каково было ее оскорбление – ей пирожного не продали, а какому-то «быдлу», слова по-немецки не умеющему сказать, продают!
Anioto
Серия Литературных Мемуаров. Воспоминания современников об А. П. Чехове. , такого повествования нигде не встретишь.


Описание:

В книгу вошли воспоминания Гиляровского, Короленко, Репина, Станиславского, Немировича-Данченко, Горького, Бунина, Куприна и многих других современников Антона Павловича Чехова.


Приведу небольшой любопытный отрывок - воспоминание родного брата Александра Чехова о детстве Антона Чехова:

Скучно. Покупателей еще нет. Андрюшка уселся в соседней с лавкою комнате на ящике из-под мыла, облокотился об стол и сладко спит. Гаврюшка тоже дремлет и приседает коленками в дверях. От нечего делать Антоша начинает наблюдать за мухоловкой и следить, как гибнут в ней мухи. В летнее время в лавке мух — миллиарды. От них весь товар завешивается сплошным куском зеленой марли от потолка и почти до пола. Но пряный запах лавки и сластей привлекает тучи этих насекомых. Чтобы хоть немного избавиться от них, придуман нехитрый, но, по правде сказать, отвратительный способ их ловли. Большая стеклянная банка из-под варенья наливается до половины подслащенной медом водою и плотно закрывается сверху коркою черного хлеба, в центре которой просверлена небольшая дырочка. Мухи пролезают в эту дырочку в банку и уже назад не возвращаются — почему-то тонут в воде. Часа через три воды уже нет: вместо нее — отвратительная каша из мертвых и раздувшихся мух…
Антоша смотрит, как мухи вползают в дырочку, и смотрит долго-долго…

Показать спойлер
Является первый покупатель — еврейский мальчик лет шести.

— Дайте на две копейки чаю и на три копейки сахару, — говорит он с акцентом и выкладывает на прилавок пятак.

Антоша достает из ящика уже развешенный в маленькие пакетики товар и подает. Но Гаврюшка не прочь позабавиться над маленьким покупателем и загораживает дорогу к дверям.

— Хочешь, я тебя свиным салом накормлю? — говорит он.

Еврейчик пугается, собирается заплакать и взывает к отсутствующей матери:

— Маме!..
— Лучше отрежем ему ухо! — добавляет проснувшийся Андрюшка…

Напуганный еврейчик стремглав выбегает из лавки, и можно быть уверенным, что он за следующей покупкой пойдет уже в другую лавку. Если бы Павел Егорович знал, что в его отсутствие так обращаются с покупателями, то порка была бы неизбежною. Впрочем, и на этот раз Немезида не дремлет. С маленьким еврейчиком в дверях сталкивается завсегдатай, маклер Николай Стаматич, о котором даже самые близкие к нему люди говорили, что он грек — не грек, русский — не русский, армянин — не армянин, а так, черт его знает, что он такое. Он слышал разговор с еврейским мальчиком и уже на пороге с торжествующим видом восклицает:

— Хорошо же вы без хозяина торгуете, нечего сказать! Этак вы покупателей только отбиваете. Погоди, Антоша, я это папаше расскажу. Он тебя березовой кашей накормит…
Антоша бледнеет, и душа его забирается в пятки.

— Андрюшка, подай стаканчик водки!

Николай Стаматич усаживается на стул и долго читает нравоучение, от которого всех троих мальчуганов бросает то в жар, то в холод. Проповедник видит произведенный эффект и все больше и больше воодушевляется. Антоша начинает горько плакать. По счастью, является другой завсегдатай — грек Скизерли, тоже требует водки, и между приятелями завязывается беседа. Неприятная история позабыта.

Входит прислуга с грязною керосиновою бутылкой.

— Дайте хунт газу.

Хохлы долго называли керосин газом. Андрюшка берет бутылку, взвешивает ее и затем из большой жестянки начинает наливать керосин. Хохлушка, закинув голову и раскрыв рот, следит за стрелкою весов. Андрюшке это недоверие не нравится, и он незаметно подталкивает чашку весов. Покупательница за свои четыре копейки получает меньше фунта, но не замечает этого и уходит. Антоша видит, что Андрюшка сплутовал, но молчит. Обвешивание и обмеривание — в порядке вещей. Он уже давно привык к этому и думает, что так и надо. Андрюшка с Гаврюшкою даже споры ведут между собою на тему: кто из них лучше и искуснее сплутует.

Мало-помалу начинают появляться покупатели, и торговля оживает:

— Фунт соли за две копейки… За три копейки селедку… На копейку перцу… Четверть фунта рису… На три копейки чаю…

Андрюшка и Гаврюшка суетятся с самым деловым видом, а Антоша едва успевает получать деньги, сдавать сдачу и записывать проданный товар в разграфленную длинную и узкую книгу. Но цифры — всё мелкие: две, три копейки; редко попадается пятак. Но вот Антоша с удовольствием и с гордостью записывает сразу восемьдесят копеек. Чиновник коммерческого суда купил полфунта табаку первого сорта…

К двум завсегдатаям прибавляется третий, тоже усаживается и тоже требует водки, а затем начинает разговор о похождениях своей кухарки. Все трое хохочут, а Николай Стаматич прибавляет:

— Ты, Антоша, не слушай… Тебе еще рано…

Антоша не знает, как ему быть и что отвечать. Ему хочется сказать:

«А вы не говорите того, чего мне слушать нельзя. Ушей не оторвешь…»

Но он боится сказать это, потому что завсегдатаи могут обидеться и нажаловаться отцу, что он отбивает покупателей. Вдруг он прыскает со смеху и скорее нагибается и делает вид, будто он ищет на полу что-то, а сам так и закатывается. Дело в том, что грек Скизерли во время самого разгара беседы внезапно вскочил на ноги, быстро нагнулся над ящиком, на котором сидел, и стал водить по его поверхности ладонью.

— Что такое? — осведомляются остальные завсегдатаи.
— А цорт ево знаить, сто такое… Кололо мине, как с иголком. Крепко кололо…
— Может, блоха укусила?
— Нет, блаха ни так кусаити…
— Ну, может, тебе детишки дома булавку в сюртук воткнули… Или сам как-нибудь на булавку сел…
— А мозеть бить, мозеть бить, — соглашается Скизерли, успокоизается и опять садится. — У мене зена всегда булавки и иголки на диване теряеть…

У Андрюшки во все это время — самая невинная и самая невозмутимая и серьезная физиономия. Он стоит за прилавком как раз за спиною Скизерли и о чем-то размышляет. Но его серьезность еще более смешит Антошу, и он никак не может успокоиться. Он знает, что Андрюшка так приладил внутри ящика иголку, что стоит только издали потянуть за незаметную ниточку, как она вопьется в тело сидящего и затем моментально исчезнет… Узнай об этой штуке Павел Егорович — ох-ох-ох, что было бы!..
Показать спойлер
Anioto
Питирим Александрович Сорокин (1889 - 1968) в автобиографии "Дальняя дорога", очень интересно в своей книге описывает быт и жизнь в дореволюционной царской России, любопытна биография Питирима Сорокина из крестьян в профессора, его жизненный путь с начальной сельской школы до университета в столице Санкт-Петербург, политике, революции 1917 года, жизни в Советской России, и последующей эмиграции в Европу и Америку (если бы он не выехал из советской России его ждал не минуемый расстрел в ЧК).
Развенчивает советский миф о том, что якобы крестьяне при царе горохе не могли бесплатно обучаться, ещё как могли бесплатно учиться в начальных школах, училищах и университетах, и им ещё за обучение в образовательных учреждениях выплачивали стипендию:

В результате такого бессистемного, но многостороннего образования мне удалось без труда поступить в школу второй ступени, открытую в селе Гам, когда мы с братом работали там4. День вступительных экзаменов в новую школу был значительным событием в жизни села. Многие крестьяне, в том числе и дети, желающие стать учениками, пришли на публичный экзамен. Я тоже был там в качестве любопытствующего, не собираясь принять участие в конкурсе.

Выслушав вопросы и найдя их легкими, я неожиданно вызвался быть проэкзаменованным вместе с другими. Победоносно пройдя все испытания, я был принят в школу, и мне положили стипендию в пять рублей, которыми оплачивалась комната и стол в школьном общежитии за целый год. (Как фантастично это звучит в сравнении с современными ценами и стипендиями!)

Так вот, по случаю мое нерегулярное образование продолжилось во второклассной школе (школе второй ступени). Сделав этот шаг, я вступил на путь получения образования, который со временем привел меня к карьере университетского профессора. Пять учителей в школе, возглавляемые маститым священником, были хорошими людьми и отличными педагогами. Библиотека и скромное учебное оборудование были заметно лучше, чем в начальных школах.
Anioto
Я захотела почитать "Империя должна умереть", там по описанию очень много писем и рассказов очевидцев Революции
Anioto
Жизнеописание профессора, доктора химических наук Николая Евграфовича Пестова в книге "От внешнего к внутреннему".

Трудно представить себе жизнь более полную, интересную, поучительную, насыщенную всевозможными событиями, чем девяностолетняя жизнь Николая Евграфовича. Детство, отрочество, проведенные им на Волге, юность и годы учебы в Москве, Первая Мировая война и тяжелые годы революции и гражданской войны, в которых он принимал деятельное участие, могут дать материал для нескольких крупных монографий.
Anioto
Князь Трубецкой в мемуаре "Минувшее".

Воспоминания охватывают период с 90-х годов 19 века до начала 30-х годов 20 века, но многие размышления автора звучат весьма современно и сегодня.
Описывает очень много интересных событий начала первой половины 20 века, пишет, что было в 1905 году, настроениях в обществе, Первой Мировой Войне, революции 1917 года, тяжких испытаниях, выпавшие на его долю в первые годы советской власти и т.п.

Настоящие мемуары - это не только бытописание или любование автора собственной молодостью. Здесь ощущается болезненный надлом его души в силу тех исторических испытаний, которые обрушились на Россию. Но что особенно важно — это не поза обиженного аристократа, а размышления много пережившего и однажды приговоренного к смерти человека. Как вспоминает Трубецкой, в ожидании приговора в тюрьме ВЧК главным для него было — сохранить присутствие духа и принять смерть достойно.

Трубецкой много рассказывает о встречах с революционерами. Казалось бы, здесь мы вправе ожидать самых резких эпитетов в адрес революционного народа, «мужиков», отнявших все его состояние, тех, кто заточил его в каземат. Но ничего подобного читатель не встретит. Как настоящий историк, Трубецкой придает своему повествованию беспристрастность документа.
Показать спойлер
Мало того, целый ряд описанных в книге эпизодов выдает его прямое сочувствие, понимание, а то и симпатию некоторым социально чуждым ему представителям общества.
Необходимо особо подчеркнуть, что данные мемуары — еще одно, пусть и глубоко личное, однако свидетельство событий тех далеких лет, а их автор — наш соотечественник, с болью в сердце заверивший тех, кто прочтет его исповедь: «Будет ли наш npax покоиться в родной земле или на чужби-не—я не знаю, но пусть помнят наши дети, что где бы ни были наши могилы, это будут русские могилы, и они будут призывать их к любви и верности России».
Показать спойлер
Anioto
Наверное, книгу "На земле мы только учимся жить. Непридуманные рассказы. Прот. Валентин Бирюков" можно отнести к биографическому жанру.


Священник Валентин (Валентин Яковлевич Бирюков), старейший служитель не только Бердской церкви Сретения Господня, но и всей Новосибирской Епархии. Он оставит нам свой мир, свою судьбу, своих детей, пошедших по стопам отца.

«Испытавши все плохое, надо людям помогать. Я знаю вкус горя, учился сочувствовать ближним, понимать чужую скорбь. В скорбях — нынешних и грядущих — надо особенно учиться любить ближних», — пишет 82-летний протоиерей Валентин Бирюков из г. Бердска Новосибирской области в своей книге «На земле мы только учимся жить».0н сам перенес такие скорби, которые не каждому выпадут. И теперь хочет подставить пастырское плечо спотыкающимся, неуверенным, унывающим, немощным в вере, угадать душевную скорбь и облегчить ее. Почти 30 лет служит священником протоиерей Валентин Бирюков. Родом из Алтайского села Колыванское, он ребенком пережил раскулачивание, когда сотни семей были брошены на заведомую погибель в глухую тайгу без всяких средств к жизни. Фронтовик, защитник Ленинграда, награжденный боевыми орденами и медалями, он знает цену труда с малых лет.
Показать спойлер
Труда земного и труда духовного. Он взрастил достойный плод — вырастил троих сыновей-священников. Отец Валентин Бирюков и в преклонных годах сохранил детскую веру, остался открыт чистым сердцем и Богу, и людям. «Милые детки, милые люди Божий, будьте солдатами, защищайте любовь небесную, правду вечную», — эти слова отца Валентина, обращенные ко всем нам, я бы поставил эпиграфом к его книге. Простоту веры ощущаешь сердцем, читая бесхитростные, на первый взгляд, рассказы протоиерея Валентина — рассказы, как он сам их называет, «для спасения души». Но через эти — иногда обыденные, иногда потрясающие — истории на нас изливается великая любовь Божия. Жизнь сводила отца Валентина с удивительными людьми — подвижниками, прозорливцами и исповедниками, мало известными миру, но являющими нерушимую веру в Промысл Божий, веру, творящую чудеса. По милости Божией ему были предсказаны многие события нынешней жизни, в том числе и чудесное исцеление Клавдии Устюжаниной — за 16лет до событий, происходивших в г. Барнауле и всколыхнувших тогда верующую Россию. У отца Валентина особый дар — угадывать в других людях простоту веры, свойственную ему самому, самые запутанные вещи объяснять бесхитростным чистым сердцем. Не будучи богословом, он находит нужные слова и для протестанта, и для заплутавшего грешника, и для высокоумного атеиста. И слова эти часто трогают душу, потому что сказаны из глубины удивительно верящего и любящего сердца. Во всех рассказанных им историях ощущается стремление души к Царствию Небесному, неустанное искание его. Потому в рассказах и о самых тяжких скорбях не угасают надежда и упование на Бога (с).
Показать спойлер
Anioto
Не давно закончил читать автобиографическую книгу "Путь моей жизни — митрополит Евлогий (Геогиевский)".
Рассказы митрополита Евлогия охватывают его жизнь в Российской Империи, часть Советской России, и трудную эмигрантскую жизнь за рубежом.

Митрополи́т Евло́гий (в миру Васи́лий Семёнович Гео́ргиевский; 10 (22) апреля 1868, село Сомово, Одоевский уезд, Тульская губерния — 8 августа 1946, Париж) — епископ Православной Российской Церкви; митрополит (1922). Управляющий русскими православными приходами Московской Патриархии в Западной Европе (с 1921); с февраля 1931 года — в юрисдикции Константинопольского Патриархата (Западноевропейский экзархат русских приходов); с конца августа 1945 года считал себя в юрисдикции Московского Патриархата (с 7 сентября 1945 года Западноевропейский Экзархат Русской православной церкви). Доктор богословия honoris causa (1943).

Митрополит Евлогий имел не только священнический и монашеский чин, но и был членом государственной думы II и III созывов от православного населения Люблинской и Седлецкой губерний, (1907—1912), которую поляки всячески притесняли.

Интересны исторические воспоминания, что же на самом деле происходило чуть более 100 лет на территориях современной Польши и современной Украины в эпоху Российской империи, чем жил, и как чувствовал себя обычный народ в Западной части России.
Чем ещё интересна книга? Тем, что затронуты не только религиозные, но политические, социальные вопросы.



По поводу воспоминаний:



Показать спойлер
В феврале 1935 года И.П. Демидов сообщил мне, что ему удалось уговорить Митрополита Евлогия припомнить все свои автобиографические рассказы, чтобы составить из них книгу, и просил меня, от имени Владыки, обдумать, не согласна ли я изложить их в форме последовательного повествования.

Это задание показалось мне немного сложным, но все же выполнимым. Осуществление его зависело от того, сумею ли я, не пользуясь стенографией, передать не только содержание рассказов Митрополита, изложив их от первого лица, но и запечатлеть его тихую, спокойную и художественно–образную речь, разнообразные оттенки мыслей, тонкую простоту и глубокую правдивость его повествовательного дара. Эти характерные черты рассказов Митрополита я подмечала, и не раз, за годы встреч с ним в Париже и теперь поняла, что мне надо, в меру возможного, приблизить текст к живой речи, чтобы сохранилась свежесть «сказанного» слова. Лишь при соблюдении этого условия воспоминания, не будучи продиктованными записями, не превращаясь и в историко–биографический труд, могли быть названы «автобиографией».

Помню, в ближайший понедельник после беседы с И.П. Демидовым в назначенный мне час я приехала к Митрополиту. В этот день было положено начало тем «понедельникам», которые продолжались в течение трех лет из недели в неделю. Исключения составляли летние каникулы, поездки Митрополита по епархии и какие–нибудь непредвиденные препятствия.

С первых же встреч был выработан порядок занятий. К каждому понедельнику у Владыки в записной книжке уже был готов краткий план очередных рассказов. Живая память Владыки и подлинный талант художественного изображения ярко и легко воссоздавали прошлое, а светлый разум умел вдумчиво и глубоко смысл пережитого изъяснять. Красноречиво–связными его рассказы не были, но, даже немного разрозненные, они давали превосходный материал для последовательного изложения.

После понедельника я вручала Владыке мой текст для просмотра и утверждения. Иногда он добавлял к нему то, что сказать забыл или что я случайно пропустила; вносил более точные детали, а иногда, наоборот, опускал какие–нибудь подробности, считая их лишними.

Когда по ходу автобиографии Митрополит дошел до своей государственной и церковно–административной деятельности, он счел необходимым пользоваться некоторыми историческими и архивными источниками. При описании возникновения в эмиграции храмов и приходов он затребовал из архивов Епархиального управления все необходимые документы и уже по ним подготовлял свои рассказы. К этому отделу Митрополит относился с живейшим вниманием и старался не забыть ни одной церкви, ни одной церковной общины… Возникновение множества церквей и приходов в своей Западноевропейской епархии он считал верным признаком религиозного воодушевления, проявлением соборных усилий русских людей в рассеянии сохранить свое драгоценнейшее достояние — Православную Церковь. Особое место в этом отделе Митрополит отвел Сергиевскому Подворью и Богословскому Институту. Существованию храма–прихода имени Преподобного Сергия и Богословскому Институту, их сочетанию, их духовным взаимоотношениям он придавал огромное значение — видел в них средоточие религиозного просвещения и православной богословской науки в эмиграции, светильник Православия, который удалось возжечь на чужбине среди инославного мира.

Последовательная работа над воспоминаниями окончилась весной 1938 года. Заключительным важным событием была Эдинбургская конференция христианских церквей в августе 1937 года. Прошлое было исчерпано. За два последующих года (1938–1940) текст удалось дополнить еще некоторыми данными преимущественно из области церковно–приходского строительства и Экуменического движения.

Ни мировая война, ни германская оккупация, ни последующие политические и церковные события никакого следа в воспоминаниях не оставили. В этот последний период жизни Митрополит ничего записывать не хотел. В 1938 году он уже считал труд оконченным, и тогда был поднят вопрос о заключительной главе. Я спросила Владыку: не посвятит ли он ее заветам пастве? Мне казалось, что его долгая жизнь, преисполненная самоотверженного служения Церкви, столь исключительная по обилию событий, встреч, наблюдений, давала ему на это право… Владыка ответил уклончиво: «Заветы… какие я могу оставлять заветы!», а потом, помолчав: «Ну, я подумаю, подумаю… я что–нибудь скажу». В следующую встречу он сообщил мне основные мысли своего «Заключения». «Здесь не заветы, — сказал он, — а самое мое заветное о Церкви и о Христовой свободе…» Этими страницами трехлетний труд и закончился. Митрополит тогда же озаглавил его «Путь моей жизни» и просил меня никому до его смерти о воспоминаниях не говорить.

Париж, 1947 Т. Манухина
Показать спойлер
Anioto
Книга Волкова Сергея - "1918 год на Украине", вырисовывается очень много любопытностей, среди свидетелей тех, далёких трагических событий:
о немецких окупантах Украины, образовании Украины, гетмане всея Украины Скоропадском, офицерстсве Русской Императорской армии, украинских националистах (петлюровцах), большевиках. Бесконечном препятсвии создания белой армии со стороны немцев, украинских националистов, и прочем.

Кроме этого, в описаниях встретилась информация о Александре Ивановиче Гучкове (да-да, те самые Гучков и Шульгин, одни из тех, кто организовал переворот в феврале 1917 года), который в 1916 году объезжал "фронт, ведя таинственные разговоры с высшим начальством". Сейчас становится понятным о чем Гучков с генералами вел переговоры.




Описание:

Показать спойлер
Книга «1918 год на Украине» представляет собой пятый том серии, посвященной истории Белого движения в России, и знакомит читателя с воспоминаниями участников событий и боев на Украине в период конец 1917 – 1918 гг. Гражданская война велась здесь в сложном идеологическом и националистическом противостоянии. В книге впервые с такой полнотой представлены свидетельства участников тех событий, обстановка и атмосфера того времени, психология и духовный облик борцов за Белое дело. За небольшим исключением помещенные в томе материалы в России никогда не издавались, а опубликованные за рубежом представляют собой библиографическую редкость. Том снабжен предисловием и обширным комментарием, содержащим более двухсот публикуемых впервые биографических справок об авторах и героях очерков. Книга вместе с рядом других книг входит в серию под названием «Россия забытая и неизвестная», издание которой осуществляет издательство «Центрполиграф». Книга, как и вся серия, рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.
Показать спойлер
Anioto
Люблю читать биографии христианских проповедников, живших до 20 века, особенно протестантских. Удивительные истории, каждая жизнь была наполнена яркими событиями. Мы в современном мире пользуемся благами, которые являются следствием их трудов.
Anioto
Быстролётов Д.А. в мемуарах "Пир бессмертных", состоит из серии книг. Повествует о работе советской разведки за рубежом, отзыв в СССР, учеба и карьера в СССР, последующий арест в 1938 году, сталинские лагеря (ГУЛАГ), период ВОВ, освобождёние в 1954 году от отбытия заключения, за отсутствием состава преступления реабилитирован в в 1956 году, описания хрущевское времени и т.п.

Биография Быстролётова насыщена. Дмитрий Александрович являлся не только сыном графа А.Н. Толстого, но и был сотрудником ИНО ВЧК (ИНО ГПУ НКВД РСФСР).
Впоследствии переименовано в первое главное управление КГБ СССР (ПГУ) — структурное подразделение Комитета государственной безопасности Советского Союза, ответственное за внешнюю разведку. Существовало с марта 1954 по ноябрь 1991 года. Ныне СВР РФ (Служба внешней разведки Российской Федерации).

Но при всём этом, отмечу цитатой:

«Архивные материалы об оперативной деятельности легендарного российского разведчика Дмитрия Быстролётова никогда не станут достоянием общественности, так как до сих пор содержат данные высочайшей секретности», сообщил РИА Новости 09.03.2011 руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки (СВР) РФ Сергей Иванов. Он также сказал: «Без сомнения, Быстролётов является самой заметной фигурой в славной плеяде разведчиков страны. Он пришёл в разведку в начале 1920-х годов прошлого века и в течение нескольких лет стал одним из лучших сотрудников иностранного отдела (ИНО) ОГПУ»[15]. «Ему удалось проникнуть в тайны МИДа Великобритании, добыть секретные шифры и коды Австрии, Германии, Италии, а высочайший уровень его контактов среди иностранных чиновников превосходил все границы», — отметил собеседник агентства. — «Именно поэтому многие архивные документы о деятельности Быстролётова до сих пор являются бесценными для отечественной разведки».
Anioto
Историю своей жизни, описывает Яков Бакланов в очерке "Бакланов Я.П. МОЯ БОЕВАЯ ЖИЗНЬ" (Записки Войска Донскаго генерал-лейтенанта Якова Петрова Бакланова, написанные собственною его рукою).

Кто такой казак Яков Бакланов? Наверное, кой-кому может быть известен с историей замирения Кавказа. Но, кто Бакланов и откуда? Каков он был на самом деле и какова его судьба? Как раз очерк, раскрывает эти вопросы.


В Российской истории есть имена людей, которые во времена кровавой Кавказской войны XIX века были одновременно окружены и ореолом героизма и доблести, и мистического ужаса и таинственности.
Одной из таких личностей накрепко повязанной с историей замирения Кавказа является генерал-лейтенант Яков Петрович Бакланов. Угрюмый, двухметрового роста, наделённый от природы богатырской силой, он ещё при жизни стал героем всевозможных слухов и легенд.

Показать спойлер
Бакланов был одним из популярнейших героев эпохи Кавказской войны. Получив в командование полк, бывший в отчаянно плохом состоянии, он своей энергией быстро привёл его в образцовое состояние и от робкой обороны своих предшественников перешёл к самому энергичному наступлению и скоро сделался грозой горцев, считавших «Боклу» сродни самому дьяволу и звавших его «Даджал» (сатана). Бакланов знал об этом и всячески поддерживал горцев в убеждении что ему помогает нечистая сила. Когда в марте 1850 г. он был ранен и горцы, узнав об этом, решили сделать набег громадной партией, Бакланов, превозмогая боль, ночью лично повёл казаков на горцев, которые разбежались в паническом страхе перед его неуязвимостью.

Во время рубки просеки через Качкалыковский хребет, Бакланов, знавший, что знаменитый горский стрелок Джанем обещал убить его, когда он станет на обычном месте на холме, всё-таки в обычное время поднялся на холм и, когда дважды промахнувшийся Джанем выглянул из-за горы, из штуцера в лоб убил Джанема наповал.

В казачьих песнях, посвященных Бакланову, упоминается «страшный баклановский удар» — Яков Петрович был известен тем, что разрубал шашкой всадника пополам от плеча до луки седла.

Сделав грозным свое имя на Кавказе, Бакланов во время своей деятельности в Литве, в противоположность страшной молве о себе, выказал себя суровым, но справедливым начальником. Вопреки предписаниям, он не конфисковал без разбора имения повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору М.Н. Муравьёву, Бакланов сказал: «вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости». Такой ответ вызвал признательность Муравьева.
Показать спойлер
Anioto
Геннадий Трошев "Моя война. Чеченский дневник окопного генерала".
Генерал-полковник описывает события первой и второй военных кампаний в Чеченской Республике.
Anioto
Жженов Георгий - Прожитое. Мемуар в объеме небольшой, читается быстро и легко о непростой судьбе актера Г.Жженова.


Аннотация:

Народный артист СССР Георгий Жженов, давно и прочно любимый миллионами кинозрителей, начал сниматься в кино еще в 1930-е годы (успел сыграть и в легендарном «Чапаеве» братьев Васильевых), но потом исчез из поля зрительского внимания на долгих семнадцать лет.
В эти годы ему пришлось полной мерой хлебнуть лиха, пройти через тюрьмы, лагеря, ссылку. Об этом он и вспоминает в своей книге «Прожитое».В книге «Прожитое» Георгий Жженой вспоминает в основном о самых трудных годах своей жизни — о том времени, когда он был узником ГУЛага.
Показать спойлер
Но его рассказ, исполненный простоты, высокой правды и печали, не оставляет ощущения безысходности. И не только потому, что на трагические события своей жизни автор порой глядит с присущим ему юмором, но и потому, что многие испытания он сумел одолеть силой своего характера, своего духа. Читая его книгу, понимаешь, почему и в жизни, и на киноэкране, и на театральных подмостках Георгий Жженов был для миллионов своих современников эталоном личности.Неслучайно за вклад в актерскую профессию он, народный артист СССР, удостаивался главных наград двух киноакадемий («Золотой орел» и «Ника») в номинации «Честь и достоинство».В книге использованы фотографии из личного архива автора
Показать спойлер