В сети гуляет книга, где часть действий происходит предположительно в Новосибирске. Но могу ошибаться.
Хотя по описанию мест сильно похоже на наш город.

Но если это наш город, то очень жаль, что он представляется именно в таком виде.

Прямо под крылом проплывали силуэты зданий, дома, улицы. Обычные многоэтажки, но с высоты птичьего полета здания казались какими-то странными.
Из иллюминатора здания выглядели как гигантские обручальные кольца, брошенные на зеленое полотно земли. Два исполинских круга – почти идеальных в своей геометрии, но таких одиноких в своей разобщенности. Кир подумал, что это странная метафора большого города: даже в тесном соседстве его жители остаются разделенными невидимыми стенами. А может, здания были похожи на чашки Петри, где каждый круг как отдельный мир, где под микроскопом времени развивается своя особая культура человеческих судеб. Или как две арены древнего Колизея, где каждый день разыгрываются драмы и комедии обычной жизни.

Четыре огромные, нет, просто гигантские колонны, похожие на турбины реактивных двигателей, ровными белыми лентами спрятанных в молочном пластике светодиодов уходили в потолок и плавно изгибаясь раскрывались под потолком аэропорта, словно футуристические цветы из стекла и металла. Их прозрачные купола, собранные из треугольных граней, впускали внутрь здания потоки естественного света, создавая иллюзию, будто само небо проникало в помещение. Лучи солнца, преломляясь в геометрическом узоре стеклянной кровли, рисовали на белоснежном полу причудливые тени, напоминающие гигантские солнечные часы.

Кир на заднем сидении рассеянно наблюдал, как за окном сменяются вывески, перекрёстки, гаражные боксы, бесконечные складские комплексы, автосалоны, некогда заполненные европейскими брендами, а сейчас спешно сменившие названия на «Омоды», «Чанганы» и «Джили». Особняком стоял последний оплот уходящей эпохи глобализации и люкса – мотосалон «Harley Davidson».
Навигатор уверенно вел автомобиль к злополучной многополосной развязке.
– Это наша достопримечательность, – прокомментировал водитель, – «Кольцо ада», строят который год, а конца и края не видно.
Впереди, словно бетонный питон, завязывалась узлом недостроенная эстакада, которая выглядела как обычный заброшенный долгострой. Металлическая арматура торчала из недостроенных секций, напоминая застывший водопад ржавых струй.
Поток машин замедлился, потом остановился совсем. Их такси влилось в длинную вереницу автомобилей, застывших в узком бутылочном горлышке поворота, ведущего на проспект к центру города. Через открытые окна соседних машин доносились обрывки радиопередач и приглушенная ругань водителей.
– Да уж, – хмыкнул водитель, поглаживая матовые металлические накладки на панели, – Каждый день здесь стою. Говорят, к осени обещают закончить... Только вот к какой осени...

Бирюзовое здание железнодорожного вокзала, с триумфальной аркой главного входа словно привет из позапрошлого века, величественно возвышалось над привокзальной площадью. Его монументальный фасад в стиле сталинского ампира с высокими арочными окнами и характерными башенками казался декорацией к старому фильму о великих стройках, где судьбу проекта решал не вкус и красота, а приверженность партии. Время оставило на нем свой след, но не смогло поколебать следы многочисленных изменений и доработок архитекторов 1930-х годов.