. Россия еще не погибла,
Пока мы живы, друзья…
Могилы, могилы, могилы —
Их сосчитать нельзя.
Стреляли людей в затылок,
Косил людей пулемет.
Безвестные эти могилы
Никто теперь не найдет.
Земля их надежно скрыла
Под ровной волной травы.
В сущности — не могилы,
А просто ямы и рвы.
Людей убивали тайно
И зарывали во тьме,
В Ярославле, в Тамбове, в Полтаве,
В Астрахани, в Костроме.
И в Петрограде, конечно,
Ну и, конечно, в Москве.
Потоки их бесконечны
С пулями в голове.
Всех орденов кавалеры,
Священники, лекаря.
Земцы и землемеры,
И просто учителя.
Под какими истлели росами
Не дожившие до утра
И гимназистки с косами,
И мальчики-юнкера?
Каких потеряла, не ведаем,
В мальчиках тех страна
Пушкиных и Грибоедовых,
Героев Бородина.
Россия — могила братская,
Рядами, по одному,
В Казани, в Саратове, в Брянске,
В Киеве и в Крыму…
Куда бы судьба ни носила,
Наступишь на мертвеца.
Россия — одна могила
Без края и без конца.
В черную свалены яму
Сокровища всех времен:
И златоглавые храмы,
И колокольный звон.
Усадьбы, пруды и парки,
Аллеи в свете зари,
И триумфальные арки,
И белые монастыри.
В уютных мельницах реки,
И ветряков крыло.
Старинные библиотеки
И старое серебро.
Грив лошадиных космы,
Ярмарок пестрота,
Праздники и сенокосы,
Милость и доброта.
Трезвая скромность буден,
Яркость весенних слов.
Шаляпин, Рахманинов, Бунин,
Есенин, Блок, Гумилев.
Славных преданий древних
Внятные голоса.
Российские наши деревни,
Воды, кедра, леса.
Россия — одна могила,
Россия — под глыбью тьмы…
И все же она не погибла,
Пока еще живы мы.
Держитесь, копите силы,
Нам уходить нельзя.
Россия еще не погибла,
Пока мы живы, друзья.

. особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах и даже у народов, гораздо более нас отсталых. Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось. Дивная связь человеческих идей в преемстве поколений и история человеческого духа, приведшие его во всем остальном мире к его современному состоянию, на нас не оказали никакого действия. Впрочем, то, что издавна составляет самую суть общества и жизни, для нас еще только теория и умозрение....
Взгляните вокруг. Разве что-нибудь стоит прочно? Можно сказать, что весь мир в движении. Ни у кого нет определенной сферы деятельности, нет хороших привычек, ни для чего нет правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что привязывает, что пробуждает ваши симпатии, вашу любовь; ничего устойчивого, ничего постоянного; все течет, все исчезает, не оставляя следов ни во-вне, ни в вас. В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам. И не подумайте, что это пустяки.
У всех народов есть период бурных волнений, страстного беспокойства, деятельности без обдуманных намерений. Люди в такое время скитаются по свету и дух их блуждает. Это пора великих побуждений, великих свершений, великих страстей у народов....
Все общества прошли через такие периоды, когда вырабатываются самые яркие воспоминания, свои чудеса, своя поэзия, свои самые сильные и плодотворные идеи. В этом и состоят необходимые общественные устои. Без этого они не сохранили бы в своей памяти ничего, что можно было бы полюбить, к чему пристраститься, они были бы привязаны лишь к праху земли своей. Эта увлекательная эпоха в истории народов, это их юность; это время, когда всего сильнее развиваются их дарования, и память о нем составляет отраду и поучение их зрелого возраста. Мы, напротив, не имели ничего подобного. Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, – вот печальная история нашей юности. Поры бьющей через край деятельности, кипучей игры нравственных сил народа – ничего подобного у нас не было. Эпоха нашей социальной жизни, соответствующая этому возрасту, была наполнена тусклым и мрачным существованием без силы, без энергии, одушевляемом только злодеяниями и смягчаемом только рабством. Никаких чарующих воспоминаний, никаких пленительных образов в памяти, никаких действенных наставлений в национальной традиции. Окиньте взором все прожитые века, все занятые нами пространства, и Вы не найдете ни одного приковывающего к себе воспоминания, ни одного почтенного памятника, который бы властно говорил о прошедшем и рисовал его живо и картинно. Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя.!!!!
чем заключается жизнь человека, говорит Цицерон ⓘ
См.: Цицерон. Об ораторском искусстве, XXXV, 120.
, если память о протекших временах не связывает настоящего с прошлым? Мы же, явившись на свет как незаконнорожденные дети, без наследства, без связи с людьми, предшественниками нашими на земле, не храним в сердцах ничего из поучений, оставленных еще до нашего появления. Необходимо, чтобы каждый из нас сам пытался связать порванную нить родства. То, что у других народов является просто привычкой, инстинктом, то нам приходится вбивать в свои головы ударом молота. Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы как бы чужие для себя самих. Мы так удивительно шествуем во времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно. Это естественное последствие культуры, всецело заимствованной и подражательной. У нас совсем нет внутреннего развития, естественного прогресса; прежние идеи выметаются новыми, потому, что последние не происходят из первых, а появляются у нас неизвестно откуда. Мы воспринимаем только совершенно готовые идеи, поэтому те неизгладимые следы, которые отлагаются в умах последовательным развитием мысли и создают умственную силу, не бороздят наших сознаний.
Народы – существа нравственные, точно так, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как людей воспитывают годы. Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. Конечно, не пройдет без следа и то наставление, которое нам суждено дать, но кто знает день, когда мы вновь обретем себя среди человечества и сколько бед испытаем мы до свершения наших судеб...
Народы Европы имеют общее лицо, семейное сходство. Несмотря на их разделение на ветви латинскую и тевтонскую, на южан и северян, существует общая связь, соединяющая их всех в одно целое, явная для всякого, кто углубится в их общую историю. Вы знаете, что еще сравнительно недавно вся Европа носила название Христианского мира и слово это значилось в публичном праве. Помимо общего всем характера, каждый из народов этих имеет свой особый характер, но все это только история и традиция. Они составляют идейное наследие этих народов. А каждый отдельный человек обладает своей долей общего наследства, без труда, без напряжения подбирает в жизни рассеянные в обществе знания и пользуется ими. Проведите параллель с тем, что делается у нас, и судите сами, какие элементарные идеи мы можем почерпнуть в повседневном обиходе, чтобы ими так или иначе воспользоваться для руководства в жизни? И заметьте, что речь идет здесь не об учености, не о чтении, не о чем-то литературном или научном, а просто о соприкосновении сознаний, о мыслях, которые охватывают ребенка в колыбели, окружают его среди игр, которые нашептывает, лаская, его мать, о тех, которые в форме различных чувств проникают до мозга его костей вместе с воздухом, которым он дышит, и которые образуют его нравственную природу ранее выхода в свет и появления в обществе. Хотите знать, что это за мысли? Это мысли о долге, справедливости, праве, порядке. Они происходят от тех самых событий, которые создали там общество, они образуют составные элементы социального мира тех стран. Вот она, атмосфера Запада, это нечто большее, чем история или психология, это физиология европейского человека. А что вы видите у нас?...
Народ этот не в силах сосредоточить своей мысли ни на каком ряде идей, которые постепенно развертывались в обществе и понемногу вытекали одна из другой, когда все его участие и общем движении человеческого разума сводится к слепому, поверхностному, очень часто бестолковому подражанию другим народам.
наших головах нет решительно ничего общего, все там обособлено и все там шатко и неполно. Я нахожу даже, что в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холодное, неуверенное, напоминающее отличие народов, стоящих на самых низших ступенях социальной лестницы. В чужих краях, особенно на Юге, где люди так одушевлены и выразительны, я столько раз сравнивал лица своих земляков с лицами местных жителей и бывал поражен этой немотой наших лиц.

Иностранцы ставили нам в заслугу своего рода беспечную отвагу, особенно замечательную в низших классах народа; но имея возможность наблюдать лишь отдельные черты народного характера, они не могли судить о нем в целом. Они не заметили, что то самое начало, которое делает нас подчас столь отважными, постоянно лишает нас глубины и настойчивости; они не заметили, что свойство, делающее нас столь безразличными к превратностям жизни, вызывает в нас также равнодушие к добру и злу, ко всякой истине, ко всякой лжи, и что именно это и лишает нас тех сильных побуждений, которые направляют нас на путях к совершенствованию; они не заметили, что именно вследствие такой ленивой отваги, даже и высшие классы, как ни прискорбно, не свободны от пороков, которые у других свойственны только классам самым низшим; они, наконец, не заметили, что если мы обладаем некоторыми достоинствами народов молодых и отставших от цивилизации, то мы не имеем ни одного, отличающего народы зрелые и высококультурные....
Массы подчиняются известным силам, стоящим у вершин общества. Непосредственно они не размышляют. Среди них имеется известное число мыслителей, которые за них думают, которые дают толчок коллективному сознанию нации и приводят ее в движение. Незначительное меньшинство мыслит, остальная часть чувствует, в итоге же получается общее движение. Это справедливо для всех народов земли; исключение составляют только некоторые одичавшие расы, которые сохранили из человеческой природы один только внешний облик. Первобытные народы Европы, кельты, скандинавы, германцы, имели своих друидов ⓘ
Друиды – жрецы у кельтов.
, своих скальдов ⓘ
Скальды – средневековые норвежские и исландские поэты.
, своих бардов ⓘ
Барды – певцы древних кельтских племен.
, которые на свой лад были сильными мыслителями. Взгляните на народы северной Америки, которых искореняет с таким усердием материальная цивилизация Соединенных Штатов: среди них имеются люди, удивительные по глубине. А теперь, я вас спрошу, где наши мудрецы, где наши мыслители? Кто из нас когда-либо думал, кто за нас думает теперь?

А между тем, раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение. Напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ни чему нас научить. Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь.
Когда-то великий человек ⓘ
Имеется в виду Петр I.
вздумал нас цивилизовать и для того, чтобы приохотить к просвещению, кинул нам плащ цивилизации; мы подняли плащ, но к просвещению не прикоснулись. В другой раз другой великий монарх ⓘ
Речь об Александре I.
, приобщая нас к своему славному назначению, провел нас победителями от края до края Европы ⓘ
Имеется в виду заграничный поход русской армии 1813 – 1814 гг.
; вернувшись домой из этого триумфального шествия по самым просвещенным странам мира, мы принесли с собой одни только дурные идеи и гибельные заблуждения, последствием которых было неизмеримое бедствие, отбросившее нас назад на полвека ⓘ
Имеется в виду восстание декабристов.
. В крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс. Одним словом, мы жили и сейчас еще живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам, которые поймут его; пока, что бы там ни говорили, мы составляем пробел в интеллектуальном порядке. Я не перестаю удивляться этой пустоте, этой удивительной оторванности нашего социального бытия. В этом, наверное, отчасти повинна наша непостижимая судьба. Но есть здесь еще, без сомнения, и доля человеческого участия, как во всем, что происходит в нравственном мире. Спросим снова историю: именно она объясняет народы.

. Христианство есть религия богочеловечества; в основе всякой государственности заложена более или менее сознательная религия человекобожества. Церковь — не старая, историческая, всегда подчиняемая государству или превращаемая в государство, — а новая, вечная, истинная вселенская Церковь так же противоположна государству, как абсолютная истина противоположна абсолютной лжи, царство Божие — царству дьявола, теократия — демонократии. «Всякая власть от Бога», это значит, что человеческая, только человеческая власть — не власть, а насилие, не от Бога, а от дьявола....
Думаю, что тут вообще страшнее соблазн, чем кажется. Недаром же самого Сына Человеческого дьявол искушал царством земным — и не Сын Человеческий, а Сын Божий победил искушение. Так же, как некогда человек, искушается ныне все человечество. И это искушение победит не человечество, а только богочеловечество.
Тут хитрость дьявола в том, что он никогда не показывает истинного лица своего, лица зверя, а прячет его за тремя личинами, тремя подобиями Божескими. Первое подобие — разума: насилие власти оправдывается разумною необходимостью; насилие во имя порядка и разума признается меньшим злом, то есть благом по сравнению с насилием во имя хаоса и безумия, которым грозит будто бы всякая анархия. Второе подобие — свободы: внутренняя личная свобода каждого ограничивается и определяется внешнею общею свободою всех; и в том и в другом случае свобода, признаваемая только как нечто отрицательное, как свобода от чего-нибудь, а не свобода для чего-нибудь, постепенно сводится к ничтожеству. И, наконец, третье, самое лукавое подобие — любви: человек жаждет личной свободы; но человечество жаждет «всемирного объединения»; и дьявол, обещая утолить эту жажду, учит людей жертвовать личной свободой всеобщему братству и равенству. Для того чтобы обличить ложность этих подобий, мало знать истину, надо быть в истине!...
Историческое христианство, приняв новую заповедь, как старую любовь, как дело личного, одинокого, а не общественного, вселенского спасения, не могло принять и новую власть Христа, как живую, не только небесную, но и земную реальность; вознесло эту власть в область идеальных и в сущности праздных отвлеченностей, а в области земных общественных реальностей признало за власть, идущую от Бога, власть, идущую от дьявола — государственное насилие, как будто усомнившись в этом обетовании нашего единого царя и первосвященника: «Вот — Я с вами до скончания века. Аминь» — подменило живого, вечно с нами и в нас живущего Христа двумя мертвыми призраками, оборотнями, «наместниками Христовыми» — на западе — римским первосвященником, на востоке — римским кесарем. И получилась безобразно нелепая, кощунственная химера — «христианское государство», «православное самодержавие». Но химера стала страшною реальностью!
... антихрист соблазнителен не своей истиной, а своей ложью; ведь соблазн лжи в том и заключается, что ложь кажется не ложью, а истиной. Разумеется, если бы все видели, что антихрист — Хам, он бы никого не соблазнил; но в том-то и дело, что это увидят не все и даже почти никто не увидит. Будучи истинным Хамом, «лакеем Смердяковым» sub specie aeterni, он будет казаться величайшим из царей земных, прекраснейшим из сынов человеческих. По древнему преданию церкви, «антихрист во всем Христу уподобится». Этим-то ложным подобием он соблазнит всех, кроме избранных. Почему это кажется Вам невероятным? Разве на наших глазах во всемирной истории не происходит то же самое: истинные хамы кажутся великими царями, а великие цари оказываются истинными хамами. Так было, есть и будет — будет в большей степени, чем было когда-либо. Современное государство есть мещанство; окончательно победившее, воцарившееся мещанство есть хамство. Ежели Бог — абсолютная свобода, то дьявол — абсолютное рабство. Раб, который стал на место Божие, на место царя царствующих, и есть последний величайший Хам!

Речь идет о потрясающем священнике — Спиридоне Кислякове. Отец Спиридон был в Первую мировую на фронте в качестве полевого проповедника, воодушевлял солдат идти в бой. В сан архимандрита он был возведен в качестве награды за заслуги перед Отечеством. А в 1916 году написал «Исповедь священника перед Церковью», которую опубликовали только в 1919 году.
В августе 1914 года подавляющее большинство клира благословили своими молитвами и призывами начавшуюся войну, как войну «истинной» духовности против «ложных начал» западной цивилизации ( до боли знакомо, не так ли?)). Все годы мировой войны они проповедовали солдатам необходимость умирать на фронтах «за Святую Русь».
В понимании отца Спиридона, отступлением от ценностей Евангелия стала практика государственной Церкви, в которой веками совершалась торговля святыней, превращенной в товар. В исторической Церкви Духовный, «подлинный» Христос заменен "христом мира сего" - ,"Мертвецом" из апокрифов, заветы Царства Божьего вытеснены предписаниями «Ведомства православного исповедания», искренний порыв веры заглушен лицемерием. Страшно то, что церковные фарисеи столь духовно бесчувственны, что во все времена оправдывают насилие и войны, развязываемые светской властью. Они всегда стоят у кормила власти в Церкви, уводя христиан в сторону от Истины и Христа, провозглашенных Новым Заветом.
«Произошло страшное недоразумение в отношении к христианству значительной части современного общества. Всегда христианству было противно и враждебно то направление жизни, которое исходным началом ее делает эгоизм, заботу о себе, служение своим чувственым удовольствиям... Почему же религия любви, христианство, несущее радостную весть свободы «всем униженным и оскорбленным», стало восприниматься современниками как враждебное человеку, а «Церковь — защитницей того зла и неправды, какие царят в жизни»? Проповедники веры неутомимо искажают Евангелие. Богословы и апологеты, стремясь оправдать порядки этого мира, сделали Спасителя как бы верховным покровителем вселенской неправды:
«Перо выпадает из рук при одной только мысли о том, что я делал на войне. Я, будучи священником Алтаря Христова, все время войны с крестом и святым Евангелием в руках ревностно занимался кровавой травлей одних христиан на других. Я запричастил Святыми Тайнами около двухсот тысяч солдат, которые от меня шли убивать христиан. Во что я превратил Святые Тайны? Не в одно ли из могучих средств воодушевления солдат на убийство подобных себе солдат? Через причащение солдат, идущих в кровавый бой, не посылал ли я Самого Христа убивать людей и Самому быть убитым? Своими кощунственными безбожными проповедями я безумно вдохновлял своих отечественных воинов на бесчеловечное убийство и зверское истребление немцев и австрийцев. С пеною у рта я убеждал их в том, что настоящая война есть Божие правосудие над тевтонами, и мы, русские, вкупе с верными нам союзниками в настоящее время являемся в руках Божиих грозным всеистребляющим орудием Его праведного гнева на властолюбивую Германию, поэтому мы должны считать своим священным долгом без всякой пощады убивать немцев и железной рукой уничтожать и сметать их с лица земли, как самый вредный элемент человечества. Я мастерски подтасовывал евангельские тексты и исторические факты с тою целью, чтобы перед судом христианской совести воинов не только оправдать эту народную бойню, но и придать ей характер чисто религиозно-нравственный. Теперь же за все мои военные “подвиги” совесть моя беспощадно меня мучает. Особенно меня мучает смертельная тоска по живому Христу. Я ради интересов государства, своей русской нации и личной жизни давно отрекся от Него... Ради Христа я отвергаю и всем своим существом отрицаю и проклинаю всякую войну со всеми ее свойствами... церковными благословениями, молитвами и молебнами о победе врагов и все это считаю явным и сознательным отречением от Христа и Его евангельского учения. Ради Христа отрицаю и всем своим существом отвергаю и проклинаю все свои военные проповеди и считаю их за открытую вражду и измену Христу. Его святейшему учению»!
Причину подобного положения вещей Кисляков находил в Симфонии между империей и Церковью, которая еще при римском императоре Константине Великом (272–337 гг.) превратила религию в удобный инструмент для манипулирования людьмиполносьью Симфонию оформил тип. Юстиниан в 5 веке)! В результате христианство оказалось в порабощении у синедриона новых фарисеев, то есть христианского духовенства.
Так увиделось архимандриту Спиридону, и он испытывал от этого отчаяние, так как понимал, что сам долгие годы служил лишь интересам своего сословия и кесаря».
«Пастыри Христовы не должны знать абсолютно никакой государственной власти и тем более жертвовать ей своих христиан, в качестве солдат; ибо Христос никакому царю, никаким земным властям не вручал Своих христиан… Пастыри Христовы должны быть абсолютно нищелюбивы и бескорыстны. Они, как таковые, ни в каком случае не должны продавать свое священническое пастырское служение и из религии Христа делать монетный двор»!
Вспомним первый "Великий Раскол " - донатистов, направленный против предательства официозом учения Христа, благодаря исполнению
им несовместимых со Христом указов императора?! Узнайте слова Доната Великого: "Какое дело императору до церкви?!"
Против них были высланы войска! Всем известный Августин оправдывал убийство "донатистов" - обычных христиан ( потом он дошел до оправдания убийства целых народов!), ни в чем другом не отличимых от остальных, кроме того, что требовали Святости священников и Святости членов церкви!
Но князья имперской Церкви противопоставили им - "святость сана", это когда служитель вор, пьяница, блудодей и проч., но "святость его сана" - позволяет ему быть "пастырем и служить Богу!" Что ж мы удивляемся теперь на то, что окружает нас вокруг? А это 3-й век!
То же и касаемо самой Церкви по мнению официоза - она может состоять из убийц, воров, блудодейников и всякой мерзости, загнанной в нее силой, оставаясь "Святой"! Императоры знали, что делали.. они у себя в империях и десятка честных людей не нашли..

В оставшийся ему отрезок земного пути он в своих делах утверждал правду Христа сострадающего, открывшуюся проповеднику во всей ее пламенной бескомпромиссности. Свои прозрения об этом первозданном христианстве, о его трагедии в мире он сумел записать. И — в разгар Гражданской войны — даже издать небольшую часть своих рукописей.
Свидетельство это произвело эффект разорвавшейся бомбы. По понятным причинам на родине его книги ожидало забвение (они и Толстого хотели сжечь!), а на Западе их постепенно перевели на основные европейские языки.
После выхода книги многие читатели его поддержали, но многие испытали смятенье (если не возмущение). В 1920-м он издал еще одну свою книгу «Царь христианский», в которой в форме притчи описывал губительность для христиан стремления руководствоваться в своих поступках «государственными» задачами, патриотизмом или еще какой-либо идеологией, отодвигая на задний план заповеди Нового Завета:
«С сегодняшнего дня я заявляю всей вселенной, что меня от моего Христа ни государство со своими тюрьмами, сумасшедшими домами, высылками в Сибирь, смертными казнями, ни сама Церковь со своими отлучениями и постыдными проклятьями не отлучат от моего Спасителя. Отныне я христианин! я христианин!»
В «Исповеди» Спиридон говорит,
что он, вместо Бога служил земному начальству, своей гордости, деньгам, славе. Спиридон Кисляков по образу жизни был настоящим экуменистом: он принимал любого человека, как Христа, не обращая внимания на конфессию. Не терпел он только фальшивых людей.
Он внимательно слушал критику от языческих лам, которые обвиняли христианских миссионеров в том, что те лгут, и после проповеди вместо Христа вслед за ними приходят пушки. И Спиридон признавал горькую правду этого и сокрушался, что сам, как миссионер, занимался тем же самым. Он слушает простого солдатика, который недоумевает: «Батюшка, как же я теперь пойду после причастия на позицию? Ведь я принял в себя Самого Христа, я ведь теперь органически соединился с моим христианским Богом, как же я теперь пойду убивать людей? Ведь в моем лице будет Сам Христос убивать людей, а если меня убьют, то вместе со мною и Сам Христос будет убит. Как же мне теперь быть?» И духовный отец не знает, что ответить на этот жизненно важный вопрос.
Спиридон слушает юного «нигилиста», юнкера, который тоже кидает ему правду в лицо: «Что может быть хуже, как всю свою жизнь болтать красивые фразы и рукою палача убивать саму христианскую жизнь? Я знаю многих епископов, которые с амвона распинаются в защиту девства, чистоты плоти и духа, а сами имеют любовниц! И много я знал подобных проповедников христианства. Вот эта-то в людях ложь, отвратительная фальшь и мерзкая маска лицемерия мне противны, и я их не выношу. (..) Молю вас, отец Спиридон, будьте хоть вы одним истинным, христианским священнослужителем»...
И отец Спиридон решает стать таковым. И он формулирует главную аксиому, опору своего мировоззрения:
«Нагорная проповедь Христа есть истинное христианство». Догматы, Символ веры, богослужение, все книжное богословие, вся история Церкви, начиная с IV века, когда Церковь сплелась с государством в «симфонии» — все это «головное» как бы христианство ничто без «волевого» христианства, которое заключается в последовательном исполнении учения Нагорной проповеди своей конкретной жизнью. Потому что христианство не в словах, а в опыте честной жизни по Христу и со Христом. И все, что этому противоречит, должно быть отвергнуто как ложное, мертвое.
Он верит, что только свободное братство христиан, построенное на евангельских началах, может реально преобразовать мир, стать настоящей Церковью. И первейшим врагом Христа он называет государство!
То государство, которое подчинило себе Церковь, сделало ее религиозным ведомством, превратив христовых служителей в служителей антихриста:
«Учение Христа для государства смерть. А Самого Христа оно считает за святого анархиста с динамитом в руках. Чтобы сохранить себя и не быть раздавленным Евангелием, государственная дипломатия оградила себя от Христа благодарным церковным духовенством».
Вот так - и так в каждом Человеке: "Свет во тьме светит и тьма не объяла Его"!
Беда в том, что : "Есть много животных, имеющих форму Человека!" Евангелие от Филиппа

Вы и рук развести не можете, не то, что бы сделать нечто, Кукловодами не запланированное. Но действует и обратная сторона - не всякому клоуну, с вяличием или без, позволено сделать в отношении меня то, что Ими не предусмотрено. Жёсткая Судьба!
"В очередь, сукины дети, в очередь!"...)
Но ваш вопрос не в этом...
Понимаете, Ундина, вы сами всегда даёте ответ на свой же вопрос, потому что ...
Нет Источника, увы!
Вот и сейчас, вы - в полном соответствии с собой, своими понятиями, спросили по сути - какой вам надо то?! Мандарин.
Вы не понимаете, что выбор должен быть не только - между мандаринами? !Выбор не только между семьями сурикат, стаями волков, Альфами гоминид? Нет? Что выбор может быть не только между "крышами", живущими за мой же счёт?!
Плохо, когда нет выбора даже среди мандарин и приходится брать что дают - помятое, с гнильцой и плесенью. А вот когда выбор есть - насколько лучше!? Правда? Этот любит арбуз, а тот - свининой хрящик! Демократия!)))
Увы мне, это не демократия совсем!
Для демократии нужен Демос.
Нужно самосознание, ответственность, образование, стремление к развитию - нужна как минимум Личность. А личность начинается с первого - НЕТ!
Иными словами, нужен Демос, а не охлос! А у нас народ - запрещённая, экстремистская организация! Это так.
Так каково же основное качество Демоса? Развитый индивидуальный Разум его членов! А не коллективное животное бессознательное толпы, охлоса. Апостол Павел говорил:
"И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были ещё не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы ещё плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете?...
11 Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос...
Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть.
Разве не знаете, что вы — храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм — вы.
Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сём, тот будь безумным, чтобы быть мудрым.
Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом!"
1-е послание Коринфянам, 3 глава
Иными словами, каждой личности руководитель - ее Разум! Этот Разум - творческое Начало от Бога и сам Бог! Поэтому, всегда и везде будет более успешно то общество , в котором может себя реализовать как можно больше Разумных Начал! В науке, в производстве, в культурной и всех сторонах деятельности! Как говорили умные китайцы - " пусть цветут все цветы!" Напротив, ортодоксия и один Мандарин - это смерть общества, сумерки Разумного Начала в людях! Это залог отставания и мракобесия во всех сферах, только ворам с верхушки хорошо. Себе они "Цап царапнут", а остальные - что бы их не скинули, и должны барахтаться в грязи и навозе.
Коллективного разума не существует - вся история человечества подтверждает это! Так какого мне надо?!
Мне не нужен никакой Мандарин, никакая "вяликая" крыша - мне нужно, что бы цвели Цветы - моя страна, что бы мои дети имели шанс на развитие и выбор, согласно своему Разуму!
Что бы вес государства был минимален, а вес Народа - самодовлеющ, а охлос стремился к нулю.Никакого вяличия и никакой духовности от сатаны.
Государство ради личности, не наоборот.
Арлматный мандарин при выборе я предпочитаю съедать, выбрасывая кожурки..))
А гнилые и недозрелые... на помойку.
Как бы продавцы не нахваливали и в какие бы обертки красочные не упаковывали мертвечину...
Подобное к подобному и если на тухлятина есть спрос, значит что то не так в потребителе.

Пы, сы: В каждом Человеке светит Солнце, нужно только не мешать Ему светить!