У тебя такие
говорящие руки -
твои пальцы,
белые, тонкие,
перебирают
струны молчания.
Они звучат
музыкальным сопровождением
к твоим словам -
когда ты говоришь, -
пока мы оба
ждем,
не спим и ждем.
(c)
говорящие руки -
твои пальцы,
белые, тонкие,
перебирают
струны молчания.
Они звучат
музыкальным сопровождением
к твоим словам -
когда ты говоришь, -
пока мы оба
ждем,
не спим и ждем.
(c)
Гадский Поттер
veteran
Навеяло темой Лорда Глюка
"Я повстречала его весною,
Он был художник почти известный,
Мы целовались с ним под сосною -
И он женился, поскольку честный.
Он пил немного, он был негрубым,
Такое счастье лишь раз бывает!
Одно смущало - почистит зубы
И вечно тюбик не закрывает.
Но я внимания сперва не обращала -
Такой мужчина мне небом даден!
И всё по-бабьи его прощала,
Всё - даже тюбик, будь он неладен...
А он, рисуя, впадал в нирвану,
То вдруг обнимет - люблю, говорит, и баста!
То вдруг, проказник, потащит в ванну - а там...
А там ОТКРЫТА ЗУБНАЯ ПАСТА
А я, как дура - носки стирала,
В супы ложила бульонный кубик,
И всё просила, всё умоляла:
"Почистил зубы - ЗАКРОЙ, БЛИН, ТЮБИК"
А он, скотина - ну как нарочно:
"Всё это, Глаша - говорит - второстепенно!"
Скажите, девки - ну разве можно
ЛЮБИТЬ И ГАДИТЬ ОДНОВРЕМЕННО?!
И я с досады ушла к соседу,
Ведь у соседа - вставная челюсть.
На полке тюбик от бленд-а-меду
Лежит закрытый. Какая прелесть..."
"Я повстречала его весною,
Он был художник почти известный,
Мы целовались с ним под сосною -
И он женился, поскольку честный.
Он пил немного, он был негрубым,
Такое счастье лишь раз бывает!
Одно смущало - почистит зубы
И вечно тюбик не закрывает.
Но я внимания сперва не обращала -
Такой мужчина мне небом даден!
И всё по-бабьи его прощала,
Всё - даже тюбик, будь он неладен...
А он, рисуя, впадал в нирвану,
То вдруг обнимет - люблю, говорит, и баста!
То вдруг, проказник, потащит в ванну - а там...
А там ОТКРЫТА ЗУБНАЯ ПАСТА
А я, как дура - носки стирала,
В супы ложила бульонный кубик,
И всё просила, всё умоляла:
"Почистил зубы - ЗАКРОЙ, БЛИН, ТЮБИК"
А он, скотина - ну как нарочно:
"Всё это, Глаша - говорит - второстепенно!"
Скажите, девки - ну разве можно
ЛЮБИТЬ И ГАДИТЬ ОДНОВРЕМЕННО?!
И я с досады ушла к соседу,
Ведь у соседа - вставная челюсть.
На полке тюбик от бленд-а-меду
Лежит закрытый. Какая прелесть..."
Смени мечту 
С содроганьем жду я "двадцать третье",
Вспоминая страшный прошлый год,
Расскажите этот ужас детям,
Я о нём поведаю. Ну, вот
За два дня, как будто фея в сказке,
Подошла ко мне моя жена,
Сунула листок и, глянув в глазки,
Просит: - Напиши - чо хочишь? На!
Чтобы я, в порыве чувств напрасных,
Не взяла вещицу бы не ту,
Запиши желанье (два запасных),
Я же воплощу твою мечту!
У меня в зобу дыханье спёрло,
Сразу диски к "Волге" записал,
А в запас - два спиннинга и свёрла,
Как просила - я же не нахал?
Пару дней я потирал ручонки,
Представляя к "Волге" диски в цвет,
Спиннинги, коробку свёрл и донки,
Ждал этот торжественный момент
За день заглянул в "счастливый список",
Прочитал и всхлип сдержать не смог:
Вымараны спиннинги и "диски",
Вписаны ...трусы, носки, "станок" (с)
С содроганьем жду я "двадцать третье",
Вспоминая страшный прошлый год,
Расскажите этот ужас детям,
Я о нём поведаю. Ну, вот
За два дня, как будто фея в сказке,
Подошла ко мне моя жена,
Сунула листок и, глянув в глазки,
Просит: - Напиши - чо хочишь? На!
Чтобы я, в порыве чувств напрасных,
Не взяла вещицу бы не ту,
Запиши желанье (два запасных),
Я же воплощу твою мечту!
У меня в зобу дыханье спёрло,
Сразу диски к "Волге" записал,
А в запас - два спиннинга и свёрла,
Как просила - я же не нахал?
Пару дней я потирал ручонки,
Представляя к "Волге" диски в цвет,
Спиннинги, коробку свёрл и донки,
Ждал этот торжественный момент
За день заглянул в "счастливый список",
Прочитал и всхлип сдержать не смог:
Вымараны спиннинги и "диски",
Вписаны ...трусы, носки, "станок" (с)
..
Подари мне БОГ - ЭТУ женщину
и не дай никогда ЕЙ опомниться...
Я за каждый вздох, С НЕЮ скрещенный,
заплатил тебе больше, чем сторицей...
Одолжи мне, Бог, ЕЁ горести,
если станут они неизбежностью,
чтобы мог финал ЕЁ пОвести
я украсить заботой и нежностью...
Укажи мне, Господь, грусти трещины
на душе ЕЁ слишком доверчивой...
Я люблю, я хочу ЭТУ женщину...
Вот и всё, мне просить больше нечего….
Помоги мне, Бог, стать единственным,
пусть не первым, но лучшим и стОящим
ЕЁ нежных губ, глаз таинственных,
поцелуев ЕЁ, как сокровища...
Подскажи ЕЙ, Бог, что Я - СУЖЕНЫЙ...
ЕЁ друг, ЕЁ муж, ЕЁ копия
Не случайный я, не отдушина,
не ночей одиноких утопия
Я бы мог бы стать, без сомнения,
настоящим отцом ЕЁ дочери..........................
Дай же сил мне ждать, дай терпения,
ведь длинна к тебе, Господи, очередь..
(с.)
ля-ля
Подари мне БОГ - ЭТУ женщину
и не дай никогда ЕЙ опомниться...
Я за каждый вздох, С НЕЮ скрещенный,
заплатил тебе больше, чем сторицей...
Одолжи мне, Бог, ЕЁ горести,
если станут они неизбежностью,
чтобы мог финал ЕЁ пОвести
я украсить заботой и нежностью...
Укажи мне, Господь, грусти трещины
на душе ЕЁ слишком доверчивой...
Я люблю, я хочу ЭТУ женщину...
Вот и всё, мне просить больше нечего….
Помоги мне, Бог, стать единственным,
пусть не первым, но лучшим и стОящим
ЕЁ нежных губ, глаз таинственных,
поцелуев ЕЁ, как сокровища...
Подскажи ЕЙ, Бог, что Я - СУЖЕНЫЙ...
ЕЁ друг, ЕЁ муж, ЕЁ копия
Не случайный я, не отдушина,
не ночей одиноких утопия
Я бы мог бы стать, без сомнения,
настоящим отцом ЕЁ дочери..........................
Дай же сил мне ждать, дай терпения,
ведь длинна к тебе, Господи, очередь..
(с.)
ля-ля
Я - женщина и, значит, я - актриса,
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я- женщина и, значит, я- царица,
Возлюбленная всех земных царей.
Я -женщина и, значит, я - рабыня,
Познавшая солёный вкус обид.
Я- женщина и, значит, я -пустыня,
Которая тебя испепелит.
Я- женщина. Сильна я поневоле.
Но знаешь, даже если жизнь борьба,
Я - женщина, я слабая до боли.
Я - женщина и, значит, я- судьба.
Я -женщина. Я -просто вспышка страсти,
Но мой удел терпение и труд,
Я- женщина. Я -то большое счастье,
Которое совсем не берегут.
Я- женщина. И этим я опасна,
Огонь и лёд навек во мне одной.
Я -женщина и, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.
Я- женщина, и в мире все дороги
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я- женщина. Я- избранная Богом,
Хотя уже наказанная им.
(с)
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
(с)
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
(с)
Сейчас читают
Факультет БЗ, специальность - флудистика, дневное отделение )))))
110396
1000
Дневной тотализатор
116320
1000
Майский дозор
119412
1000
Умер поэт Zaboy
Хотя, поэты не умирают, живут в своих стихах
В губы бледные вкладывать вздох
Бездыханной любви – не дай Бог!
Узнавать по пятну на груди,
Боже Праведный, не приведи!
С узелочком в щемящую даль
Поспешать на побывку не дай!
Нас, голодной любви вопреки,
Друг от друга, Господь, береги!
Завелась сковородочка лишняя? –
Забирай же меня, а не ближнего!
Но до самого крайнего срока
Дай любить мне тебя издалёка!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Боком греть холодеющий бок –
Не дай Бог! Не дай Бог! Не дай Бог!
Хотя, поэты не умирают, живут в своих стихах
В губы бледные вкладывать вздох
Бездыханной любви – не дай Бог!
Узнавать по пятну на груди,
Боже Праведный, не приведи!
С узелочком в щемящую даль
Поспешать на побывку не дай!
Нас, голодной любви вопреки,
Друг от друга, Господь, береги!
Завелась сковородочка лишняя? –
Забирай же меня, а не ближнего!
Но до самого крайнего срока
Дай любить мне тебя издалёка!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Боком греть холодеющий бок –
Не дай Бог! Не дай Бог! Не дай Бог!
И джазовый вечер у "Бедных людей",
У газовой печи и бледных идей,
И хиппи с чугунной заточкой в кармане,
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Мы строили лодки и звали их - мани,
Мы выпили водки, но стали туманней,
Сменяли Армани на дырку в кармане
И вышли, как Жанна д`Арк,
На поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Скажу тебе правду - не верь корифеям
Всех этих закусочных-баров-кофеен,
Мы бледные люди - храним, не имея,
Наш поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Скажи, где все эти чудесные школы,
Морковные соки и двойственность пола,
Оскомина скуки, тоски баркарола
И поезд до Сокола в парк? До Сокола в парк
Заварка уже превратилась в ядрицу,
Красивую бритву и сивую птицу,
Кривую струну, полупьяную пиццу
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Я рано приехала завтра на стрелку,
Я рану прикрыла сушёною целкой,
Всё стало так мелко, как масло в горелке,
И чай - безмазовый вторяк,
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
И жизнь изменилась, как пачка билетов,
Банкнот, ассигнаций, купюр, эполетов,
Машинка с проколотой шинкой раздета,
А поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Вся жизнь на изломе, метро на разломе,
Мы слушаем сны в акустическом доме,
Всё это не с нами, а в будущем томе,
Наш поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Мы кони, впряжённые в сани "валетом",
Мы пони, сражённые вражьим стилетом,
Мы трупы до вони, но речь не об этом,
Наш поезд до Сокола в парк! До Сокола в парк!
Сегодня мы франты с немытой манишкой,
Шуты в аксельбантах с просроченной фишкой,
Как мальчики с письками дольше умишка,
Как поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
У нас не окончены счёты в квартире,
У нас нерастрачены дырочки в сыре,
У нас векселя перепачканы в жире,
А поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Неприбраны рельсы, без градусов Цельсий,
Раздолбаны доски и грубы наброски,
Потёки на зубьях сургучной расчёски
И ворон под аркою "карк"...
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Любимый, а может быть, просто случайный,
Забыл ли ты всё - то, что было вначале,
Отчаянье страсти и ложечка в чае
И тот ослепительный парк,
Куда поезда уходили со света
С тобою в зубах, как счастливым билетом,
Откуда назад возвращения нету,
Где ждет Иоанн или Марк?
Быть может, ты всё позабыл по запарке,
А мы перестарки, твердеем при варке,
Бастарды, займем пьедестал в зоопарке
И выйдем, как Жанна д`Арк -
Где сокол под аркою "карк",
На поезд до Ворона в парк, до Ворона в парк
(с)
У газовой печи и бледных идей,
И хиппи с чугунной заточкой в кармане,
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Мы строили лодки и звали их - мани,
Мы выпили водки, но стали туманней,
Сменяли Армани на дырку в кармане
И вышли, как Жанна д`Арк,
На поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Скажу тебе правду - не верь корифеям
Всех этих закусочных-баров-кофеен,
Мы бледные люди - храним, не имея,
Наш поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Скажи, где все эти чудесные школы,
Морковные соки и двойственность пола,
Оскомина скуки, тоски баркарола
И поезд до Сокола в парк? До Сокола в парк
Заварка уже превратилась в ядрицу,
Красивую бритву и сивую птицу,
Кривую струну, полупьяную пиццу
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Я рано приехала завтра на стрелку,
Я рану прикрыла сушёною целкой,
Всё стало так мелко, как масло в горелке,
И чай - безмазовый вторяк,
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
И жизнь изменилась, как пачка билетов,
Банкнот, ассигнаций, купюр, эполетов,
Машинка с проколотой шинкой раздета,
А поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Вся жизнь на изломе, метро на разломе,
Мы слушаем сны в акустическом доме,
Всё это не с нами, а в будущем томе,
Наш поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Мы кони, впряжённые в сани "валетом",
Мы пони, сражённые вражьим стилетом,
Мы трупы до вони, но речь не об этом,
Наш поезд до Сокола в парк! До Сокола в парк!
Сегодня мы франты с немытой манишкой,
Шуты в аксельбантах с просроченной фишкой,
Как мальчики с письками дольше умишка,
Как поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
У нас не окончены счёты в квартире,
У нас нерастрачены дырочки в сыре,
У нас векселя перепачканы в жире,
А поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Неприбраны рельсы, без градусов Цельсий,
Раздолбаны доски и грубы наброски,
Потёки на зубьях сургучной расчёски
И ворон под аркою "карк"...
И поезд до Сокола в парк, до Сокола в парк
Любимый, а может быть, просто случайный,
Забыл ли ты всё - то, что было вначале,
Отчаянье страсти и ложечка в чае
И тот ослепительный парк,
Куда поезда уходили со света
С тобою в зубах, как счастливым билетом,
Откуда назад возвращения нету,
Где ждет Иоанн или Марк?
Быть может, ты всё позабыл по запарке,
А мы перестарки, твердеем при варке,
Бастарды, займем пьедестал в зоопарке
И выйдем, как Жанна д`Арк -
Где сокол под аркою "карк",
На поезд до Ворона в парк, до Ворона в парк
(с)
Николай Рубцов
Стукнул по карману - не звенит.
Стукнул по другому - не слыхать.
В тихий свой, таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.
Но очнусь и выйду за порог
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.
Память отбивается от рук,
Молодость уходит из-под ног,
Солнышко описывает круг -
Жизненный отсчитывает срок.
Стукну по карману - не звенит.
Стукну по другому - не слыхать.
Если только буду знаменит,
То поеду в Ялту отдыхать...
Стукнул по карману - не звенит.
Стукнул по другому - не слыхать.
В тихий свой, таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.
Но очнусь и выйду за порог
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.
Память отбивается от рук,
Молодость уходит из-под ног,
Солнышко описывает круг -
Жизненный отсчитывает срок.
Стукну по карману - не звенит.
Стукну по другому - не слыхать.
Если только буду знаменит,
То поеду в Ялту отдыхать...
Крошка енота
guru
Автор (лично мне) не известен...
Если видишь на картине
Нарисован водолаз,
Нарисована равнина
А на ней с ногами глаз.
Нарисован гуманоид
И его зеленый друг,
Сфера, куб, пораболоид,
Синусоидальный круг.
Нарисована сардина,
Два квадратных синих пня -
Значит это не картина,
А какая-то ***ня!
Хотя, мне кажется, что я это уже здесь писала.
Если видишь на картине
Нарисован водолаз,
Нарисована равнина
А на ней с ногами глаз.
Нарисован гуманоид
И его зеленый друг,
Сфера, куб, пораболоид,
Синусоидальный круг.
Нарисована сардина,
Два квадратных синих пня -
Значит это не картина,
А какая-то ***ня!
Хотя, мне кажется, что я это уже здесь писала.
Сливаются реки,
свиваются травы.
А я
развеян ветрами.
Войдет благовещенье
в дом к обрученным,
и девушки встанут утрами -
и вышьют сердца свои
шелком зеленым.
А я
развеян ветрами.
(с)
свиваются травы.
А я
развеян ветрами.
Войдет благовещенье
в дом к обрученным,
и девушки встанут утрами -
и вышьют сердца свои
шелком зеленым.
А я
развеян ветрами.
(с)
Приходи…
(Вальс)
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтоб любовью мне душу согреть,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтоб в глаза мне твои посмотреть!
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы сердце стучать продолжало,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы счастью положить начало.
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы веру в тебя не терял я,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы крылья в душе обретал я!
Приходи, ты всегда приходи,
Несмотря на мороз и на стужу
Приходи, я прошу, приходи,
Чтоб надежда заполнила душу.
Если плохо тебе, приходи,
Поцелуями слезы осушу,
Приходи, ты ко мне приходи,
И я силы волью в твою душу!
Приходи, я шепчу, приходи,
И надежда в душе еле дышит,
Приходи, я кричу, приходи,
И надеюсь, меня ты услышишь!
Приходи, ты ко мне, приходи,
Чтобы все во Вселенной звучало,
Приходи, приходи, приходи,
Чтобы все повторилось сначала!
Приходи, приходи, приходи,
Чтобы все повторилось сначала,
Приходи, приходи, приходи, приходи
(Вальс)
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтоб любовью мне душу согреть,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтоб в глаза мне твои посмотреть!
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы сердце стучать продолжало,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы счастью положить начало.
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы веру в тебя не терял я,
Приходи, ты ко мне приходи,
Чтобы крылья в душе обретал я!
Приходи, ты всегда приходи,
Несмотря на мороз и на стужу
Приходи, я прошу, приходи,
Чтоб надежда заполнила душу.
Если плохо тебе, приходи,
Поцелуями слезы осушу,
Приходи, ты ко мне приходи,
И я силы волью в твою душу!
Приходи, я шепчу, приходи,
И надежда в душе еле дышит,
Приходи, я кричу, приходи,
И надеюсь, меня ты услышишь!
Приходи, ты ко мне, приходи,
Чтобы все во Вселенной звучало,
Приходи, приходи, приходи,
Чтобы все повторилось сначала!
Приходи, приходи, приходи,
Чтобы все повторилось сначала,
Приходи, приходи, приходи, приходи
Сегодня я сорвал с нее бусы, и они
рассыпались по траве. Я не мог видеть,
как она бережет их, а меж тем каждый день
кто-нибудь ей разбивает одну из бусинок.
Она делала вид, что этого не замечает, -
она бережет ниточку. Я не могу видеть, как
бусинок становится все меньше, а она все
еще украшает себя ими. Может быть, она
и вправду не видит, что бусинок остается все
меньше?
А может быть, просто не хочет видеть. Потому
что бусы - это ее вера в свою красоту, вера
в любовь, вера в красоту других. Поэтому она
бережет ее.
Но бережет она только ниточку, будто
в ниточке ее вера, а не в самих бусах.
Пока она так дрожит над своей ниточкой,
кто-то день за днем откусывает по одной
бусинке, и когда будут откушены все, ей
останется одна только ниточка.
Но еще ужаснее будет это мгновенье, когда
нить еще не совсем опустела, но осталось на
ней десяток бусинок или чуть побольше. Я не
хочу видеть ее в то мгновенье, когда она
будет гордиться этим последним десятком на
полуголой ниточке. Не лучше ли разорвать
ее сразу и нанизывать всякий раз заново,
чем вот так дрожать в страхе за нее и терять
бусинки - по одной, по одной, по одной?
(Терпеть не могу капли. Капли меня утомляют,
убывают ли, прибывают – одинаково
монотонно, одинаково печально. Кто пьет
вино по капле, кто дает реку пустыне по капле?
Страшная выдумка инквизиции –
медленные капли на голову –
Еще-еще-еще-еще-еще...
Еще-еще-еще-еще-еще...)
Я никому никогда не говорил, что для меня
она значит. Даже ей.
Болят бусинки, исчезая по одной, и совсем
не болит ниточка.
Сегодня я сорвал с нее бусы, и они рассыпались
по траве.
Она думает, будто я ее ненавижу.
(c)
рассыпались по траве. Я не мог видеть,
как она бережет их, а меж тем каждый день
кто-нибудь ей разбивает одну из бусинок.
Она делала вид, что этого не замечает, -
она бережет ниточку. Я не могу видеть, как
бусинок становится все меньше, а она все
еще украшает себя ими. Может быть, она
и вправду не видит, что бусинок остается все
меньше?
А может быть, просто не хочет видеть. Потому
что бусы - это ее вера в свою красоту, вера
в любовь, вера в красоту других. Поэтому она
бережет ее.
Но бережет она только ниточку, будто
в ниточке ее вера, а не в самих бусах.
Пока она так дрожит над своей ниточкой,
кто-то день за днем откусывает по одной
бусинке, и когда будут откушены все, ей
останется одна только ниточка.
Но еще ужаснее будет это мгновенье, когда
нить еще не совсем опустела, но осталось на
ней десяток бусинок или чуть побольше. Я не
хочу видеть ее в то мгновенье, когда она
будет гордиться этим последним десятком на
полуголой ниточке. Не лучше ли разорвать
ее сразу и нанизывать всякий раз заново,
чем вот так дрожать в страхе за нее и терять
бусинки - по одной, по одной, по одной?
(Терпеть не могу капли. Капли меня утомляют,
убывают ли, прибывают – одинаково
монотонно, одинаково печально. Кто пьет
вино по капле, кто дает реку пустыне по капле?
Страшная выдумка инквизиции –
медленные капли на голову –
Еще-еще-еще-еще-еще...
Еще-еще-еще-еще-еще...)
Я никому никогда не говорил, что для меня
она значит. Даже ей.
Болят бусинки, исчезая по одной, и совсем
не болит ниточка.
Сегодня я сорвал с нее бусы, и они рассыпались
по траве.
Она думает, будто я ее ненавижу.
(c)
Бедная бабочка сердце мое,
милые дети с лужайки зеленой.
время-паук ее держит в плену,
крыльев пыльца - горький опыт плененной.=-(с)
* не могла пройти мимо Лорки*
милые дети с лужайки зеленой.
время-паук ее держит в плену,
крыльев пыльца - горький опыт плененной.=-(с)
* не могла пройти мимо Лорки*
Маленькая рыбка,
Жареный карась,
Где ж ваша улыбка,
Что была вчерась?..
Что же вас сгубило,
Бросило сюда,
Где не так уж мило,
Где - сковорода...
(с) Н.Олейников
Жареный карась,
Где ж ваша улыбка,
Что была вчерась?..
Что же вас сгубило,
Бросило сюда,
Где не так уж мило,
Где - сковорода...
(с) Н.Олейников
презумпция
хикки
Не криви улыбку,
руки теребя,-
Я люблю другую,
только не тебя.
Ты сама ведь знаешь,
знаешь хорошо -
Не тебя я вижу,
не к тебе пришел.
Проходил я мимо,
сердцу все равно -
Просто захотелось
заглянуть в окно.
(с) С. Есенин
руки теребя,-
Я люблю другую,
только не тебя.
Ты сама ведь знаешь,
знаешь хорошо -
Не тебя я вижу,
не к тебе пришел.
Проходил я мимо,
сердцу все равно -
Просто захотелось
заглянуть в окно.
(с) С. Есенин
презумпция
хикки
Посвящение
Ниточка, иголочка,
Булавочка, утюг.
Ты моя двуколочка,
А я твой битюг.
Ты моя колясочка,
Розовый букет,
У тебя есть крылышки,
У меня их нет.
Женщинам в отличие
Крылышки даны!
В это неприличие
Все мы влюблены.
Полюби, красавица,
Полюби меня,
Если тебе нравится
Песенка моя.
(с) Н. Олейников
Ниточка, иголочка,
Булавочка, утюг.
Ты моя двуколочка,
А я твой битюг.
Ты моя колясочка,
Розовый букет,
У тебя есть крылышки,
У меня их нет.
Женщинам в отличие
Крылышки даны!
В это неприличие
Все мы влюблены.
Полюби, красавица,
Полюби меня,
Если тебе нравится
Песенка моя.
(с) Н. Олейников
zizi
динама
ты меня не любишь не жалеешь
может я немного некрасив
наклонив лицо от страсти млеешь
мне на плечи руки опустив
молодая с чувственным оскалом
я с тобой не нежен и не груб
расскажи мне скольких ты ласкала
сколько рук ты помнишь сколько губ
пусть твои полуприкрыты очи
и ты думаешь о комнибудь другом
я и сам люблю тебя не очень
утопая в дальнем дорогом
да и ты пойдешь своей дорогой
распылять безрадостные дни
только нецелованных не трогай
только негоревших не мани
.......
это Есенин
могла гденить соврать. давно не перечитывала
и пунктуацию спецом не ставила. так как непомню точно где и как..
вот
может я немного некрасив
наклонив лицо от страсти млеешь
мне на плечи руки опустив
молодая с чувственным оскалом
я с тобой не нежен и не груб
расскажи мне скольких ты ласкала
сколько рук ты помнишь сколько губ
пусть твои полуприкрыты очи
и ты думаешь о комнибудь другом
я и сам люблю тебя не очень
утопая в дальнем дорогом
да и ты пойдешь своей дорогой
распылять безрадостные дни
только нецелованных не трогай
только негоревших не мани
.......
это Есенин
могла гденить соврать. давно не перечитывала
и пунктуацию спецом не ставила. так как непомню точно где и как..
вот
Искренность дорогого стоит.
Невозможно не специалисту помнить дословно каждое слово и пунктуацию. И даже специалисты, если на память пишут чье-то стихотворение, часто ошибаются.
Невозможно не специалисту помнить дословно каждое слово и пунктуацию. И даже специалисты, если на память пишут чье-то стихотворение, часто ошибаются.
...Если я умру раньше времени,
Вы отдайте меня белым лебедям,
Между перьев их крыл я запутаюсь
И умчусь вместе с ними в мечту свою.
И не надо священника в дом мой звать,
Да и в церкви не надо меня отпевать.
Пусть меня отпоют ветры вольные,
Отпоют мою душу обездоленную.
Ну а тело мое опустевшее
Забросайте землей отсыревшею,
Да поставьте ему, некрещеному,
Крест, чтоб Богом была я прощенная.
На могилку мою не кладите цветов,
Пусть она зарастет буйною травой.
Пусть весной незабудки распустятся,
Да зима белым снегом опустится.
Если я умру раньше времени,
Пусть меня унесут белы лебеди,
Далеко, далеко в край неведомый,
Высоко, высоко в небо светлое...
(с) Татьяна Снежина.
Вы отдайте меня белым лебедям,
Между перьев их крыл я запутаюсь
И умчусь вместе с ними в мечту свою.
И не надо священника в дом мой звать,
Да и в церкви не надо меня отпевать.
Пусть меня отпоют ветры вольные,
Отпоют мою душу обездоленную.
Ну а тело мое опустевшее
Забросайте землей отсыревшею,
Да поставьте ему, некрещеному,
Крест, чтоб Богом была я прощенная.
На могилку мою не кладите цветов,
Пусть она зарастет буйною травой.
Пусть весной незабудки распустятся,
Да зима белым снегом опустится.
Если я умру раньше времени,
Пусть меня унесут белы лебеди,
Далеко, далеко в край неведомый,
Высоко, высоко в небо светлое...
(с) Татьяна Снежина.
И символично.. Эти строки она написала в 19 лет, ровно за 4 года до трагической гибели на трассе Барнаул-Новосибирск, вместе с женихом Сергеем Бугаевым, через несколько дней после помолвки..
презумпция
хикки
Вторая строчка - "Разве я немного не красив?"
Четвертая строчка - "На колени руки опустив".
*услужливо подсказывает*
Четвертая строчка - "На колени руки опустив".
*услужливо подсказывает*
zizi
динама
угу) и еще полстиха я просто вырезала. не я-память моя))
презумпция
хикки
Я тоже по памяти восстанавливала, поэтому потери полстиха даже не заметила. )))
На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая, казалось, война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую — по размерам — шинель...
...А когда он упал — некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня в полный рост!
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая, казалось, война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую — по размерам — шинель...
...А когда он упал — некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня в полный рост!
Растают сосны слезами,
Рассыпятся скиты
И берега пологими
Вновь станут, где круты
В своей ловушке собственной
Утихнет снов ловец
И ночи поступь бОсая
Коснется всех сердец
Осыплется цвет розовый
На чешую камней
И ночью будет собран он
Хранителем теней
И лепестки рассыпятся
На пудру чьих-то снов
Из розового – в красное,
Из красного – в лиловь
А воздух фиолетовый
Течет на малахит
Как жаль, что миру этому
Хрустальный глаз разбит
И белыми снежинками
В осколках хрусталя
Последними поэтами
Полна сыра земля
Рассыпятся скиты
И берега пологими
Вновь станут, где круты
В своей ловушке собственной
Утихнет снов ловец
И ночи поступь бОсая
Коснется всех сердец
Осыплется цвет розовый
На чешую камней
И ночью будет собран он
Хранителем теней
И лепестки рассыпятся
На пудру чьих-то снов
Из розового – в красное,
Из красного – в лиловь
А воздух фиолетовый
Течет на малахит
Как жаль, что миру этому
Хрустальный глаз разбит
И белыми снежинками
В осколках хрусталя
Последними поэтами
Полна сыра земля
...Из розового – в красное,
Из красного – в лиловь...
Из красного – в лиловь...
что я тебе отдам,
когда перестану спрашивать, есть ли ты;
в каждом прохожем видеть твои черты,
каждому улыбаться?
что я тебе отдам?
я так же не верил в свет, текущий по проводам,
пока не вложил персты
и не получил свои двести двадцать.
одного из нас нет;
кто теперь будет видеть меня во сне?
кто из нас числится в списках пропавших, там,
где майская зелень, мокрая колея,
черная пашня –
ты или я?
что мы хотели спеть до того, как умерли?
знаем ли мы теперь, хорошо ли за морем?
как ты ложишься в строчку, а я на музыку…
каждого мертвого можно придумать заново.
я нарисован в тетради
в клеточку, черным и маленьким, со спины,
со стороны, не смотри, бога ради,
завтра получится лучше - он каждый день
сочиняет нас заново. ©
когда перестану спрашивать, есть ли ты;
в каждом прохожем видеть твои черты,
каждому улыбаться?
что я тебе отдам?
я так же не верил в свет, текущий по проводам,
пока не вложил персты
и не получил свои двести двадцать.
одного из нас нет;
кто теперь будет видеть меня во сне?
кто из нас числится в списках пропавших, там,
где майская зелень, мокрая колея,
черная пашня –
ты или я?
что мы хотели спеть до того, как умерли?
знаем ли мы теперь, хорошо ли за морем?
как ты ложишься в строчку, а я на музыку…
каждого мертвого можно придумать заново.
я нарисован в тетради
в клеточку, черным и маленьким, со спины,
со стороны, не смотри, бога ради,
завтра получится лучше - он каждый день
сочиняет нас заново. ©
Мы- не соль земли, мы-соль на раны:
Рыцари, шуты и короли –
Персонажи этой старой драмы
Мы уходим. Мы почти ушли.
Память умирающих столетий-
Шпаги, шпоры, шорохи шелков…
Нас еще тревожат на рассвете
Звон клинков и цоканье подков,
Нам еще не стали словом праздным
Ни Любовь. Ни Мужество, ни Честь
Мы еще считаем мир прекрасным!
Мы уходим. Но пока-мы есть!
Гул затихнет. Выйдя на подмостки,
Мы продолжим-это не впервой.
Сцена жизнь, а не одни лишь доски
…Датский принц сникает головой,
Кончена печальнейшая повесть…
Но в седьмом ряду… и рядом с ним…
Мы не соль земли, мы ваша совесть
Мы уйти еще повременим.
Олди.
Рыцари, шуты и короли –
Персонажи этой старой драмы
Мы уходим. Мы почти ушли.
Память умирающих столетий-
Шпаги, шпоры, шорохи шелков…
Нас еще тревожат на рассвете
Звон клинков и цоканье подков,
Нам еще не стали словом праздным
Ни Любовь. Ни Мужество, ни Честь
Мы еще считаем мир прекрасным!
Мы уходим. Но пока-мы есть!
Гул затихнет. Выйдя на подмостки,
Мы продолжим-это не впервой.
Сцена жизнь, а не одни лишь доски
…Датский принц сникает головой,
Кончена печальнейшая повесть…
Но в седьмом ряду… и рядом с ним…
Мы не соль земли, мы ваша совесть
Мы уйти еще повременим.
Олди.
Птица сидит на ветке
Она закрывает глаза
Мечтает о небе
И ярко-красной рябине
Холод вползает в вечер
В ямы синего снега
Сердце птицы
Согреет теперь весна
Она закрывает глаза
Мечтает о небе
И ярко-красной рябине
Холод вползает в вечер
В ямы синего снега
Сердце птицы
Согреет теперь весна
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
©
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
©
Выше тела ставить душу —
Жизнь, достойная урода.
Над душою ставить тело —
Это ложная свобода.
Помоги мне, мать природа,
Чтоб я не был из калек,
Чтобы тяжесть, чтобы сладость,
Чтобы даже горечь меда
Мою душу с моим телом
Тайно склеили навек…
(Е.Евтушенко)
Жизнь, достойная урода.
Над душою ставить тело —
Это ложная свобода.
Помоги мне, мать природа,
Чтоб я не был из калек,
Чтобы тяжесть, чтобы сладость,
Чтобы даже горечь меда
Мою душу с моим телом
Тайно склеили навек…
(Е.Евтушенко)
Допросились, ветер студит
землю, прыгая с берез,
и березы словно люди,
унижаются до слез.
Ах, как дует по ущелью,
ах как дует и метет,
голубые лапы елей
превращая в хвойный лед.
А на небе,
небе стылом, первобытном, как снега, 
облака.
Как балерины.
Как танцовщицы Дега.
(Г.Прашкевич)
землю, прыгая с берез,
и березы словно люди,
унижаются до слез.
Ах, как дует по ущелью,
ах как дует и метет,
голубые лапы елей
превращая в хвойный лед.
А на небе,
небе стылом, первобытном, как снега, 
облака.
Как балерины.
Как танцовщицы Дега.
(Г.Прашкевич)
СУМЕРКИ
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные сумерки выдались!
И все позабылось,
Что помнить не хочется:
Обиды твои.
И мое одиночество.
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Душа моя —
Как холостяцкая комната.
Ни взглядов твоих в ней,
Ни детского гомона.
Завалена книгами
Площадь жилищная,
Как сердце — словами...
Теперь уже лишними.
Ах, эти слова,
Будто листья опавшие.
И слезы —
На целую жизнь опоздавшие.
Не плачь.
У нас встреча с тобой,
А не проводы.
Мы снова сегодня наивны
И молоды.
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные
Сумерки
Выдались!
(Андрей Дементьев)
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные сумерки выдались!
И все позабылось,
Что помнить не хочется:
Обиды твои.
И мое одиночество.
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Душа моя —
Как холостяцкая комната.
Ни взглядов твоих в ней,
Ни детского гомона.
Завалена книгами
Площадь жилищная,
Как сердце — словами...
Теперь уже лишними.
Ах, эти слова,
Будто листья опавшие.
И слезы —
На целую жизнь опоздавшие.
Не плачь.
У нас встреча с тобой,
А не проводы.
Мы снова сегодня наивны
И молоды.
Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные
Сумерки
Выдались!
(Андрей Дементьев)
Я вижу каменное небо
Над тусклой паутиной вод.
В тисках постылого Эреба
Душа томительно живет.
Я понимаю этот ужас
И постигаю эту связь:
И небо падает, не рушась,
И море плещет, не пенясь.
О, крылья бледные химеры,
На грубом золоте песка,
И паруса трилистник серый,
Распятый, как моя тоска!
©
Над тусклой паутиной вод.
В тисках постылого Эреба
Душа томительно живет.
Я понимаю этот ужас
И постигаю эту связь:
И небо падает, не рушась,
И море плещет, не пенясь.
О, крылья бледные химеры,
На грубом золоте песка,
И паруса трилистник серый,
Распятый, как моя тоска!
©
The autumn letters
Ты снова пишешь мне… Ветрена,
Видать, погода там, в Англии.
А тут из труб плывут медленно
По вертикали туч ганглии.
Достал промозглый стиль: марево,
Туман дождей, зима ранняя.
Так странно – просит взгляд карего,
И это, кажется, мания,
Болезнь (симптомы – дрянь); в инглише
Диагноз этот не числится.
Цвета любимых глаз, видишь ли,
Искать на небе – бессмыслица.
Вивальди. Полночь. Свист пасиков.
На полках книги – цвет сбросили.
Бумажный шашель жрет классиков.
И пес скулит, глотнув осени…
(с)
Ты снова пишешь мне… Ветрена,
Видать, погода там, в Англии.
А тут из труб плывут медленно
По вертикали туч ганглии.
Достал промозглый стиль: марево,
Туман дождей, зима ранняя.
Так странно – просит взгляд карего,
И это, кажется, мания,
Болезнь (симптомы – дрянь); в инглише
Диагноз этот не числится.
Цвета любимых глаз, видишь ли,
Искать на небе – бессмыслица.
Вивальди. Полночь. Свист пасиков.
На полках книги – цвет сбросили.
Бумажный шашель жрет классиков.
И пес скулит, глотнув осени…
(с)
Николай Гумилев
У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день-другой и завянут,
У меня не живут цветы.
Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А наутро — комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.
Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.
Мне продавший их букинист,
Помню, был горбатым, и нищим...
...Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.
У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут,
Постоят день-другой и завянут,
У меня не живут цветы.
Да и птицы здесь не живут,
Только хохлятся скорбно и глухо,
А наутро — комочек из пуха...
Даже птицы здесь не живут.
Только книги в восемь рядов,
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат вековые истомы,
Словно зубы в восемь рядов.
Мне продавший их букинист,
Помню, был горбатым, и нищим...
...Торговал за проклятым кладбищем
Мне продавший их букинист.
жалко птичек... вот я тоже щас про птичку стих расскажу:
Я купил его на птичьем рынке
Был он так беспомощен и мал
Птицелов мечтал о четвертинке
И в цене никак не уступал
Он кричал: бери ведь это ж птица!
Что десятка! Ну какой в ней прок!
На десятку не опохмелиться
Я же должен чем-то подавиться
Взять хотя бы плавленый сырок!
А щегол тем временем по клетке
Все летал в лазурь вперяя взгляд
А ему бы петь на тонкой ветке
Да к полетам приучать щеглят
Слабой лапкой маленькую дверцу
Не раскрыть хотя и нет замка
А в его ничтожно малом сердце
Прижилась огромная тоска
Бился клювом о пруток железный
Но затих. А что он бедный мог?
Видно понял: рваться бесполезно
Присмирел и съежился в комок
Я купил его на птичьем рынке
Был он так беспомощен и мал
Птицелов мечтал о четвертинке
Я ему на четвертинку дал
А теперь лети красноголовый
На свободе ты и петь горазд
Только опасайся птицелова
Он тебя изловит и продаст
Может статься летнею порою
Хлынут с ветром грозные дожди
Я окно перед тобой открою
Залетай и бурю пережди
Будешь гостем дорогим и милым
Клюй репейник пробуй коноплю
Чтоб боязнь неволи не томила
Я и клетку выкинуть велю
Я купил его на птичьем рынке
Был он так беспомощен и мал
Птицелов мечтал о четвертинке
И в цене никак не уступал
Он кричал: бери ведь это ж птица!
Что десятка! Ну какой в ней прок!
На десятку не опохмелиться
Я же должен чем-то подавиться
Взять хотя бы плавленый сырок!
А щегол тем временем по клетке
Все летал в лазурь вперяя взгляд
А ему бы петь на тонкой ветке
Да к полетам приучать щеглят
Слабой лапкой маленькую дверцу
Не раскрыть хотя и нет замка
А в его ничтожно малом сердце
Прижилась огромная тоска
Бился клювом о пруток железный
Но затих. А что он бедный мог?
Видно понял: рваться бесполезно
Присмирел и съежился в комок
Я купил его на птичьем рынке
Был он так беспомощен и мал
Птицелов мечтал о четвертинке
Я ему на четвертинку дал
А теперь лети красноголовый
На свободе ты и петь горазд
Только опасайся птицелова
Он тебя изловит и продаст
Может статься летнею порою
Хлынут с ветром грозные дожди
Я окно перед тобой открою
Залетай и бурю пережди
Будешь гостем дорогим и милым
Клюй репейник пробуй коноплю
Чтоб боязнь неволи не томила
Я и клетку выкинуть велю
А я (можно?) про птичий рынок весёлое?
Птичий рынок,
Птичий рынок...
Золотым июньским днем
Между клеток и корзинок
Ходим с папою вдвоем.
Видим – рыбки продаются,
Плавники горят огнем.
Мы на рыбок посмотрели
И решили, что берем!
Раздавал котят бесплатно
Симпатичный продавец.
На котят мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели –
И забрали наконец.
Тут нам белку предложили.
– Сколько стоит?
– Пять рублей. –
На нее мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели –
Надо взять ее скорей!
И совсем перед уходом
Мы увидели коня.
На него мы посмотрели
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели...
И купили для меня.
А потом пошли домой,
Всех зверей забрав с собой.
Вот подходим к нашей двери,
Вот решили постучать.
Мама в щелку посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела...
И решила: не пускать! ©
Птичий рынок,
Птичий рынок...
Золотым июньским днем
Между клеток и корзинок
Ходим с папою вдвоем.
Видим – рыбки продаются,
Плавники горят огнем.
Мы на рыбок посмотрели
И решили, что берем!
Раздавал котят бесплатно
Симпатичный продавец.
На котят мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели –
И забрали наконец.
Тут нам белку предложили.
– Сколько стоит?
– Пять рублей. –
На нее мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели –
Надо взять ее скорей!
И совсем перед уходом
Мы увидели коня.
На него мы посмотрели
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели...
И купили для меня.
А потом пошли домой,
Всех зверей забрав с собой.
Вот подходим к нашей двери,
Вот решили постучать.
Мама в щелку посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела...
И решила: не пускать! ©
Клоками белый снег валится,
Что ж дева красная боится
С крыльца сойти
Воды снести?
Как поп, когда он гроб несет,
Так песнь метелица поет,
Играет,
И у тесовых у ворот
Дворовый пес всё цепь грызет
И лает...
Но не собаки лай печальный,
Не вой метели погребальный
Рождают страх
В ее глазах:
Недавно милый схоронен,
Бледней снегов предстанет он
И скажет:
«Ты изменила» — ей в лицо
И ей заветное кольцо
Покажет!..
(с)
Что ж дева красная боится
С крыльца сойти
Воды снести?
Как поп, когда он гроб несет,
Так песнь метелица поет,
Играет,
И у тесовых у ворот
Дворовый пес всё цепь грызет
И лает...
Но не собаки лай печальный,
Не вой метели погребальный
Рождают страх
В ее глазах:
Недавно милый схоронен,
Бледней снегов предстанет он
И скажет:
«Ты изменила» — ей в лицо
И ей заветное кольцо
Покажет!..
(с)
Полина
Показать спойлер
Губанов Л.
Полина
Полина! Полынья моя!
Когда снег любит -
значит, лепит,
А я, как плавающий лебедь,
В тебе, не любящей меня.
Полина! Полынья моя!
Ты с глупым лебедем свыкаешься,
И невдомёк тебе, печаль моя,
Что ты смеркаешься, смыкаешься,
Когда я бьюсь об лед молчания.
Полина! Полынья моя!
Снег сыплет то мукой, то мукой,
Снег видит, как чернеет лес,
Как лебеди, раскинув руки,
С насиженных слетают мест.
Полина! Полынья моя!
Вот только охнут бабы в шали,
Дохнут морозиком нечаянно,
Качать второму полушарию
Комочки белого отчаянья.
И вот над матерьми и жёнами,
Как над материками жёлтыми
Летят, курлычут, горем корчатся -
За тёплые моря в край творчества.
Мы все вас покидаем, бабы!
Мы - лебеди, и нам пора
К перу, перронам, переменам,
Не надо завтра мне пельмени -
Я улетаю в 22!
Забыв о кошельках и бабах,
Ждут руки на висках Уфы,
Как рухнут мысли в девять баллов
На робкий, ветхий плот строфы.
Душа моя, ты - таль и опаль,
Двор проходной для боли каждой,
Но если проститутка кашляет,
Ты содрогаешься, как окрик!
И всё же ты тепла, и зелена,
И рифмой здорово подкована.
Я сплю рассеянным Есениным,
Всю Русь сложив себе под голову!
Давно друзей не навещаю я.
Всё некогда - снега, дела.
Горят картины Верещагина
И пеплом ухают в диван!
И где-то с криком непогашенным
Под хохот и аплодисменты
В пролёт судьбы уходит Гаршин,
Разбившись мордой о бессмертье.
Так валят лес, не веря лету,
Так, проклиная баб и быт,
Опушками без ягод слепнут
Запущенные верой лбы.
Так начинают верить небу
Продажных глаз, сгоревших цифр,
Так опускаются до нэпа
Талантливые подлецы.
А их уводят потаскухи
И подтасовка бед и войн,
Их губы сухо тянут суки.
Планета, вон их! Ветер, вон!
При них мы сами есть товар,
При них мы никогда не сыты,
Мы убиваем свой талант,
Как Грозный собственного сына!
Но и тогда, чтоб были шёлковыми,
Чтобы не скрылись ни на шаг,
За нами смотрят Балашовы
С душой сапожного ножа.
Да! Нас опухших и подраненных,
Дымящих, терпких, как супы,
Вновь разпинают на подрамниках
Незамалёванной судьбы.
Холст тридцать семь на тридцать семь.
Такого же размера рамка.
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем.
Мы сеятели. Дождь повеет,
В сад занесет, где лебеда,
Где плачет летний Левитан, -
Русь понимают лишь евреи!
Да, нам не раз еще потеть,
И телом мысли упиваясь,
Просить планету дать патент
На чью-то злую гениальность.
Ты - лебедь. Лунь. Свята, елейна.
Но нас с тобой, как первый яд,
Ждут острова святой Елены
И ссылки в собственное "я".
Я - Бонапарт. Я - март. Я плачу
За морем, как за мужиком,
И на очах у чёрных прачек
Давлюсь холодным мышьяком.
Господь, спаси меня, помилуй!
Ну, что я вам такого сделал?
Уходит из души полмира,
Душа уходит в чьё-то тело.
Полина! Полынья моя!
Когда снег любит -
значит, лепит,
А я, как плавающий лебедь,
В тебе, не любящей меня.
Полина
Полина! Полынья моя!
Когда снег любит -
значит, лепит,
А я, как плавающий лебедь,
В тебе, не любящей меня.
Полина! Полынья моя!
Ты с глупым лебедем свыкаешься,
И невдомёк тебе, печаль моя,
Что ты смеркаешься, смыкаешься,
Когда я бьюсь об лед молчания.
Полина! Полынья моя!
Снег сыплет то мукой, то мукой,
Снег видит, как чернеет лес,
Как лебеди, раскинув руки,
С насиженных слетают мест.
Полина! Полынья моя!
Вот только охнут бабы в шали,
Дохнут морозиком нечаянно,
Качать второму полушарию
Комочки белого отчаянья.
И вот над матерьми и жёнами,
Как над материками жёлтыми
Летят, курлычут, горем корчатся -
За тёплые моря в край творчества.
Мы все вас покидаем, бабы!
Мы - лебеди, и нам пора
К перу, перронам, переменам,
Не надо завтра мне пельмени -
Я улетаю в 22!
Забыв о кошельках и бабах,
Ждут руки на висках Уфы,
Как рухнут мысли в девять баллов
На робкий, ветхий плот строфы.
Душа моя, ты - таль и опаль,
Двор проходной для боли каждой,
Но если проститутка кашляет,
Ты содрогаешься, как окрик!
И всё же ты тепла, и зелена,
И рифмой здорово подкована.
Я сплю рассеянным Есениным,
Всю Русь сложив себе под голову!
Давно друзей не навещаю я.
Всё некогда - снега, дела.
Горят картины Верещагина
И пеплом ухают в диван!
И где-то с криком непогашенным
Под хохот и аплодисменты
В пролёт судьбы уходит Гаршин,
Разбившись мордой о бессмертье.
Так валят лес, не веря лету,
Так, проклиная баб и быт,
Опушками без ягод слепнут
Запущенные верой лбы.
Так начинают верить небу
Продажных глаз, сгоревших цифр,
Так опускаются до нэпа
Талантливые подлецы.
А их уводят потаскухи
И подтасовка бед и войн,
Их губы сухо тянут суки.
Планета, вон их! Ветер, вон!
При них мы сами есть товар,
При них мы никогда не сыты,
Мы убиваем свой талант,
Как Грозный собственного сына!
Но и тогда, чтоб были шёлковыми,
Чтобы не скрылись ни на шаг,
За нами смотрят Балашовы
С душой сапожного ножа.
Да! Нас опухших и подраненных,
Дымящих, терпких, как супы,
Вновь разпинают на подрамниках
Незамалёванной судьбы.
Холст тридцать семь на тридцать семь.
Такого же размера рамка.
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем.
Мы сеятели. Дождь повеет,
В сад занесет, где лебеда,
Где плачет летний Левитан, -
Русь понимают лишь евреи!
Да, нам не раз еще потеть,
И телом мысли упиваясь,
Просить планету дать патент
На чью-то злую гениальность.
Ты - лебедь. Лунь. Свята, елейна.
Но нас с тобой, как первый яд,
Ждут острова святой Елены
И ссылки в собственное "я".
Я - Бонапарт. Я - март. Я плачу
За морем, как за мужиком,
И на очах у чёрных прачек
Давлюсь холодным мышьяком.
Господь, спаси меня, помилуй!
Ну, что я вам такого сделал?
Уходит из души полмира,
Душа уходит в чьё-то тело.
Полина! Полынья моя!
Когда снег любит -
значит, лепит,
А я, как плавающий лебедь,
В тебе, не любящей меня.
Показать спойлер
Про одного моего знакомого моряка...
Моряк, покрепче вяжи узлы --
Беда идет по пятам.
Вода и ветер сегодня злы
И зол, как черт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,
Пусть стонет парус тугой...
О них навек позабудешь ты,
Когда придем мы домой.
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра:
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
За длинный стол посади друзей
И песню громко запой...
Еще от зависти лопнуть ей,
Когда придем мы домой.
Не плачь, моряк, о чужой земле,
Скользящей мимо бортов,
Пускай ладони твои в смоле --
Без пятен сердце зато.
Лицо закутай в холодный дым.
Водой соленой умой,
И снова станешь ты молодым,
Когда придем мы домой.
Покрепче, парень, вяжи узлы --
Беда идет по пятам.
Вода и ветер сегодня злы
И зол, как черт, капитан.
И нет отсюда пути назад,
Как нет следа за кормой...
Никто не сможет тебе сказать,
Когда придем мы домой! (С)
Моряк, покрепче вяжи узлы --
Беда идет по пятам.
Вода и ветер сегодня злы
И зол, как черт, капитан.
Пусть волны вслед разевают рты,
Пусть стонет парус тугой...
О них навек позабудешь ты,
Когда придем мы домой.
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра:
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
За длинный стол посади друзей
И песню громко запой...
Еще от зависти лопнуть ей,
Когда придем мы домой.
Не плачь, моряк, о чужой земле,
Скользящей мимо бортов,
Пускай ладони твои в смоле --
Без пятен сердце зато.
Лицо закутай в холодный дым.
Водой соленой умой,
И снова станешь ты молодым,
Когда придем мы домой.
Покрепче, парень, вяжи узлы --
Беда идет по пятам.
Вода и ветер сегодня злы
И зол, как черт, капитан.
И нет отсюда пути назад,
Как нет следа за кормой...
Никто не сможет тебе сказать,
Когда придем мы домой! (С)
И еще - в память об ушедшем Вознесенском.
Царство ему небесное.
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, свое,
и нет планет, похожих на неё.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1961 Евгений Евтушенко.
Царство ему небесное.
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, свое,
и нет планет, похожих на неё.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1961 Евгений Евтушенко.
скончался Андрей Вознесенский...
Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.
Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом — торговый агент.
Чтоб в Лувр королевский попасть
из Монмартра,
Он
дал
кругаля через Яву с Суматрой!
Унесся, забыв сумасшествие денег,
Кудахтанье жен, духоту академий.
Он преодолел
тяготенье земное.
Жрецы гоготали за кружкой пивною:
»Прямая — короче, парабола — круче,
Не лучше ль скопировать райские кущи?»
А он уносился ракетой ревущей
Сквозь ветер, срывающий фалды и уши.
И в Лувр он попал не сквозь главный порог —
Параболой
гневно
пробив потолок!
Идут к своим правдам, по-разному храбро,
Червяк — через щель, человек — по параболе.
Жила-была девочка рядом в квартале.
Мы с нею учились, зачеты сдавали.
Куда ж я уехал!
И черт меня нес
Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд!
Прости мне дурацкую эту параболу.
Простывшие плечики в черном парадном...
О, как ты звенела во мраке Вселенной
Упруго и прямо — как прутик антенны!
А я все лечу,
приземляясь по ним —
Земным и озябшим твоим позывным.
Как трудно дается нам эта парабола!..
Сметая каноны, прогнозы, параграфы,
Несутся искусство, любовь и история —
По параболической траектории!
В Сибирь уезжает он нынешней ночью.
А может быть, все же прямая — короче?
Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.
Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом — торговый агент.
Чтоб в Лувр королевский попасть
из Монмартра,
Он
дал
кругаля через Яву с Суматрой!
Унесся, забыв сумасшествие денег,
Кудахтанье жен, духоту академий.
Он преодолел
тяготенье земное.
Жрецы гоготали за кружкой пивною:
»Прямая — короче, парабола — круче,
Не лучше ль скопировать райские кущи?»
А он уносился ракетой ревущей
Сквозь ветер, срывающий фалды и уши.
И в Лувр он попал не сквозь главный порог —
Параболой
гневно
пробив потолок!
Идут к своим правдам, по-разному храбро,
Червяк — через щель, человек — по параболе.
Жила-была девочка рядом в квартале.
Мы с нею учились, зачеты сдавали.
Куда ж я уехал!
И черт меня нес
Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд!
Прости мне дурацкую эту параболу.
Простывшие плечики в черном парадном...
О, как ты звенела во мраке Вселенной
Упруго и прямо — как прутик антенны!
А я все лечу,
приземляясь по ним —
Земным и озябшим твоим позывным.
Как трудно дается нам эта парабола!..
Сметая каноны, прогнозы, параграфы,
Несутся искусство, любовь и история —
По параболической траектории!
В Сибирь уезжает он нынешней ночью.
А может быть, все же прямая — короче?
Лен, Вознесенский сегодня умер, а Евтушенко жив вроде...
UPD: исправлено
UPD: исправлено