Издревле у финикийцев и хананеев существовал культ вавилонской богини Иштар, называемой в Библии Астартой (hrwa, Ашера). Ее почитали как великую Мать-подательницу плодородия. Культ богини-матери у земледельцев связан тесным образом с почитанием земли – огромного материнского чрева, рождающего новый урожай. Ее муж – Ваал, изливающийся на землю в виде весеннего дождя. Как и культ Ваала, обряды, связанные с почитанием Иштар, сопровождались священной проституцией. Обычно эти церемонии проводились в священных рощах-ашерах, чаще всего расположенных на высотах (бамот). Часто развратные оргии проводились у маццебов, каменных столбов, считавшихся обиталищем духов, местом, связывающим человека с «небесным воинством». Такие камни обоготворялись. (Ср. Иер. 2:27: «Они говорят камню: ты родил нас»). Вот как описывает культ, связанный со священными камнями русский исследователь палестинских мегалитов Аким Олесницкий: «У камня, как у живого и оживляющего начала, хананеяне, мужчины и женщины искали жизненной плодотворной силы, у его подножия зачинали и рождали детей, заранее посвящавшихся в жертву тому же камню, когда он охладевал и мертвел (образ безжизненного зимнего солнца) и сам нуждался в согревании его живой человеческой кровью… Мегалитические центры, с одной стороны, были местом блудодеяний, прикрывавшихся культовыми целями, а с другой стороны – местом кровавых человеческих жертв».
Обилие непристойных фетишей, изображающих мужской половой орган – символ оплодотворяющей силы Ваала – обнаруженных археологами в Финикии и доизраильских слоях Ханаана, очень ярко свидетельствует о грубо-чувственном характере народной религиозности. Согласно Олесницкому, «культ лингама состоит прежде всего в символическом блудодеянии, в поставлении мужской оплодотворяющей силы на культовый пьедестал и в символическом чествовании его». Пророки, упрекавшие Израиль в практике хананейских культов, говорили о нем как о «деве Израилевой», сделавшей себе золотые «мужские изображения» для блудодеяния с ними (Иез. 16:17). Но часто эти фетиши были каменными и деревянными. Иногда пророческую речь можно понять как упрек в уклонении Израиля к поклонению в ханаанских мегалитических центрах (напр., Иер. 3:9. Иез. 20:32). Культ у маццебов в рощах и на высотах весной сопровождался обычно и телесным развратом (Ис. 58:5-7. Иер. 3:9. 6:9. Иез. 16:16,24,25,29 и др.). Эти оргии призваны были помочь богам оплодотворить землю, магически помочь земле произвести богатый урожай.
Все местности, пашни, рощи, водные источники имели своих духов-хозяев (ваалов). Весеннее цветение – ни что иное, как результат брачного сочетания мужской (ваалим) и женской (ваалот) силы. Еще в Талмуде, и даже у средневековых арабов поле, не имеющее нужды в искусственном орошении, называется «дом Ваала» или «поле Ваала». Человек не был пассивным наблюдателем совокупления мужских и женских божественно-природных сил, его религиозной задачей было помочь в этом своим богам. Через сакральную имитацию «божественных сочетаний» мужчина и женщина в акте религиозного совокупления должны были увеличивать силу божественного плодородия.
В засушливые годы мегалитические культовые центры становились местом больших и непристойных человеческих жертвоприношений. Так умилостивлялись беспощадные боги неба и солнца, когда камни, их символизирующие, обливались человеческой кровью. Олесницкий в своем обширном исследовании, не утратившем и сегодня своей научной ценности, сообщает о многих каменных памятниках, имеющих особые углубления для возлияния крови (так называемые «чашечные камни»). Одна из больших мегалитических групп, открытая им в Трансиордании, в местном предании носит название эль-Марегãт, «помазанные камни». Неудивительно, если Священное Писание часто называет обетованную землю «землей, оскверненной (жертвенной) кровью» (Пс. 105:38. Иер. 19:4. Иез. 7:23 и др.).
В периоды сильных многолетних засух нередки были и жертвоприношения детей. Археологическая экспедиция Макалистера (Палестинский исследовательский фонд), раскопавшая в 1904-1909 гг. немало высот, посвященных Ваалу и Астарте, обнаружила в их развалинах множество культовых столбов и кувшинов с останками детских костей, целое детское кладбище.
Останки детей, принесенных в жертву Ваалу, найдены не только на высотах. Обычай замуровывать в стену новопостроенного дома убитого предварительно младенца был весьма распространенным явлением в Ханаане. Замурованные детские кости найдены в Газере, Мегиддо и других местах. Протоиерей А. Мень, после ярких описаний хананейских сельскохозяйственных культов, приходит к выводу, с которым трудно не согласиться: израильтяне «явились как бы очистительной бурей, ворвавшейся в тлетворную атмосферу суеверий и извращений».
Для самих же израильтян хананейская «духовность» была многовековым искушением. Культы Ваала-оплодотворителя и богини-матери представляли постоянную опасность для строгой и высоконравственной синайской веры пришельцев. В повествовании о Гедеоне мы видим, что культ Ваала-Астарты был распространен в Израиле в период Судей (Суд. 6:25-32). Нередки были собственные имена, содержащие в себе имя Ваала: Мери-Ваал, Ишваал; сам Гедеон был назван после разрушения жертвенника Ваала Иероваалом (Иерубваалом). Мартин Метцгер, что запрет израильтянам «варить козленка в молоке матери его» (Исх. 23:19) был дан ввиду того, что это был обычай, связанный с магическим «обрядом молока» у хананеев.
Израильтяне, становясь оседлыми, должны были поменять образ жизни кочевника-скотовода на образ жизни оседлого земледельца. Мир образов и идей человека теснейшим образом связан с его образом жизни. Жизнь пахаря всецело зависит от земли, к которой он привязан. Судьба урожая, а значит и жизнь земледельца в древности всецело находились во власти природы. Природных духов призвана была укрощать и задабривать сельская народная магия. Умилостивление обидчивых богов неба и земли должно было гарантировать высокий урожай, а значит и продолжение жизни земледельца. Почва произращает не только злаки, но и идолов в сознании крестьянина. Протоиерей А. Мень справедливо видит в самом земледелии, в отличие от скотоводства, постоянную опасность язычества: «Крестьянин (евреи стали крестьянами), как правило, по натуре своей – язычник. Он гораздо больше, чем кочевник, связан с природными циклами, он чуток ко всем проявлениям стихийной жизни, он сливается с ее ритмами, любит ее, благоговеет перед ней. Он не может обойтись без магии и волшебства, ибо они – важное средство в его хозяйстве. Приметы для него – закон, заклинания – его оружие, эльфы и домовые – его друзья…». Действительно, здоровье и приплод скота не связан так тесно с конкретной территорией – если засуха или саранча уничтожили пастбища в одном регионе, всегда можно перекочевать в другой. Кочевник-скотовод, в каком-то смысле – хозяин своей материальной жизни, тогда как земледелец – ее пленник. Не потому ли и христианство в свою очередь провозгласило идеал странничества, что пуповина, связывающая крестьянина с землей и природными условиями, связывает его и с неминуемым для земледелия язычеством? Первые три столетия христианство было почти исключительно религией горожан: деревня была очень консервативна в своем язычества. Деревня всегда консервативна.

Колена Израилевы, войдя в землю Ханаана, вступили в многовековую борьбу с представлениями ее обитателей. Эти представления всегда стремились пустить свои корни в сознании евреев. Это была борьба за чистоту монотеизма, борьба с тем, что Нот называет хананеизацией религии и социальных отношений, а Бубер – их ваализацией. Даже простой факт, что израильтяне сделали местами своих богослужений древнейшие святилища обитателей Палестины, говорит о том, что они восприняли некоторые местные религиозные традиции. В домонархическую эпоху израильтяне в массе своей не почитали «чужих богов», однако, чистая вера и чистый культ народа, прошедшего через Синай, испытывали мощное влияние языческой религиозности. Первоочередной задачей судей и пророков была борьба за чистоту богодарованной веры, против ее ваализации. Поселившись на земле, где «под каждым ветвистым деревом» автохтонные ее обитатели видели бракосочетания богов, евреи вступали во владения этих «ваалов». Тяжелый физический труд пахаря, чуждая доселе обработка и ирригация земли могли дать добрый результат только при условии установления дружественных отношений с теми, кто незримо обитает на нивах, в садах, в глубине ручьев – так, как это делали хананеи. Для этого не надо оставлять веры в Бога Авраама, Исаака и Иакова, в Господа, явившегося на Синае и сопровождавшего народ во время его странствований по пустыне, Господа, Который «сражался за Израиля» (Нав. 10:14) с его врагами. Но чем может помочь Бог кочевников, Бог странников и воинов там, где необходимы навыки практической магии? Израиль не мог не оказаться перед опасностью двоеверия, ваализации истинной веры. Ваалы, согласно Буберу, в домонархический период не были приняты народом глубоко в свое религиозное сознание, но к ним было отношение как к необходимым аграрным реквизитам. Общество Израиля, оставаясь глубоко в своей совести обществом Яхве, в будничной жизни погрузилось в болото бытовой магии с ее фетишами-хранителями определенных мест и религиозным синкретизмом. Почитая тысячи «хозяев» и «покровителей», израильтянин хотя и продолжал исповедовать Яхве единым Богом, но Богом очень далеким, в сельской жизни с ее традициями, с ее сексуальными обрядами бесполезным. И только в годы военной опасности народ вспоминал Того, Кто вел его по пустыне, Кто сражался за него в эпоху Иисуса Навина. В военное лихолетье израильтяне вновь искали защиты у Яхве. Но когда возвращались к мирному земледельческому труду, опять прибегали к помощи мелких местных «хозяев», кишевших вокруг них, неуловимых и безымянных. Бубер, кажется, справедлив, когда говорит, что в эпоху Судей шел процесс ваализации народной религиозности, но не ваализации образа Яхве. (Ведь последняя означала бы попытку ввести в скинию Астарту). Образ Яхве всегда оставался непричастным никакой обыденности. Рядом с Яхве не было места компромиссу. Просто в мирные годы о Нем забывали.
Единственной возможностью избежать эти духовные сети могло бы быть полное уничтожение носителей языческой духовности, что и было заповедано Богом. Но так не произошло – и духовная борьба за чистоту богооткровенной веры растянулась на многие века, почти на целое тысячелетие. Может быть, наиболее ярко и напряженно эта борьба изображается в цикле Илии (3Цар. 17 гл. – 4Цар. 2 гл.). Пророк Яхве побеждает Ваала во всем, что являлось «принадлежащим» Ваалу: Ваал посылает жестокую смертоносную засуху – Бог Илии кормит сарептскую вдову и ее сына; Ваал умерщвляет этого ребенка – Бог Илии воскрешает мальчика. Бог Илии дает огонь с неба. Наконец (самое обидное для Ваала!), посылает обильный дождь в ответ на молитву своего пророка.
В конце концов только вавилонский плен отрезвит еврейское религиозное сознание, привьет сильный иммунитет против духовных прелюбодеяний двоеверия, против ваализации духовной жизни.

| Особенно поражали греков и римлян человеческие жертвы!

• 'то не было особенностью пунийцев: человеческие жертв он ринТя ИКЧ1ИЯ были свойственны многим древним народам. Сами греки к римляне в свое время их совершали. В «Илиаде» ( XXIII ,175 — 17(1) упоминается о заклании 12 троянских юношей при погре-

• н'иии Патрокла. И даже в «историческое» время, в I тысячеле- vii и до н. э. такие жертвы приносились, например перед битвой при Саламине в Греции ( Pint . Them . 13) или после поражения при Каннах в Риме ( Liv . XXII , 57, 6). И все же для греков и римлян это было исключением, оно в какой-то степени оправды-иллось чрезвычайными обстоятельствами, грозящими гибелью родине, но всегда вызывало ужас, как у Фемистокла, который Гн.1л вынужден подчиниться и убить трех знатных персов перед сражением [70, с. 453].1Для пунийцев те это было обычным пилением,! которое поражало античных авторов, и они — от < 1офокла-до христианских писателей III — V вв. н. э. —сохранили сведения о человеческих жертвоприношениях в Карфагене 9 . Эти сведения дополняются археологическими свидетель- (I нами.

Этот старинпый обычай был принесен в Африку с Востока. Гам приносили богам самое дорогое — перворожденного сына, чтобы обеспечить благополучие рода и государства. Филон Пиблский ( FUG , III , fr . IV ; V ) пишет, что в древности «могуще-етненпые» лица государств или народов 10 в случае опасности жертвовали богам в качестве искупления любимых детей. Можно вспомнить в связи с этим известную библейскую историю о жертвоприношении Авраама, который по приказу бога должен был принести в жертву единственного сына Исаака, и лишь и последний момент человек был заменен ягненком ( Gen . XXII , 2 13). Красноречив и другой библейский рассказ, который повествует об убийстве и сожжении Иеффаем своей единственной дочери в^илу обета, данного богу, причем здесь никакой Пимены не произошло ( hid . XI , 31—40). Этот древний обычай, ужасный/й героический в одно и то же время, существовал и и Карфагене.

Людей жертвовали различным богам. Плиний ( XXXVI , 39) сообщает, что пунийцы ежегодпо приносили человеческую жертву Геркулесу — Мелькарту. По Валерию Максиму ( IX , 2), жертвы припосились финикийскому «Нептуну»ЛЧасто в жертву

'' Тексты собраны в f 372, с. 315—319].

10 Возможно, что греческое хоатооттве; является переводом финикийского ilnirii . Именно так, как мы видели, титуловались карфагенские аристократы. 179

12*


приносили воепнопленных, избирая зачастую среди них самых красивых, полагая, что так будет угоднее богам)(Лн>г1. XX , 65, 1). И этот обычай идет с Востока, как видно из надписи моавского царн Me щи ( KAI , 181, 16—17) и из различных библейских историй (например, I Sam . 15, 32 — 33). Карфагеняне таких пленных нриносили в жертву не только богам, но и душам погибших предков, как это сделал Ганнибал, потомок погибшего при Гимере Гамилькара, уничтожив три тысячи нленных гиме рийцев в том месте, где несколько десятилетий назад был убит его предок ( Uiod . XIII , 62, 4).

В основном человеческие жертвы приносились Баал-Хам-мону./Особенно известны жертвы детей, главным образом нер-венцев,* мальчиков, но часто и девочек, притом в основном из аристократических семейств) Антропологические исследования останков таких жертв показали, что 85 % жертв было моложе шести меснцев [505, с. 197 — 198]. Сожженные дети часто изображались на стелах с атрибутами и жестами божества, так что можно полагать, что пунийцы их героизировали или даже обожествляли [207, с. 49; 372, с. 331], считая, видимо, что душа жертвы поднимается непосредственно к богу, входя в царство Баал-Хаммона. Правда, жертву не сжигйли живой; ребенка сначала умертвляли, а уже мертвого сжигали на бронзовых руках статуи бога, причем совершалось это ночью при звуках флейт, тамбуринов и лир [275, с. 174 — 181; 372, с. 316 — 318, 329]. Такое жертвоприношение, как полагают многие современные исследователи, называлось «молк» (или «молек») [204, с. 261, прим. 15; 244, с. 384; 275, с. 167-170}. Это слово встречается в Библии. Неправильно понятое, оно послужило поводом для сконструирования несуществовавшего у финикийцев бога Молоха, пожирающего человеческие жизни. Описание этого жертвоприношения вдохновило Г. Флобера на знаменитую нр-кую сцену жертвоприношения детей в его романе «Саламбо» [90, с. 197-199].

Диодор ( XIII , 86, 3) говорит о жертве ребенка Крону, т. е. Баал-Хаммону, как об «отеческом обычае» (то nctTpiov eftog ). Он действительно, как мы видели, восходит к старинным хана-анейским традициям. Однако в нервое время существования Карфагена он, но-видимому, не соблюдался: приблизительно до 700 г . до н. э. или даже несколько позже урны тофета содержат только останки животных. И только с рубежа VIII — VII вв. или, скорее, в первой четверти VII в. до н. э. урны начинают заполняться пеплом сожженных детей [203, с. 19; 215, с. 370— 375; 372, с. 320]. Старые традиции родины тенерь возрождаются в Карфагене, что, веронтно, свнзапо с изменениями в жизни 180 города и государства, которые произошли в первой четверти


\ 11 и. до н. э., в частности, с новым притоком иммигрантов и i Тира. В жертву, как отмечалось, приносили главным образом и'той аристократов. Это совпадало со старинными представлении ми о долге тех, кто возглавлял общину, перед богами: •оегпечить милость богов к общине ценой пожертвования богам • ммого дорогого.

Однако позднее карфагенские аристократы предпочитали i . i и но покупать чужих детей и отдавать их в жертву богу. I In когда армия Агафокла подошла к стенам города и над Карфагеном нависла опасность поражения, если не гибели, пунийцы, решив, что это связано с гневом божества на нечестие лучших людей государства», вернулись к старому обычаю и ¦ ожгли более 500 детей, из которых 200 — сыновья знатных

< 1'мсйств — были определены властями, а не менее 300 было
пожертвовано добровольно ( Diod . XX , 14). Последние, видимо,
происходили уже из разных слоев общества. Археологические
исследования в тофете показали, что в III в. до н. э. круг жертво-
ни тел ей был уже довольно широк, вплоть до рабов [207, с. 266].

Однако при всей своей набожности многие карфагеняне питались уклониться от принесения этой жестокой жертвы.

Книга Бытие . (Тора. Пятикнижие Моисея)

Главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50

ГЛАВА 12

1 И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе;
2 и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение;
3 Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные.
4 И пошел Аврам, как сказал ему Господь; и с ним пошел Лот. Аврам был семидесяти пяти лет, когда вышел из Харрана.
5 И взял Аврам с собою Сару, жену свою, Лота, сына брата своего, и все имение, которое они приобрели, и всех людей, которых они имели в Харране; и вышли, чтобы идти в землю Ханаанскую; и пришли в землю Ханаанскую.
6 И прошел Аврам по земле сей до места Сихема, до дубравы Море. В этой земле тогда жили Хананеи.
7 И явился Господь Авраму и сказал: потомству твоему отдам Я землю сию. И создал он там жертвенник Господу, Который явился ему.
8 Оттуда двинулся он к горе, на восток от Вефиля; и поставил шатер свой так, что от него Вефиль был на запад, а Гай на восток; и создал там жертвенник Господу и призвал имя Господа.
9 И поднялся Аврам и продолжал идти к югу.
10 И был голод в той земле. И сошел Аврам в Египет, пожить там, потому что усилился голод в земле той.
11 Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом;
12 и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых;
13 скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя.
14 И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая;
15 увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов.
16 И Авраму хорошо было ради ее; и был у него мелкий и крупный скот и ослы, и рабы и рабыни, и лошаки и верблюды.
17 Но Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову.
18 И призвал фараон Аврама и сказал: что ты это сделал со мною? для чего не сказал мне, что она жена твоя?
19 для чего ты сказал: она сестра моя? и я взял было ее себе в жену. И теперь вот жена твоя; возьми и пойди.
20 И дал о нем фараон повеление людям, и проводили его, и жену его, и все, что у него было.

<< Предыдущая Следующая >>
Теги: Читать онлайн БИБЛИЮ, книга ИСХОД, Второзаконие, Левит, Числа, БЫТИЕ, Тора, Пятикнижие Моисея, Ветхий Завет
* Яндекс Поиск ведется не по всем главам Библии, а только тем главам ( страницам данного сайта ), которые включены роботом Яндекс в Поиск
Авторские материалы защищены действующим законодательством.
При использовании указывать автора, название сайта и материалаHotLog Valery Tatarkin
E-mail: apologetica-site@mail.ru