Кроме того, нельзя не признать, сосиска от Достабля порой бывала просто необходима. Горькая, но правда. Такое с каждым случается иногда. Временами жизнь становится настолько невыносимой, что лишь какофония странных вкусов и подозрительных ощущений на языке способна на пару благословенных секунд отвлечь тебя от мерзости бытия.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
Он промок настолько, что, кажется, совершил полный круг и приближался к сухости с другой стороны.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
Рыцарь подошел к пещере, окинул взглядом камень, закрывающий вход, и присел рядом, привалившись к теплой скале. Устроился поудобнее, закинул руки за голову и блаженно зажмурился.
-Эй, Дракон!- крикнул Рыцарь, не открывая глаз.- Ты дома?
-Дома,- отозвался из-за камня Дракон.
-Выйти еще не надумал?
-Не-а.
-Ну ладно, дело хозяйское. А то смотри, если вдруг надумаешь...
-Я тебе сообщу заранее.
-Угу.
Рыцарь поерзал, чтобы кираса не давила на плечо, и продолжил, не повышая голоса:
-В городе вчера праздник был. С карнавалом. Барды приезжали.
-Да?- заинтересовался Дракон.- И кто выступал?
-Какие-то Серебряные с Семи Островов. Василек тоже был. И эта, всё забываю её имя...
-Ласточка?
-Нет, другая. А, вспомнил, Стрекоза.
-Ну и как они?
-Нормально,- пожал плечами Рыцарь. Дракон не мог этого увидеть, но услышал скрежет доспехов и вздохнул.
-А новости какие-нибудь рассказывали?
-Угу. Ничего интересного.
-Ну ладно тогда,- снова вздохнул Дракон.- Пожрать-то принес?
-Принес,- Рыцарь пнул ногой дорожный мешок.
-Не отравлено?
-Нет. Жри себе на здоровье.
-Учти, я сперва дам принцессе попробовать.
-Знаю. Говорю же тебе, не отравлено.
-Да я так, на всякий случай. Просто чтобы ты знал.
-А поговорить с ней можно?
-С принцессой-то? Минуточку...
Дракон зашуршал в глубину пещеры, оттуда послышались приглушенные голоса, через минуту Дракон вернулся и сказал, извиняясь:
-Нельзя, она моется. Завтра поговорите.
-Ну тогда просто спроси её, она уже разузнала про то, что я спрашивал?
-Это про моё слабое место, что ли?
-Кхм... ну да.
-Она пыталась. Я не сказал.
Рыцарь философски пожал плечами, сорвал травинку и сунул в рот.
-Ну и ладно тогда. На чем мы в прошлый раз остановились?
-Конь бьет королевскую пешку на д5.
-Да, верно. Слон на а4.
-Ты мне жертвуешь ферзя?
-Понимай как знаешь.
-Я подумаю...
Дракон подумал, неуверенно двинул вперед ладью, Рыцарь пошел конем, противники разменяли ферзей и отложили окончание партии на завтра.
-Жрачку я оставляю тут,- сказал Рыцарь, поднимаясь на ноги.- Тебе что-нибудь еще нужно?
-Да. Захвати завтра, пожалуйста, немного писчей бумаги. И еще принцесса просила раздобыть ей флейту, хочет научиться играть.
-Я ей найду самоучитель,- пообещал Рыцарь.- И флейту куплю поприличнее.
-Это не очень дорого?- забеспокоился Дракон.- У меня тут есть кое-какие сбережения...
-Не надо,- отмахнулся Рыцарь.- Мне вполне прилично платят за то, чтобы я держал тебя в страхе. Ты ведь в страхе, правда же?
-Ага!- охотно согласился Дракон.- В ужасе просто. У меня даже хвост дрожит, если хочешь знать. Так и передай бургомистру.
-Я передам,- кивнул Рыцарь.
-Да, вот еще. Если Стрекоза не успела уехать, ты не мог бы пригласить её ко мне в гости? На денек-другой, не больше. Давно её не видел, да и принцессе было бы приятно, поболтали бы о своем, о девичьем. А может, и спели бы чего-нибудь...
-Я спрошу.
-Спасибо.
-Ну, до завтра тогда. И если надумаешь...
-В другой раз.
-ОК.
Рыцарь забрался на коня и ускакал.
Очень легко быть в хороших отношениях с теми, до кого не можешь дотянуться.
(с)
bormor
-Эй, Дракон!- крикнул Рыцарь, не открывая глаз.- Ты дома?
-Дома,- отозвался из-за камня Дракон.
-Выйти еще не надумал?
-Не-а.
-Ну ладно, дело хозяйское. А то смотри, если вдруг надумаешь...
-Я тебе сообщу заранее.
-Угу.
Рыцарь поерзал, чтобы кираса не давила на плечо, и продолжил, не повышая голоса:
-В городе вчера праздник был. С карнавалом. Барды приезжали.
-Да?- заинтересовался Дракон.- И кто выступал?
-Какие-то Серебряные с Семи Островов. Василек тоже был. И эта, всё забываю её имя...
-Ласточка?
-Нет, другая. А, вспомнил, Стрекоза.
-Ну и как они?
-Нормально,- пожал плечами Рыцарь. Дракон не мог этого увидеть, но услышал скрежет доспехов и вздохнул.
-А новости какие-нибудь рассказывали?
-Угу. Ничего интересного.
-Ну ладно тогда,- снова вздохнул Дракон.- Пожрать-то принес?
-Принес,- Рыцарь пнул ногой дорожный мешок.
-Не отравлено?
-Нет. Жри себе на здоровье.
-Учти, я сперва дам принцессе попробовать.
-Знаю. Говорю же тебе, не отравлено.
-Да я так, на всякий случай. Просто чтобы ты знал.
-А поговорить с ней можно?
-С принцессой-то? Минуточку...
Дракон зашуршал в глубину пещеры, оттуда послышались приглушенные голоса, через минуту Дракон вернулся и сказал, извиняясь:
-Нельзя, она моется. Завтра поговорите.
-Ну тогда просто спроси её, она уже разузнала про то, что я спрашивал?
-Это про моё слабое место, что ли?
-Кхм... ну да.
-Она пыталась. Я не сказал.
Рыцарь философски пожал плечами, сорвал травинку и сунул в рот.
-Ну и ладно тогда. На чем мы в прошлый раз остановились?
-Конь бьет королевскую пешку на д5.
-Да, верно. Слон на а4.
-Ты мне жертвуешь ферзя?
-Понимай как знаешь.
-Я подумаю...
Дракон подумал, неуверенно двинул вперед ладью, Рыцарь пошел конем, противники разменяли ферзей и отложили окончание партии на завтра.
-Жрачку я оставляю тут,- сказал Рыцарь, поднимаясь на ноги.- Тебе что-нибудь еще нужно?
-Да. Захвати завтра, пожалуйста, немного писчей бумаги. И еще принцесса просила раздобыть ей флейту, хочет научиться играть.
-Я ей найду самоучитель,- пообещал Рыцарь.- И флейту куплю поприличнее.
-Это не очень дорого?- забеспокоился Дракон.- У меня тут есть кое-какие сбережения...
-Не надо,- отмахнулся Рыцарь.- Мне вполне прилично платят за то, чтобы я держал тебя в страхе. Ты ведь в страхе, правда же?
-Ага!- охотно согласился Дракон.- В ужасе просто. У меня даже хвост дрожит, если хочешь знать. Так и передай бургомистру.
-Я передам,- кивнул Рыцарь.
-Да, вот еще. Если Стрекоза не успела уехать, ты не мог бы пригласить её ко мне в гости? На денек-другой, не больше. Давно её не видел, да и принцессе было бы приятно, поболтали бы о своем, о девичьем. А может, и спели бы чего-нибудь...
-Я спрошу.
-Спасибо.
-Ну, до завтра тогда. И если надумаешь...
-В другой раз.
-ОК.
Рыцарь забрался на коня и ускакал.
Очень легко быть в хороших отношениях с теми, до кого не можешь дотянуться.
(с)
bormor
На маленькой кочке, посредине болота, задумчиво сидела лягушка. И хотя она действительно глубоко ушла в свои думы, лягушка прекрасно слышала шаги по воде: чавк, чавк. Так могла шагать только чем-то встревоженная цапля...
Первой мыслью длинноногой птицы, когда она увидела лягушку на кочке, было:
«Ага! Сейчас я ее, родимую, и прищучу! В смысле – прицАплю». Но к тому времени в животе у пернатой хищницы уже скопилось с десяток таких прищученно-прицапленных, на сегодня она была сыта ими по горло, точнее даже под завязку, поэтому второй ее мыслью было:
«А-а, пускай себе еще попрыгает, жирку нагуляет». Но не успела цапля это подумать, как ей в голову пришло следующее соображение, уже третье по счету:
«Но это же глупо – отказываться от добавки, когда он сама тебе в клюв лезет!»
Цапля постояла в нерешительности, а потом шумно шагнула в сторону лягушки. «В конце концов, почему я одна должна страдать! Пусть лягушка тоже помучается. Если услышит, как я к ней подбираюсь, – ее счастье, а нет… Ничего не попишешь, придется сегодня немного переесть».
Итак, цапля, вовсю шлепая по воде, направилась к кочке, на которой сидела лягушка. Вот осталось пять шагов… чавк, чавк… три… чавк, чавк… один – а лягушка и не думала скрываться под воду. «Уж не дохлая ли?» – брезгливо сморщилась цапля:
– Эй, земноводная, чего расселась, не видишь, цапля подходит?
– Вижу, – бурчливо ответила лягушка.
«Не дохлая», – подумала цапля.
– Не слепая, – договорила лягушка.
– А что не прячешься? Я же тебя съем! – И птица устрашающе щелкнула клювом над самым затылком квакушки.
– Не съешь, – возразила та.
– Это почему? – страшно изумилась цапля.
– Хотела бы съесть – не стала бы так по воде шлёпать, – изрекла болотная жительница.
– Стала – не стала… умная какая выискалась! Прямо Шерлок Холмс в пупырышках. Вот возьму и съем, чтоб не задавалась!
– Тогда ты не узнаешь, о чем я думала, пока некоторые клювом щёлкать не начали.
– Подумаешь, она думала! Небось, как брюхо набить, ты думала – и больше ничего! – фыркнула цапля и поджала одну ногу.
– Я думала о черной неблагодарности, – важно проговорила лягушка.
– Что такое? – насторожилась птица.
– Да, о черной неблагодарности! Вот ты, цапля, можешь ты что-нибудь плохое о нас, лягушках, сказать?
– Да нет, как будто. Мне всё в вас нравится. Вот только, пожалуй, прыгаете вы чересчур резво, не угонишься.
– Эту претензию я отметаю. Что это будут за лягушки, которые прыгать не умеют? А ведь мы ещё и пользу приносим! Комаров, вот, например, истребляем. Причем самым экологически чистым способом.
– Ну, комары нас не касаются, – заметила цапля.
– Зато они людей касаются, и это еще мягко сказано! Хорошо если просто до волдырей покусают, а если с малярийкой? А мы с комарами воюем, не покладая языка и не жалея живота своего. Ты следишь за мыслью, цапля? Тогда скажи: что бы люди без нас делали? Где бы они на этих кровопийц управу искали, кабы не мы с нашей ква-а-алификацией? Да человечество, если хочешь знать, должно нас на руках носить, памятники нам возводить в самых видных местах. А оно вместо благодарности всякие небылицы про лягушек сочиняет.
– Например?
– Например, про лягушку-путешественницу. Про то, как она якобы заквакала, когда её утки под облаками на прутике несли: «Посмотрите, люди добрые, это я!», и так далее. Ну не глупо ли?
– Конечно, – согласилась цапля, – кто бы её услышал с такой высоты!
– Вот именно! Поэтому, хоть режьте меня, хоть колите, а я уверена, что ничего та лягушка не кричала.
– Почему же тогда она свалилась? – каверзным голосом спросила птица.
– Откуда мне знать? Может, ей спать захотелось, и она случайно зевнула? В любом случае не следовало людям своих от-комаров-спасителей такими дурочками надутыми выставлять. Или вот царевна-лягушка.
– Интересно, чем тебе ЭТА сказка не нравится? – удивилась цапля.
– Ква! А тебе бы понравилось, если бы твою шкурку в печке сожгли? И вообще я не понимаю, чего это царевне так не терпелось человеческий облик вернуть? Разве плохо ей в лягушках жилось? Как Иванушка о ней заботился, как жалел, какие ласковые слова говорил: «Это, мол, моя лягушонка в коробчонке едет», и тому подобное. Вот она настоящая-то любовь! И ты заметь, цапля, в сказке же ничего толком не говорится, как они ПОТОМ жили, после того как царевна окончательно перепонок на лапках лишилась. Может, она еще горько пожалела о времени, когда прыгала по горнице в зеленой лягушачьей шкурке!
– Да ладно тебе, лягва! Про вас, может, и не совсем правильные сказки рассказывают, но ведь всё-таки рассказывают, не забывают! А про нас, цапель, много ли историй сочинили? Вот про журавля, например, всякий знает, как его лиса кашей c тарелки угощала, аистов спокон веку в почтальоны определили – посылки с младенцами разносить, а мы чем хуже? Может быть, у нас ноги короче или клюв крючком? Или мы вас, лягушек, ловить не умеем?
«Кстати, – подумала цапля, – у меня за всеми этими разговорами, кажется, аппетит нагулялся». Она – крадучись – шагнула к кочке, где сидела ее земноводная знакомая, хотела уже открыть клюв, но хватать им было нечего – лягушки и след простыл. «Какая невоспитанная особа, ушла и даже не попрощалась!»
«Уж лучше прослыть невоспитанной, чем бестолочью упитанной, – подумала в рифму лягушка, вовремя занырнувшая на дно. – Будешь с цаплями церемонии разводить, так и не узнаешь: написали про нас правильную сказку или нет».
(с) Chugaylo
Первой мыслью длинноногой птицы, когда она увидела лягушку на кочке, было:
«Ага! Сейчас я ее, родимую, и прищучу! В смысле – прицАплю». Но к тому времени в животе у пернатой хищницы уже скопилось с десяток таких прищученно-прицапленных, на сегодня она была сыта ими по горло, точнее даже под завязку, поэтому второй ее мыслью было:
«А-а, пускай себе еще попрыгает, жирку нагуляет». Но не успела цапля это подумать, как ей в голову пришло следующее соображение, уже третье по счету:
«Но это же глупо – отказываться от добавки, когда он сама тебе в клюв лезет!»
Цапля постояла в нерешительности, а потом шумно шагнула в сторону лягушки. «В конце концов, почему я одна должна страдать! Пусть лягушка тоже помучается. Если услышит, как я к ней подбираюсь, – ее счастье, а нет… Ничего не попишешь, придется сегодня немного переесть».
Итак, цапля, вовсю шлепая по воде, направилась к кочке, на которой сидела лягушка. Вот осталось пять шагов… чавк, чавк… три… чавк, чавк… один – а лягушка и не думала скрываться под воду. «Уж не дохлая ли?» – брезгливо сморщилась цапля:
– Эй, земноводная, чего расселась, не видишь, цапля подходит?
– Вижу, – бурчливо ответила лягушка.
«Не дохлая», – подумала цапля.
– Не слепая, – договорила лягушка.
– А что не прячешься? Я же тебя съем! – И птица устрашающе щелкнула клювом над самым затылком квакушки.
– Не съешь, – возразила та.
– Это почему? – страшно изумилась цапля.
– Хотела бы съесть – не стала бы так по воде шлёпать, – изрекла болотная жительница.
– Стала – не стала… умная какая выискалась! Прямо Шерлок Холмс в пупырышках. Вот возьму и съем, чтоб не задавалась!
– Тогда ты не узнаешь, о чем я думала, пока некоторые клювом щёлкать не начали.
– Подумаешь, она думала! Небось, как брюхо набить, ты думала – и больше ничего! – фыркнула цапля и поджала одну ногу.
– Я думала о черной неблагодарности, – важно проговорила лягушка.
– Что такое? – насторожилась птица.
– Да, о черной неблагодарности! Вот ты, цапля, можешь ты что-нибудь плохое о нас, лягушках, сказать?
– Да нет, как будто. Мне всё в вас нравится. Вот только, пожалуй, прыгаете вы чересчур резво, не угонишься.
– Эту претензию я отметаю. Что это будут за лягушки, которые прыгать не умеют? А ведь мы ещё и пользу приносим! Комаров, вот, например, истребляем. Причем самым экологически чистым способом.
– Ну, комары нас не касаются, – заметила цапля.
– Зато они людей касаются, и это еще мягко сказано! Хорошо если просто до волдырей покусают, а если с малярийкой? А мы с комарами воюем, не покладая языка и не жалея живота своего. Ты следишь за мыслью, цапля? Тогда скажи: что бы люди без нас делали? Где бы они на этих кровопийц управу искали, кабы не мы с нашей ква-а-алификацией? Да человечество, если хочешь знать, должно нас на руках носить, памятники нам возводить в самых видных местах. А оно вместо благодарности всякие небылицы про лягушек сочиняет.
– Например?
– Например, про лягушку-путешественницу. Про то, как она якобы заквакала, когда её утки под облаками на прутике несли: «Посмотрите, люди добрые, это я!», и так далее. Ну не глупо ли?
– Конечно, – согласилась цапля, – кто бы её услышал с такой высоты!
– Вот именно! Поэтому, хоть режьте меня, хоть колите, а я уверена, что ничего та лягушка не кричала.
– Почему же тогда она свалилась? – каверзным голосом спросила птица.
– Откуда мне знать? Может, ей спать захотелось, и она случайно зевнула? В любом случае не следовало людям своих от-комаров-спасителей такими дурочками надутыми выставлять. Или вот царевна-лягушка.
– Интересно, чем тебе ЭТА сказка не нравится? – удивилась цапля.
– Ква! А тебе бы понравилось, если бы твою шкурку в печке сожгли? И вообще я не понимаю, чего это царевне так не терпелось человеческий облик вернуть? Разве плохо ей в лягушках жилось? Как Иванушка о ней заботился, как жалел, какие ласковые слова говорил: «Это, мол, моя лягушонка в коробчонке едет», и тому подобное. Вот она настоящая-то любовь! И ты заметь, цапля, в сказке же ничего толком не говорится, как они ПОТОМ жили, после того как царевна окончательно перепонок на лапках лишилась. Может, она еще горько пожалела о времени, когда прыгала по горнице в зеленой лягушачьей шкурке!
– Да ладно тебе, лягва! Про вас, может, и не совсем правильные сказки рассказывают, но ведь всё-таки рассказывают, не забывают! А про нас, цапель, много ли историй сочинили? Вот про журавля, например, всякий знает, как его лиса кашей c тарелки угощала, аистов спокон веку в почтальоны определили – посылки с младенцами разносить, а мы чем хуже? Может быть, у нас ноги короче или клюв крючком? Или мы вас, лягушек, ловить не умеем?
«Кстати, – подумала цапля, – у меня за всеми этими разговорами, кажется, аппетит нагулялся». Она – крадучись – шагнула к кочке, где сидела ее земноводная знакомая, хотела уже открыть клюв, но хватать им было нечего – лягушки и след простыл. «Какая невоспитанная особа, ушла и даже не попрощалась!»
«Уж лучше прослыть невоспитанной, чем бестолочью упитанной, – подумала в рифму лягушка, вовремя занырнувшая на дно. – Будешь с цаплями церемонии разводить, так и не узнаешь: написали про нас правильную сказку или нет».
(с) Chugaylo
Богам нужна вера, а не холодный расчет. Вначале строить церковь, а потом ждать бога – это словно дарить башмаки безногому. Такая постройка не значит, что ты веришь в богов. Она лишь означает, что ты веришь в архитектуру.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
- Прошлой ночью мы побеседовали с парнями из Почтамта, и они сказали, что мистеру Губвигу можно доверять, потому что он человек прямой, словно штопор.
- Словно штопор? – повторил шокированный Гнут.
- Ага, мы тоже удивились, - пояснил Жули. – И они сказали, что хоть он и действует извилистыми путями, но пробку в итоге всегда откупоривает, уж будьте уверены!
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
- Словно штопор? – повторил шокированный Гнут.
- Ага, мы тоже удивились, - пояснил Жули. – И они сказали, что хоть он и действует извилистыми путями, но пробку в итоге всегда откупоривает, уж будьте уверены!
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
Спасибо! 
Вчера вечером писала. Так за местными жителями разве успеешь?
Вчера вечером писала. Так за местными жителями разве успеешь?
Тем не менее, Мокрист постарался, как мог, отдалить момент истины. Что поделать, это природное свойство человеческого ума, который всю свою жизнь проводит, вопреки очевидности надеясь на лучшее.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
- ...Стану королем, заведу себе опахальщиков, как в Атеве.
- А куда ты их зимой девать будешь?
- Зимой, - задумался Шарло, - зимой не знаю... Может, дорожки в снегу будут протаптывать.
(c)
Вера Камша, "Кровь Заката".
- А куда ты их зимой девать будешь?
- Зимой, - задумался Шарло, - зимой не знаю... Может, дорожки в снегу будут протаптывать.
(c)
Вера Камша, "Кровь Заката".
"Современному некроманту потребовалось немного дистиллированной воды, вылитой в плоское железной блюдо на треножнике, и фабричная упаковка порошка "Чернокнижный сбор №6, ароматизированный, годен до 7.04"
(с)
Громыко О. "Профессия: ведьма"
(с)
Громыко О. "Профессия: ведьма"
- Вот когда я был парнем, было так, - сказал Маздам. - хочешь привлечь девушку - отрежь у злейшего врага причиндалы и подари ей.
- Чиво?
- Я СКАЗАЛ ОТРЕЖЬ У ЗЛЕЙШЕГО ВРАГА ПРИЧИНДАЛЫ И ПОДАРИ ЕЙ!
- А, романтика - это замечательно, - проговорил Хэмиш Стуканутый.
- А что делать, если у тебя нет злейшего врага? - спросил Малыш Вилли.
- Отрежь причиндалы у кого-нибудь другого, - сказал Маздам. - и он станет твоим злейшим врагом.
(с)
Т.Пратчетт "Последний Герой"
- Чиво?
- Я СКАЗАЛ ОТРЕЖЬ У ЗЛЕЙШЕГО ВРАГА ПРИЧИНДАЛЫ И ПОДАРИ ЕЙ!
- А, романтика - это замечательно, - проговорил Хэмиш Стуканутый.
- А что делать, если у тебя нет злейшего врага? - спросил Малыш Вилли.
- Отрежь причиндалы у кого-нибудь другого, - сказал Маздам. - и он станет твоим злейшим врагом.
(с)
Т.Пратчетт "Последний Герой"
Вау, Таня, ты читаешь "Последнего героя"?! *хлопнулась в обморок*
Свяжешься с Вами - научишься читать всякую дрянь! (с)
"...и эта...прекрати флудить в топике: Таша придет - будет ругаться. О как!" (Сказки и мифы народов мира, том 3. стр. 25, издательство Просвещение, 2008 год.)
Не надо, это хорошая дрянь. :Ъ
Таша не будет ругаться - я договорюсь.
Таша не будет ругаться - я договорюсь.
Ишь ты, договорится она, пигалица! А кто тебя так мощно крышует, деточка?:))
Всегда. "И Вам здесь официально не рады", если Вы не с цитатой. 
Что-то еще?
Что-то еще?
Не думаю, что это старость, - покачал головой Малыш Вилли. – Старость – это что-то другое. А сейчас… просто я стал точнее рассчитывать расстояние до ближайшего туалета.
(Т. Пратчетт. Последний герой)
(Т. Пратчетт. Последний герой)
Мы тут не тусуемся, а делимся прочитанным.
Люди выглядели озадаченными. Теоретически, толпа уже должна была с рёвом устремиться на крыльцо. Мокрист знал, что их сдерживает. Надежда. Тихий голосок, который нашёптывает: "такого не может быть". Тот самый голосок, который заставляет человека трижды проверять пустой карман в бесплодных попытках обнаружить там потерявшийся ключ. Безумная вера, что мир снова станет правильным, если очень сильно захотеть. Тогда и ключ будет в кармане. Это был голос, который очень громко говорит "такого не может быть", с целью отогнать возрастающее ужасное подозрение, что всё-таки может.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
- На самом деле клоуны – трагики, - продолжал Ветинари. – И мы смеёмся над их злоключениями, так же, как смеёмся над своими собственными. Нарисованная улыбка насмехается из темноты над нашей безумной верой в порядок, логику, статус и реальность реальности. Маска знает, что все мы с рождения поскользнулись на банановой кожуре и неудержимо катимся к открытому люку смерти. Максимум, на что мы можем рассчитывать – аплодисменты зрителей.
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
(Терри Пратчетт. Делай деньги)
Таша, а у тебя есть что-нибудь подобное на тему "Прости себя"? Ведь очень много зависит, извини за избитые фразы, от Бога и судьбы...А если все-равно больно, и не можешь себе простить, и не можешь понять, как такое могло случиться с близким человеком...И винишь только себя...
Немножко не это, но всё же.
Нельзя говорить «если этого не случилось, то могло случиться это», ты ведь не знаешь всего того, что могло произойти. Ты считаешь, что все будет хорошо, но все может стать ужасно. Мы часто говорим «вот если б я...», но желать мы можем все, что угодно. А знать... знать не можем ничего.
(Терри Пратчетт. Дамы и господа)
Нельзя говорить «если этого не случилось, то могло случиться это», ты ведь не знаешь всего того, что могло произойти. Ты считаешь, что все будет хорошо, но все может стать ужасно. Мы часто говорим «вот если б я...», но желать мы можем все, что угодно. А знать... знать не можем ничего.
(Терри Пратчетт. Дамы и господа)
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
© А.Дементьев
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
© А.Дементьев
Спасибо, Таша!
Чудесные слова...И разум их понимает, а сердце все-равно щемит...Что-то не сделано, что-то упущено, не домолено Богу, не досказано близкому и не довыплакано потом...
Чудесные слова...И разум их понимает, а сердце все-равно щемит...Что-то не сделано, что-то упущено, не домолено Богу, не досказано близкому и не довыплакано потом...
Я понимаю, да. Но... тем и живы. Душа болит - значит жива.
"Если бы мир считался жанром, его главным стилистическим приемом служила бы, несомненно, вода. Если этого не происходит, то или потому, что у Всемогущего, по-видимому, тоже не так много альтернатив, либо потому, что сама мысль в своем движении подражает воде. Как и почерк, как и переживания, как кровь. Отражение есть свойство жидких субстанций, и даже в дождливый день можно доказать превосходство своей верности над верностью стекла, встав за ним. Этот город захватывает дух в любую погоду, разнообразие которой, во всяком случае, несколько ограничено... "
(с)
И.Бродский "Набережная неисцелимых"
(с)
И.Бродский "Набережная неисцелимых"
Он говорит: «Только давай не будем сейчас о ней,
Просто не будем о ней ни слова, ни строчки.
Пусть она просто камень в саду камней,
И ерунда, что тянет и ноет других сильней,
Словно то камень и в сердце, и в голове, и в почке».
Он говорит: «Мне без неё даже лучше теперь - смотри.
Это же столько крови ушло бы и столько силы,
Это же вечно взрываться на раз-два-три,
А у меня уже просто вымерзло всё внутри.
Да на неё никакой бы жизни, знаешь ли, не хватило».
Он говорит: «Я стар, мне достаточно было других,
Пусть теперь кто-то ещё каждый раз умирает
От этой дурацкой чёлки, от этих коленок худых,
От этого взгляда её, бьющего прямо под дых…»
И, задыхаясь от нежности, он вдруг лицо закрывает.
(Елена Касьян)
Просто не будем о ней ни слова, ни строчки.
Пусть она просто камень в саду камней,
И ерунда, что тянет и ноет других сильней,
Словно то камень и в сердце, и в голове, и в почке».
Он говорит: «Мне без неё даже лучше теперь - смотри.
Это же столько крови ушло бы и столько силы,
Это же вечно взрываться на раз-два-три,
А у меня уже просто вымерзло всё внутри.
Да на неё никакой бы жизни, знаешь ли, не хватило».
Он говорит: «Я стар, мне достаточно было других,
Пусть теперь кто-то ещё каждый раз умирает
От этой дурацкой чёлки, от этих коленок худых,
От этого взгляда её, бьющего прямо под дых…»
И, задыхаясь от нежности, он вдруг лицо закрывает.
(Елена Касьян)
Я вот, знаете, совершенно не умею произвести впечатление.
Так, словно маленькая девочка внутри меня до сих пор не знает, как правильно вести себя в гостях, почему нельзя петь на кладбище и как нужно отвечать на умные вопросы.
Поэтому тихонько сидит с краюшку, наблюдает, что делают другие, и улыбается, когда на неё смотрят.
Ужасно дурацкое ощущение.
Мне очень трудно с новыми людьми. Я так долго выкарабкиваюсь из своей раковины, что увидеть меня, выползшую хотя бы наполовину, можно лишь спустя несколько месяцев общения. Редко у кого хватает терпения...
И я прекрасно их понимаю.
Меня всегда удивляло, как этим людям удаётся выглядеть такими взрослыми? Как это им всегда есть, что рассказать незнакомому человеку? Как у них хватает смелости говорить так громко и уверенно?..
- Как поживаешь? – спрашиваешь у них.
И они начинают рассказывать прямо горы всяких историй, смешных и забавных... кучу разных приключений и ситуаций...
А я на вопрос «как поживаешь?» начинаю внутренне загоняться.
Смешно о моей жизни не получается.
Да и вообще, это ведь очень серьёзный вопрос, очень нутряной.
Я долго смотрю вглубь себя, перебираю те картинки, которые касаются моего «поживаешь»... Долго хлопаю глазами и набираю в грудь побольше воздуха.
А там, глядишь, все уже и забыли о своём вопросе. Или всё себе уже сами додумали. И ты ни в жизнь не поменяешь это их мнение о тебе.
Мне всегда кажется, что я какая-то медлительная в смысле «выйти на контакт».
И то, что я сижу напротив, скрестив ноги и руки, с лёгкой улыбкой в уголках губ, вся такая «себе на уме», с прямой спиной и внимательным прищуром... это лишь оттого, что я чувствую себя ужасно глупо и неуверенно.
И ещё оттого, что вот сейчас придут взрослые, возьмут меня за руку и выведут из-за стола. Потому что я громко помешиваю сахар в чашке, болтаю ногами, и выплёвываю под стол резиновую котлету.
(Елена Касьян)
Так, словно маленькая девочка внутри меня до сих пор не знает, как правильно вести себя в гостях, почему нельзя петь на кладбище и как нужно отвечать на умные вопросы.
Поэтому тихонько сидит с краюшку, наблюдает, что делают другие, и улыбается, когда на неё смотрят.
Ужасно дурацкое ощущение.
Мне очень трудно с новыми людьми. Я так долго выкарабкиваюсь из своей раковины, что увидеть меня, выползшую хотя бы наполовину, можно лишь спустя несколько месяцев общения. Редко у кого хватает терпения...
И я прекрасно их понимаю.
Меня всегда удивляло, как этим людям удаётся выглядеть такими взрослыми? Как это им всегда есть, что рассказать незнакомому человеку? Как у них хватает смелости говорить так громко и уверенно?..
- Как поживаешь? – спрашиваешь у них.
И они начинают рассказывать прямо горы всяких историй, смешных и забавных... кучу разных приключений и ситуаций...
А я на вопрос «как поживаешь?» начинаю внутренне загоняться.
Смешно о моей жизни не получается.
Да и вообще, это ведь очень серьёзный вопрос, очень нутряной.
Я долго смотрю вглубь себя, перебираю те картинки, которые касаются моего «поживаешь»... Долго хлопаю глазами и набираю в грудь побольше воздуха.
А там, глядишь, все уже и забыли о своём вопросе. Или всё себе уже сами додумали. И ты ни в жизнь не поменяешь это их мнение о тебе.
Мне всегда кажется, что я какая-то медлительная в смысле «выйти на контакт».
И то, что я сижу напротив, скрестив ноги и руки, с лёгкой улыбкой в уголках губ, вся такая «себе на уме», с прямой спиной и внимательным прищуром... это лишь оттого, что я чувствую себя ужасно глупо и неуверенно.
И ещё оттого, что вот сейчас придут взрослые, возьмут меня за руку и выведут из-за стола. Потому что я громко помешиваю сахар в чашке, болтаю ногами, и выплёвываю под стол резиновую котлету.
(Елена Касьян)
Погляди: моя реальность в петлях держится так хлипко -
Рухнет. Обхвачу колени, как поджатое шасси.
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка.*
Не проси об этом счастье, ради Бога, не проси.
Дышишь мерно, пишешь мирно, все пройдет, а ты боялась,
Скоро снова будет утро, птичка вон уже поет;
А внутри скулит и воет обессилевшая ярость,
Коготком срывая мясо, словно маленький койот;
Словно мы и вовсе снились, не сбылись, не состоялись -
Ты усталый дальнобойщик, задремавший за рулем;
Словно в черепной коробке бдит угрюмый постоялец:
Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем.
Слушай, нам же приходилось вместе хохотать до колик,
Ты же был, тебя предъявят, если спросит контролер?
Я тебя таскаю в венах, как похмельный тебяголик,
Все еще таскаю в венах. Осторожней, мой соколик.
У меня к тебе, как видишь, истерический фольклор.
Из внушительного списка саркастических отмазок
И увещеваний - больше не канает ничего.
Я грызу сухие губы, словно Митя Карамазов,
От участливых вопросов приходя в неистовство.
Ведь дыра же между ребер - ни задраить, ни заштопать.
Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.
Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.
Если так черно снаружи - представляешь, что внутри.
Мальчик, дальше, здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ.
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
Ты уйдешь, когда наешься. Доломаешь. Обескровишь.
Сердце, словно медвежонка,
За собою
Волоча.
(Вера Полозкова)
Рухнет. Обхвачу колени, как поджатое шасси.
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка.*
Не проси об этом счастье, ради Бога, не проси.
Дышишь мерно, пишешь мирно, все пройдет, а ты боялась,
Скоро снова будет утро, птичка вон уже поет;
А внутри скулит и воет обессилевшая ярость,
Коготком срывая мясо, словно маленький койот;
Словно мы и вовсе снились, не сбылись, не состоялись -
Ты усталый дальнобойщик, задремавший за рулем;
Словно в черепной коробке бдит угрюмый постоялец:
Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем.
Слушай, нам же приходилось вместе хохотать до колик,
Ты же был, тебя предъявят, если спросит контролер?
Я тебя таскаю в венах, как похмельный тебяголик,
Все еще таскаю в венах. Осторожней, мой соколик.
У меня к тебе, как видишь, истерический фольклор.
Из внушительного списка саркастических отмазок
И увещеваний - больше не канает ничего.
Я грызу сухие губы, словно Митя Карамазов,
От участливых вопросов приходя в неистовство.
Ведь дыра же между ребер - ни задраить, ни заштопать.
Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.
Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.
Если так черно снаружи - представляешь, что внутри.
Мальчик, дальше, здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ.
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
Ты уйдешь, когда наешься. Доломаешь. Обескровишь.
Сердце, словно медвежонка,
За собою
Волоча.
(Вера Полозкова)
Лытдыбр в рифму - 2
А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.
А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устает от женщин и от жары, -
Его, по большому счету, не существует.
Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
Хохочет с биллбордов; лезет ко мне в статью.
Таджики - как саундтрек к моему нытью -
В соседней квартире гулко ломают стены.
Такая болезнь хоть раз, но бывает с каждым:
Я думала: я забыла сказать о важном,
Я вывернусь, я сбегу, полечу в багажном,
Туда же, все с той же бирочкой на руке.
Я думала: я ворвусь и скажу: porque?!..
Но Отче грустит над очередью к реке,
В которую никого не пускает дважды.
(Вера Полозкова)
А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.
А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устает от женщин и от жары, -
Его, по большому счету, не существует.
Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
Хохочет с биллбордов; лезет ко мне в статью.
Таджики - как саундтрек к моему нытью -
В соседней квартире гулко ломают стены.
Такая болезнь хоть раз, но бывает с каждым:
Я думала: я забыла сказать о важном,
Я вывернусь, я сбегу, полечу в багажном,
Туда же, все с той же бирочкой на руке.
Я думала: я ворвусь и скажу: porque?!..
Но Отче грустит над очередью к реке,
В которую никого не пускает дважды.
(Вера Полозкова)
Ну все уже: шепоток, белый шум, пустяк.
Едва уловимый, тлеющий, невесомый.
Звонка его ждешь не всем существом, а так
Одной предательской хромосомой.
Скучаешь, но глуше, вывернув звук к нулю.
Как с краю игла слегка шипит по винилу.
Все выдохнула, распутала, извинила,
Но ручку берешь, расписываешь уныло -
И там,
На изнанке чека
"люблюлюблю".
(Вера Полозкова)
Едва уловимый, тлеющий, невесомый.
Звонка его ждешь не всем существом, а так
Одной предательской хромосомой.
Скучаешь, но глуше, вывернув звук к нулю.
Как с краю игла слегка шипит по винилу.
Все выдохнула, распутала, извинила,
Но ручку берешь, расписываешь уныло -
И там,
На изнанке чека
"люблюлюблю".
(Вера Полозкова)
Холодно в Москве и плохо топят,
Только водкой и спасаешся однко.
Я не знаю Костя как у вас в Европе,
А у нас в Европе мерзнешь как собака
Приезжай накатим спирта без закуски,
и почувствуем себя богаче Креза,
Если выпало евреям пить по русски,
то плевать уже крещен или обрезан.
Был в борделе, думал со смеху не встанет -
Дом терпимости эпохи Интернета.
Этот к гейше, тот к гетере, тот к путане,
Заказал простую блядь сказали нету.
Поживем еще, а после врезать дуба
Будет и не жалко, может статься.
Жизнь отвалит неожиданно и грубо,
Всё приятнее чем жить вонючим старцем.
Сядем между Стиксом и Коцитом.
На газетке сало, хлеб, бутылка водки...
И помянем всех, кто живы, мол не ссы там,
Все там будем. Обживемся вышлем фотки.
(с) Г. Л. Олди
Только водкой и спасаешся однко.
Я не знаю Костя как у вас в Европе,
А у нас в Европе мерзнешь как собака
Приезжай накатим спирта без закуски,
и почувствуем себя богаче Креза,
Если выпало евреям пить по русски,
то плевать уже крещен или обрезан.
Был в борделе, думал со смеху не встанет -
Дом терпимости эпохи Интернета.
Этот к гейше, тот к гетере, тот к путане,
Заказал простую блядь сказали нету.
Поживем еще, а после врезать дуба
Будет и не жалко, может статься.
Жизнь отвалит неожиданно и грубо,
Всё приятнее чем жить вонючим старцем.
Сядем между Стиксом и Коцитом.
На газетке сало, хлеб, бутылка водки...
И помянем всех, кто живы, мол не ссы там,
Все там будем. Обживемся вышлем фотки.
(с) Г. Л. Олди
Поговорить
Суть не в том, чтоб не лезть под поезд или знак "Не влезай - убьет".
Просто ты ведь не Нео - то есть, не вопи потом, как койот.
Жизнь не в жизнь без адреналина, тока, экшена, аж свербит - значит,
будет кроваво, длинно, глазки вылезут из орбит. Дух захватывало,
прохладца прошибала - в такой связи, раз приспичило покататься,
теперь санки свои вози. Без кишок на клавиатуру и истерик по смс - да,
осознанно или сдуру, ты за этим туда и лез.
Ты за этим к нему и льнула, привыкала, ждала из мглы - чтоб ходить сейчас тупо,
снуло, и башкой собирать углы. Ты затем с ним и говорила, и делила постель одну -
чтобы вцепляться теперь в перила так, как будто идешь ко дну.
Ты еще одна самка; особь; так чего поднимаешь вой? Он еще один верный способ
остро чуять себя живой.
Тебя что, не предупреждали, что потом тошнота и дрожь? Мы ж такие видали дали,
что не очень-то и дойдешь. Мы такие видали виды, что аж скручивало в груди;
ну какие теперь обиды, когда все уже позади. Это матч; среди кандидаток были
хищницы еще те - и слетели; а с ним всегда так - со щитом или на щите.
Тебе дали им надышаться; кислородная маска тьмы, слов, парфюма, простого шанса,
что какое-то будет "мы", блюза, осени, смеха, пиццы на Садовой, вина, такси, -
дай откашляться, Бог, отпиться, иже еси на небеси, - тебя гладили, воскрешая,
вынимая из катастроф, в тебе жили, опустошая, дров подкидывая и строф; маски нет.
Чем не хороша я, ну ответь же мне, Боже мой, - только ты ведь уже большая,
не пора ли дышать самой.
Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив. Отношения как анамнез,
возвращенья - как рецидив.
Что тебе остается? С полки взять пинцетик; сядь, извлеки эти стеклышки все,
осколки, блики, отклики, угольки. Разгрызи эту горечь с кофе, до молекулок,
до частиц - он сидит, повернувшись в профиль, держит солнце между ресниц.
Он звонит, у него тяжелый день - щетину свою скребя: "я нашел у скамейки желудь,
вот, и кстати люблю тебя". Эти песенки, "вот теперь уж я весь твой", "ну ты там держись".
Все сокровища. Не поверишь, но их хватит тебе на жизнь.
(Вера Полозкова)
Суть не в том, чтоб не лезть под поезд или знак "Не влезай - убьет".
Просто ты ведь не Нео - то есть, не вопи потом, как койот.
Жизнь не в жизнь без адреналина, тока, экшена, аж свербит - значит,
будет кроваво, длинно, глазки вылезут из орбит. Дух захватывало,
прохладца прошибала - в такой связи, раз приспичило покататься,
теперь санки свои вози. Без кишок на клавиатуру и истерик по смс - да,
осознанно или сдуру, ты за этим туда и лез.
Ты за этим к нему и льнула, привыкала, ждала из мглы - чтоб ходить сейчас тупо,
снуло, и башкой собирать углы. Ты затем с ним и говорила, и делила постель одну -
чтобы вцепляться теперь в перила так, как будто идешь ко дну.
Ты еще одна самка; особь; так чего поднимаешь вой? Он еще один верный способ
остро чуять себя живой.
Тебя что, не предупреждали, что потом тошнота и дрожь? Мы ж такие видали дали,
что не очень-то и дойдешь. Мы такие видали виды, что аж скручивало в груди;
ну какие теперь обиды, когда все уже позади. Это матч; среди кандидаток были
хищницы еще те - и слетели; а с ним всегда так - со щитом или на щите.
Тебе дали им надышаться; кислородная маска тьмы, слов, парфюма, простого шанса,
что какое-то будет "мы", блюза, осени, смеха, пиццы на Садовой, вина, такси, -
дай откашляться, Бог, отпиться, иже еси на небеси, - тебя гладили, воскрешая,
вынимая из катастроф, в тебе жили, опустошая, дров подкидывая и строф; маски нет.
Чем не хороша я, ну ответь же мне, Боже мой, - только ты ведь уже большая,
не пора ли дышать самой.
Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив. Отношения как анамнез,
возвращенья - как рецидив.
Что тебе остается? С полки взять пинцетик; сядь, извлеки эти стеклышки все,
осколки, блики, отклики, угольки. Разгрызи эту горечь с кофе, до молекулок,
до частиц - он сидит, повернувшись в профиль, держит солнце между ресниц.
Он звонит, у него тяжелый день - щетину свою скребя: "я нашел у скамейки желудь,
вот, и кстати люблю тебя". Эти песенки, "вот теперь уж я весь твой", "ну ты там держись".
Все сокровища. Не поверишь, но их хватит тебе на жизнь.
(Вера Полозкова)
Давай будет так: нас просто разъединят,
Вот как при междугородних переговорах -
И я перестану знать, что ты шепчешь над
Ее правым ухом, гладя пушистый ворох
Волос ее; слушать радостных чертенят
Твоих беспокойных мыслей, и каждый шорох
Вокруг тебя узнавать: вот ключи звенят,
Вот пальцы ерошат челку, вот ветер в шторах
Запутался; вот сигнал sms, вот снят
Блок кнопок; скрипит паркет, но шаги легки,
Щелчок зажигалки, выдох - и все, гудки.
И я постою в кабине, пока в виске
Не стихнет пальба с разгромленных эскадрилий.
Счастливая, словно старый полковник Фрилей,
Который и умер - с трубкой в одной руке.
Давай будет так: как будто прошло пять лет,
И мы обратились в чистеньких и дебелых
И стали не столь раскатисты в децибелах,
Но стоим уже по тысяче за билет;
Работаем, как нормальные пацаны,
Стрижем как с куста, башке не даем простою -
И я уже в общем знаю, чего я стою,
Плевать, что никто не даст мне такой цены.
Встречаемся, опрокидываем по три
Чилийского молодого полусухого
И ты говоришь - горжусь тобой, Полозкова!
И - нет, ничего не дергается внутри.
- В тот август еще мы пили у парапета,
И ты в моей куртке - шутим, поем, дымим:
(Ты вряд ли узнал, что стал с этой ночи где-то
Героем моих истерик и пантомим);
Когда-нибудь мы действительно вспомним это -
И не поверится самим.
Давай чтоб вернули мне озорство и прыть,
Забрали бы всю сутулость и мягкотелость
И чтобы меня совсем перестало крыть
И больше писать стихов тебе не хотелось;
Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя,
Как крашеная певичка из ресторана.
Как славно, что сидишь сейчас у экрана
И думаешь,
Что читаешь
Не про себя.
(Вера Полозкова)
Вот как при междугородних переговорах -
И я перестану знать, что ты шепчешь над
Ее правым ухом, гладя пушистый ворох
Волос ее; слушать радостных чертенят
Твоих беспокойных мыслей, и каждый шорох
Вокруг тебя узнавать: вот ключи звенят,
Вот пальцы ерошат челку, вот ветер в шторах
Запутался; вот сигнал sms, вот снят
Блок кнопок; скрипит паркет, но шаги легки,
Щелчок зажигалки, выдох - и все, гудки.
И я постою в кабине, пока в виске
Не стихнет пальба с разгромленных эскадрилий.
Счастливая, словно старый полковник Фрилей,
Который и умер - с трубкой в одной руке.
Давай будет так: как будто прошло пять лет,
И мы обратились в чистеньких и дебелых
И стали не столь раскатисты в децибелах,
Но стоим уже по тысяче за билет;
Работаем, как нормальные пацаны,
Стрижем как с куста, башке не даем простою -
И я уже в общем знаю, чего я стою,
Плевать, что никто не даст мне такой цены.
Встречаемся, опрокидываем по три
Чилийского молодого полусухого
И ты говоришь - горжусь тобой, Полозкова!
И - нет, ничего не дергается внутри.
- В тот август еще мы пили у парапета,
И ты в моей куртке - шутим, поем, дымим:
(Ты вряд ли узнал, что стал с этой ночи где-то
Героем моих истерик и пантомим);
Когда-нибудь мы действительно вспомним это -
И не поверится самим.
Давай чтоб вернули мне озорство и прыть,
Забрали бы всю сутулость и мягкотелость
И чтобы меня совсем перестало крыть
И больше писать стихов тебе не хотелось;
Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя,
Как крашеная певичка из ресторана.
Как славно, что сидишь сейчас у экрана
И думаешь,
Что читаешь
Не про себя.
(Вера Полозкова)
Жирным в журналах - желчь, ни строки о жертвах.
В жаркой зловонной жиже живем - без жабров.
Из бижутерии - тяжеленный жернов
Дежурных жанров.
Щелочь уже по щиколотки - дощечки
Тащит народ, чтоб как-то перемещаться.
Щурится по-щенячьи на солнце, щёчки
Щуплые улыбает - и ищет счастья.
Счастье все хнычет, перед окном маячит,
Хочет войти и плачет, чет или нечет.
Память меня совсем ничему не учит.
Время совсем не лечит.
(Вера Полозкова)
В жаркой зловонной жиже живем - без жабров.
Из бижутерии - тяжеленный жернов
Дежурных жанров.
Щелочь уже по щиколотки - дощечки
Тащит народ, чтоб как-то перемещаться.
Щурится по-щенячьи на солнце, щёчки
Щуплые улыбает - и ищет счастья.
Счастье все хнычет, перед окном маячит,
Хочет войти и плачет, чет или нечет.
Память меня совсем ничему не учит.
Время совсем не лечит.
(Вера Полозкова)
Перед днем рожденья всегда хандреж:
Видел ли Париж? Сделал хоть на грош?
Шутишь - изнутри ж пробирает дрожь;
Что ни говоришь - все кому-то врешь.
Перед днем рожденья всегда мандраж:
Вся горишь, орешь, прямо входишь в раж,
Будто превышаешь хронометраж;
Пропадает сон, нападает жор,
Происходит всяческий форс-мажор:
Ты стоишь над этим как дирижер,
Когда в яме его пожар
Перед днем рожденья ты как Бежар,
Заходящийся в диком танце -
Бьешься так, что сходит случайный жир
А всего-то навсего - пассажир:
Перекур на одной из станций.
(Вера Полозкова)
Видел ли Париж? Сделал хоть на грош?
Шутишь - изнутри ж пробирает дрожь;
Что ни говоришь - все кому-то врешь.
Перед днем рожденья всегда мандраж:
Вся горишь, орешь, прямо входишь в раж,
Будто превышаешь хронометраж;
Пропадает сон, нападает жор,
Происходит всяческий форс-мажор:
Ты стоишь над этим как дирижер,
Когда в яме его пожар
Перед днем рожденья ты как Бежар,
Заходящийся в диком танце -
Бьешься так, что сходит случайный жир
А всего-то навсего - пассажир:
Перекур на одной из станций.
(Вера Полозкова)
Я так больше не могу,
Заверни меня в фольгу,
Прокопти меня в трубе,
Раздари по голытьбе.
Запиши меня в тетрадь,
Убеди не умирать,
Замотай меня в сукно,
Брось в окно - мне всё равно.
Научи меня как жить,
Насучи меня как нить,
Потеряй меня в игре,
Отпусти на пустыре.
Протяни меня в ушко,
Вдарь по темечку мешком,
Уведи меня на нет,
Подсмотри в конце ответ.
Я не знаю, что со мной -
Мой ковчег ломает Ной,
Я болею тишиной,
Полечи меня стеной.
Где собаконька моя? -
Я не знаю, я не я,
Я не помню, где лечу,
Отведи меня к врачу.
Подожди меня, я здесь,
Только кто-то вышел весь,
Только что я тут была,
Не смогла, так не смогла.
Я так больше не могу,
Заверни меня в фольгу,
Прокопти меня в трубе,
Раздари по голытьбе.
(Ольга Арефьева)
Заверни меня в фольгу,
Прокопти меня в трубе,
Раздари по голытьбе.
Запиши меня в тетрадь,
Убеди не умирать,
Замотай меня в сукно,
Брось в окно - мне всё равно.
Научи меня как жить,
Насучи меня как нить,
Потеряй меня в игре,
Отпусти на пустыре.
Протяни меня в ушко,
Вдарь по темечку мешком,
Уведи меня на нет,
Подсмотри в конце ответ.
Я не знаю, что со мной -
Мой ковчег ломает Ной,
Я болею тишиной,
Полечи меня стеной.
Где собаконька моя? -
Я не знаю, я не я,
Я не помню, где лечу,
Отведи меня к врачу.
Подожди меня, я здесь,
Только кто-то вышел весь,
Только что я тут была,
Не смогла, так не смогла.
Я так больше не могу,
Заверни меня в фольгу,
Прокопти меня в трубе,
Раздари по голытьбе.
(Ольга Арефьева)
Повторяюсь, но мое с детства любимое..
В поисках чувств ответных
Чувства мои лились,
В поисках желаний заветных
Желанья умчались...
Быть может и повстречались,
Кто знает?
С волною волна столкнувшись,
Искры не высекает...
Сердце мое, душа,
Не стал я богаче,
Когда ты сгораешь сам -
Не остудишь горящего,
Быть может, и повстречал,
Как различишь?
Одно вино вином другим
Не отрезвишь..
аффтара не помню, читал один раз.
В поисках чувств ответных
Чувства мои лились,
В поисках желаний заветных
Желанья умчались...
Быть может и повстречались,
Кто знает?
С волною волна столкнувшись,
Искры не высекает...
Сердце мое, душа,
Не стал я богаче,
Когда ты сгораешь сам -
Не остудишь горящего,
Быть может, и повстречал,
Как различишь?
Одно вино вином другим
Не отрезвишь..
аффтара не помню, читал один раз.
Один даос всем говорил, что может повлиять на свою судьбу. Услышала про это его судьба и явилась к нему в образе старухи с мешком.
— В этом мешке, — сказала старуха, — вся твоя жизнь, а я твоя судьба. Ответь, как ты сможешь повлиять на меня, если я предопределяю дорогу твоей жизни?
Недолго думая, даос схватил старуху, ударил её по голове палкой, отобрал мешок и пошёл своей дорогой.
Верно говорят Спокойные: «Всегда найдётся и третье решение».
Кто теперь не поверит даосу, если тот скажет, что повлиял на свою судьбу?
(Даосская притча)
— В этом мешке, — сказала старуха, — вся твоя жизнь, а я твоя судьба. Ответь, как ты сможешь повлиять на меня, если я предопределяю дорогу твоей жизни?
Недолго думая, даос схватил старуху, ударил её по голове палкой, отобрал мешок и пошёл своей дорогой.
Верно говорят Спокойные: «Всегда найдётся и третье решение».
Кто теперь не поверит даосу, если тот скажет, что повлиял на свою судьбу?
(Даосская притча)
Слышала, как один десятилетний мальчик говорил другому десятилетнему мальчику: "Ну, не знаю. Лично меня кризис пока не коснулся".
(Линор Горалик)
(Линор Горалик)
- Любимая! - Пальцы рыцаря неуклюже перебирали струны лютни, благо тех было всего три, и немелодичные звуки скорее привлекали внимание объекта воздыхания, нежели услаждали слух. - Ты прекрасна, как утренняя заря: волосы твои - лучи восходящего солнца, голос - пение соловьев, глаза - капли росы в чашечках незабудок...
Облокотившаяся на подоконник дама благосклонно внимала, рассеянно теребя темно-алую розу. Башня была в самый раз: и рассматривать претендентов удобно, и можно не опасаться, что они в запале в окошко запрыгнут.
Старательно перечислив все видимые достоинства возлюбленной, рыцарь перешел к ожидаемым, и щеки красавицы окрасились румянцем - за что их поспешили сравнить с запретным плодом, спеющим на макушке дерева.
- Будь у тебя копье, непременно сбил бы? - кокетливо поинтересовалась дама.
- У меня есть копье! - с готовностью отозвался рыцарь, многозначительно приосаниваясь. - Это волшебное и могучее оружие, доселе не знавшее промаха! Но я могу показать его тебе только наедине. Священный обет, сама понимаешь.
Дама захихикала и скрылась из виду. Как вскоре выяснилось, она присела за подоконником, и через пару минут оттуда с треском вылетела и развернулась в ленту узкая веревочная лестница. Нижняя ступенька-палка больно стукнула зазевавшегося рыцаря по кончику носа. Это еще что за шуточки? У башни же есть вполне приличные двери! Добро бы ревнивый папаша единственный ключ из вредности проглотил, или дракон у входа дрых. Так ведь пили вчера с будущим тестем чуть ли не до утра, и туда-сюда мальчишку за добавкой гоняли!
Лестница раскачивалась на ветру, как драная паутина, поочередно перекручиваясь в обе стороны.
- Спустись же ко мне, любимая! - воскликнул рыцарь, протягивая руки вверх, словно даже не допускал мысли, что эта «нить любви» - для него.
- Взойди же в башню, мой герой! - с той же пылкостью ответила дама, повторяя его жест в противоположном направлении.
Рыцарь нехотя взялся за перекладину, подергал и обнаружил, что лестница, ко всему, еще и гниловата.
- Спустись, и я покажу тебе самую раздольную поляну королевства, поросшую шелковистой травой и цветами! - попытался он соблазнить избранницу.
- Ооо, это ты еще не видел моего ложа! - томно протянула красавица. - Оно такого же размера, только без клещей и шишек!
- Мы встретим закат на озерном берегу!
- Я прикажу служанке подать ужин в постель!
- Мы уснем и проснемся под пение птиц!
- Я запру ставни, и никакие горлопаны нам не помешают!
Рыцарь выругался под нос. Все было чертовски соблазнительно - за исключением проклятой лестницы. Даже натянутая, она кончалась чуть выше его пояса. Возможно, стоило проползти несколько ступенек на руках, - мелькнуло в голове у незадачливого ухажера, когда оставшаяся на земле нога внезапно подвернулась, а заброшенная на лестницу провалилась между веревками.
- Лю-у-уди! - взвыл рыцарь, медленно вращаясь вниз головой. Затылок приятно холодила близкая земля.
Как ни странно, спасателей вблизи сыскалось предостаточно. Вот только лица у них были какие-то не шибко сострадательные. Взмах ножа разом прекратил судорожные раздумья пленника - хочется ему, чтобы лестница оборвалась, или нет. Прежде чем рыцарь прочувствовал первый вариант, его услужливо подхватили под мышки и поставили на ноги, придерживая несколько крепче, чем полагалось участливым прохожим.
- Ах! - Донесся сверху испуганный возглас. - Разбойники!
Тип с ножом снял потрепанную шляпу и галантно расшаркался.
- К вашим услугам, сударыня! Мы - те самые Бешеные Волки, которые уже три года держат в страхе запад страны!
Рыцарь подавленно обвис на вражеских руках. Конечно, можно было бы попробовать внезапно рвануться и разбить пару-другую бородатых морд, но здоровье, пожалуй, дороже репутации несгибаемого героя.
- Ох! - с еще большим чувством воскликнула дама. - Как вы посмели пересечь границы наших владений?!
- Очень денег захотелось, - стыдливо признался кто-то из банды, а главарь ехидно добавил: - И вообще, надо башни по назначению использовать, а не глазки с них строить!
- Хам! - пискнула дама, растопыривая веер и прячась за ним, как за крепостной стеной.
- Ладно, обменялись комплиментами - и будет, - решил главарь, сноровисто приставляя нож к шее пленника. - Эй, ты, птичка в дупле! Открой дверку-то, не то твоему рыцарю конец!
Красотка предобморочно схватилась за сердце.
- Но ведь тогда вы ворветесь в наш замок!
- Ага, - плотоядно кивнул разбойник, - разграбим его, разрушим и надругаемся над всеми женщинами от девяти до девяноста лет!
- И не только женщинами! - застенчиво поправил тонкий голос из бандитской толпы.
- А где я жить тогда буду?! И на что? - Ужас в голосе осажденной постепенно сменялся праведным гневом.
- Вам же, благородным дамам, после такого позора жить не положено, - справедливо заметил разбойник.
Дама презрительно фыркнула.
- Чтобы я повесилась из-за похотливого мерзавца?! Да у меня только в этом году их семь штук было! И ничего - жива!
- Кисонька... - потрясенно простонал рыцарь.
- А если откроешь, тогда и он в живых останется, - терпеливо продолжал уговоры главарь. - Мстить, хе-хе, будет, позор кровью смывать!
- И о вашей великой любви, - мечтательно добавил все тот же голосок, - сложат прекрасные песни и легенды!
- Спасибо, что-то не хочется, - отрезала дама не хуже, чем тот нож - лестницу.
- Давайте вы меня просто отпустите, а я вас благородно прощу? - поддержал ее рыцарь.
- А где же романтика? - возмутился главарь. - Где заломленные руки, возвышенные речи, горячие клятвы, прощальные слезы? Где моя законная добыча, наконец?!
- Вон лестница висит, - злорадно напомнила дама.
- Нашла дураков! Открывай, покуда не поздно! - Главарь наглядно пошевелил ножом. Рыцарь пискнул и засучил ногами. - Убьем ведь!
- Не открою, - всхлипнула красавица. - Прощай, моя любовь!
Облокотившаяся на подоконник дама благосклонно внимала, рассеянно теребя темно-алую розу. Башня была в самый раз: и рассматривать претендентов удобно, и можно не опасаться, что они в запале в окошко запрыгнут.
Старательно перечислив все видимые достоинства возлюбленной, рыцарь перешел к ожидаемым, и щеки красавицы окрасились румянцем - за что их поспешили сравнить с запретным плодом, спеющим на макушке дерева.
- Будь у тебя копье, непременно сбил бы? - кокетливо поинтересовалась дама.
- У меня есть копье! - с готовностью отозвался рыцарь, многозначительно приосаниваясь. - Это волшебное и могучее оружие, доселе не знавшее промаха! Но я могу показать его тебе только наедине. Священный обет, сама понимаешь.
Дама захихикала и скрылась из виду. Как вскоре выяснилось, она присела за подоконником, и через пару минут оттуда с треском вылетела и развернулась в ленту узкая веревочная лестница. Нижняя ступенька-палка больно стукнула зазевавшегося рыцаря по кончику носа. Это еще что за шуточки? У башни же есть вполне приличные двери! Добро бы ревнивый папаша единственный ключ из вредности проглотил, или дракон у входа дрых. Так ведь пили вчера с будущим тестем чуть ли не до утра, и туда-сюда мальчишку за добавкой гоняли!
Лестница раскачивалась на ветру, как драная паутина, поочередно перекручиваясь в обе стороны.
- Спустись же ко мне, любимая! - воскликнул рыцарь, протягивая руки вверх, словно даже не допускал мысли, что эта «нить любви» - для него.
- Взойди же в башню, мой герой! - с той же пылкостью ответила дама, повторяя его жест в противоположном направлении.
Рыцарь нехотя взялся за перекладину, подергал и обнаружил, что лестница, ко всему, еще и гниловата.
- Спустись, и я покажу тебе самую раздольную поляну королевства, поросшую шелковистой травой и цветами! - попытался он соблазнить избранницу.
- Ооо, это ты еще не видел моего ложа! - томно протянула красавица. - Оно такого же размера, только без клещей и шишек!
- Мы встретим закат на озерном берегу!
- Я прикажу служанке подать ужин в постель!
- Мы уснем и проснемся под пение птиц!
- Я запру ставни, и никакие горлопаны нам не помешают!
Рыцарь выругался под нос. Все было чертовски соблазнительно - за исключением проклятой лестницы. Даже натянутая, она кончалась чуть выше его пояса. Возможно, стоило проползти несколько ступенек на руках, - мелькнуло в голове у незадачливого ухажера, когда оставшаяся на земле нога внезапно подвернулась, а заброшенная на лестницу провалилась между веревками.
- Лю-у-уди! - взвыл рыцарь, медленно вращаясь вниз головой. Затылок приятно холодила близкая земля.
Как ни странно, спасателей вблизи сыскалось предостаточно. Вот только лица у них были какие-то не шибко сострадательные. Взмах ножа разом прекратил судорожные раздумья пленника - хочется ему, чтобы лестница оборвалась, или нет. Прежде чем рыцарь прочувствовал первый вариант, его услужливо подхватили под мышки и поставили на ноги, придерживая несколько крепче, чем полагалось участливым прохожим.
- Ах! - Донесся сверху испуганный возглас. - Разбойники!
Тип с ножом снял потрепанную шляпу и галантно расшаркался.
- К вашим услугам, сударыня! Мы - те самые Бешеные Волки, которые уже три года держат в страхе запад страны!
Рыцарь подавленно обвис на вражеских руках. Конечно, можно было бы попробовать внезапно рвануться и разбить пару-другую бородатых морд, но здоровье, пожалуй, дороже репутации несгибаемого героя.
- Ох! - с еще большим чувством воскликнула дама. - Как вы посмели пересечь границы наших владений?!
- Очень денег захотелось, - стыдливо признался кто-то из банды, а главарь ехидно добавил: - И вообще, надо башни по назначению использовать, а не глазки с них строить!
- Хам! - пискнула дама, растопыривая веер и прячась за ним, как за крепостной стеной.
- Ладно, обменялись комплиментами - и будет, - решил главарь, сноровисто приставляя нож к шее пленника. - Эй, ты, птичка в дупле! Открой дверку-то, не то твоему рыцарю конец!
Красотка предобморочно схватилась за сердце.
- Но ведь тогда вы ворветесь в наш замок!
- Ага, - плотоядно кивнул разбойник, - разграбим его, разрушим и надругаемся над всеми женщинами от девяти до девяноста лет!
- И не только женщинами! - застенчиво поправил тонкий голос из бандитской толпы.
- А где я жить тогда буду?! И на что? - Ужас в голосе осажденной постепенно сменялся праведным гневом.
- Вам же, благородным дамам, после такого позора жить не положено, - справедливо заметил разбойник.
Дама презрительно фыркнула.
- Чтобы я повесилась из-за похотливого мерзавца?! Да у меня только в этом году их семь штук было! И ничего - жива!
- Кисонька... - потрясенно простонал рыцарь.
- А если откроешь, тогда и он в живых останется, - терпеливо продолжал уговоры главарь. - Мстить, хе-хе, будет, позор кровью смывать!
- И о вашей великой любви, - мечтательно добавил все тот же голосок, - сложат прекрасные песни и легенды!
- Спасибо, что-то не хочется, - отрезала дама не хуже, чем тот нож - лестницу.
- Давайте вы меня просто отпустите, а я вас благородно прощу? - поддержал ее рыцарь.
- А где же романтика? - возмутился главарь. - Где заломленные руки, возвышенные речи, горячие клятвы, прощальные слезы? Где моя законная добыча, наконец?!
- Вон лестница висит, - злорадно напомнила дама.
- Нашла дураков! Открывай, покуда не поздно! - Главарь наглядно пошевелил ножом. Рыцарь пискнул и засучил ногами. - Убьем ведь!
- Не открою, - всхлипнула красавица. - Прощай, моя любовь!
Разбойник внимательно изучил неприступную стену с окованными дверями, и слегка сбавил тон.
- Ну тогда хотя бы кинь нам свои драгоценности, - предложил он. - Мы ж не звери какие-нибудь, тоже сострадание имеем... но ведь не может наша прославленная банда уйти с совсем пустыми руками!
Ладонь дамы переместилась с сердца чуть повыше, на массивную золотую цепь с изумрудами, колыхавшимися в глубоком декольте, как дельфины на волнах.
- Милочка, - отчаянно простонал рыцарь, - делай, как он просит! Я потом куплю тебе новые! Все, что хочешь!
- Но это же фамильное ожерелье! - возмутилась любимая. - Ладно, ладно, так уж и быть, дам им одно колечко! Вот это, с сапфиром. Между прочим, целых сто монет стоит!
Разбойник презрительно хмыкнул.
- Медных?
- Серебряных! Я купила его у лучшего ювелира в городе!
- Уши ему оборвать за наглость! Кстати, серьги у тебя тоже ничего...
- Серьги - это бабушкина память! - категорично возразила красавица.
- Отлично, мы будем помнить об этой достойной даме всей бандой!
- Даже не надейтесь!
- Они тебе все равно не идут!
Главарь понял, что допустил роковую ошибку, но исправить ее не получилось. Дама задохнулась от возмущения, а затем выпрямилась, с треском сложила веер и отчеканила:
- Все, с меня хватит! - И, набрав побольше воздуха, свирепо заверещала уже в сторону комнаты: - Стра-а-ажа! К оружию-у-у! Под стенами нашего замка бродят гнусные разбойники!
Вверх неубедительно трынькнула стрела, бесславно затупившись о камень. Хлопнул ставень. Алый лепесток медленно слетел вниз, улегшись на земле кровяной капелькой. Разбойник философски пожал плечами и, резко развернувшись к поскуливающему рыцарю, взмахнул ножом...
- Ну тогда хотя бы кинь нам свои драгоценности, - предложил он. - Мы ж не звери какие-нибудь, тоже сострадание имеем... но ведь не может наша прославленная банда уйти с совсем пустыми руками!
Ладонь дамы переместилась с сердца чуть повыше, на массивную золотую цепь с изумрудами, колыхавшимися в глубоком декольте, как дельфины на волнах.
- Милочка, - отчаянно простонал рыцарь, - делай, как он просит! Я потом куплю тебе новые! Все, что хочешь!
- Но это же фамильное ожерелье! - возмутилась любимая. - Ладно, ладно, так уж и быть, дам им одно колечко! Вот это, с сапфиром. Между прочим, целых сто монет стоит!
Разбойник презрительно хмыкнул.
- Медных?
- Серебряных! Я купила его у лучшего ювелира в городе!
- Уши ему оборвать за наглость! Кстати, серьги у тебя тоже ничего...
- Серьги - это бабушкина память! - категорично возразила красавица.
- Отлично, мы будем помнить об этой достойной даме всей бандой!
- Даже не надейтесь!
- Они тебе все равно не идут!
Главарь понял, что допустил роковую ошибку, но исправить ее не получилось. Дама задохнулась от возмущения, а затем выпрямилась, с треском сложила веер и отчеканила:
- Все, с меня хватит! - И, набрав побольше воздуха, свирепо заверещала уже в сторону комнаты: - Стра-а-ажа! К оружию-у-у! Под стенами нашего замка бродят гнусные разбойники!
Вверх неубедительно трынькнула стрела, бесславно затупившись о камень. Хлопнул ставень. Алый лепесток медленно слетел вниз, улегшись на земле кровяной капелькой. Разбойник философски пожал плечами и, резко развернувшись к поскуливающему рыцарю, взмахнул ножом...
* * *
В благоговейную тишину храма камнем упал вопль. Жених, путаясь в проводах, содрал с головы матовый шлем и бросил его на пол, как ядовитую змею. К счастью, конструктор симулятора надежно защитил свое детище от ударов, которые выпадали на долю бедного прибора по десять раз на дню.
Невеста, напротив, сняла шлем так медленно и осторожно, словно тот был хрустальным. Аккуратно повесила на установку.
Свидетели изумленно зашептались, переглядываясь.
- Итак, - невозмутимо продолжил священник, все время испытания терпеливо простоявший напротив молодых с открытым молитвенником в руках, - вы по-прежнему согласны взять друг друга в законные супруги?
В храме снова стало тихо-тихо. Но далеко не столь благоговейно.
Первой дар речи обрела девушка.
- Трус! Слабак! Импотент! - завизжала она, пятясь от алтаря.
- Шлюха! Жадная дура! - не остался в долгу парень, замахиваясь коробочкой с кольцами. - На, подавись своими цацками!
В ответ полетел букет, вещь куда более колючая и увесистая, так что поле битвы осталась за дамой. Впрочем, она не задержалась на нем и минуты.
- Не согласны, - философски констатировал священник, закрывая молитвенник. - Что ж, бог с вами, дети мои. Может, еще свидимся.
И повернулся к камере.
Гости с недовольным ворчанием покидали храм. Репортер дождался, пока в божьем доме наступит тишина, и преувеличенно бодро зачастил:
- Итак, мы только что увидели бракосочетание... Точнее, бракораспадание молодой пары, рискнувшей подвергнуться фантосимуляции. Отец Юрий, ваши комментарии!
- Фантосимуляция - новая, но уже отработанная и прекрасно зарекомендовавшая себя технология. - У священника оказался приятный, негромкий и располагающий баритон. - Я не стану углубляться в принцип ее действия, сие есмь таинство нейропрограмирования...
Репортер вежливо улыбнулся.
- ...Однако суть такова, что фантосимуляция позволяет человеку погрузиться в иллюзорный мир, временно утратив память и всяческое представление о реальности.
- Это изобретение пытались использовать в компьютерных играх, - понятливо подхватил репортер. - Но быстро от него отказались: ведь человек запускает игровую программу, чтобы развлечься, а не гибнуть «по-настоящему» от клыков жутких монстров.
- Верно, - кивнул отец Юрий, - однако получасовое испытание - достойная цена за семейное счастье на долгие годы. К тому же мы подбираем более щадящие для нервов ситуации. Какие именно - знают только молодожены, это приравнивается к тайне исповеди.
- Хорошо, но зачем это вообще нужно? - Телеканал выделил репортеру только три с половиной минуты эфира, и лирические отступления все равно пришлось бы вырезать.
- Чтобы вернуть браку его исконный смысл, - просто ответил священник.
- Эээ... простите?
- Создание семьи, - пояснил отец Юрий. - Союза двух любящих людей, желающих прожить жизнь вместе, вырастить общих детей и умереть в один день.
- А разве это не так?
- Тогда откуда же берутся современные 80% разводов в первый же год?
- Ну... не сошлись характерами.
- Вот! - назидательно поднял палец священник. - А почему?
- Не знаю, - честно признался репортер. - И почему же?
Отец Юрий потер подбородок, подбирая нужные слова.
- Видите ли, современное общество дает человеку слишком мало возможностей для раскрытия его... хм... истинной сути. Мы даем клятвы без опаски, что он нас потребуют их исполнения. Нам не приходится защищать порог своего дома с мечом в руках, страстно молиться за тяжелораненого, месяцами ждать весточки от ушедшего в поход мужа - ведь есть полиция, антибиотики, мобильные скайпфоны...
- Разве это плохо? - фыркнул репортер.
- Нет, конечно. Для общества в целом. А вот для семьи - убийственно. Когда супругам нечем доказать свою любовь и жертвенность, чувства начинают угасать... если они вообще были. Ведь многие женятся просто потому, что «пришло время», или «надоело быть одной». А когда обнаруживают, что этого недостаточно - бывает уже слишком поздно: дети, общественное мнение, растущее раздражение... Для предотвращения этого и был создан симулятор. Только за первый, экспериментальный год он сократил количество разводов в 16,5 раз!
- Браков, похоже, тоже, - дотошно заметил репортер.
- Бывает, что за день мне не удается провести ни одной церемонии, - признал отец Юрий. - Но если пара желает сочетаться и после фантосимуляции... вы бы видели, как светятся их глаза, устремленные друг на друга! Как тянутся навстречу руки! Общие переживания сплачивают, увлечение сменяется уважением, надежда - уверенностью, страсть - истинной любовью.
- А вы сами? Рискнули бы себя проверить?
Священник улыбнулся и развел руками.
- Понятно, - по-своему истолковал его жест репортер. - Что ж, спасибо за беседу! Виктор Добров, для телеканала «ДТ». Все, Паша, гаси, снято...
- Я-то рискнул, - задумчиво пробормотал священник, когда за съемочной группой уже закрылась дверь, - и вот что из этого вышло. Но лучше разок умереть там, чем страдать всю жизнь здесь, не так ли?
Орган колыхнул воздух тягучим, торжественным аккордом. В зал, трогательно держась за руки, вошла новая пара.
Отец Юрий откашлялся и провел пальцами по корешку молитвенника, нашаривая закладку.
- Приветствую вас, дети мои. Вижу, вижу, что вы пришли сюда заключить брак на земле и небесах, но перед началом церемонии я обязан спросить: желаете ли вы подвергнуться бесплатной, официально разрешенной фантосимуляции?
Молодые одновременно кивнули. На сияющих лицах отражалась железная уверенность, что их не сумеют разлучить ни горести, ни болезни, ни веревочные лестницы.
(Ольга Громыко. Суженый-ряженый)
В благоговейную тишину храма камнем упал вопль. Жених, путаясь в проводах, содрал с головы матовый шлем и бросил его на пол, как ядовитую змею. К счастью, конструктор симулятора надежно защитил свое детище от ударов, которые выпадали на долю бедного прибора по десять раз на дню.
Невеста, напротив, сняла шлем так медленно и осторожно, словно тот был хрустальным. Аккуратно повесила на установку.
Свидетели изумленно зашептались, переглядываясь.
- Итак, - невозмутимо продолжил священник, все время испытания терпеливо простоявший напротив молодых с открытым молитвенником в руках, - вы по-прежнему согласны взять друг друга в законные супруги?
В храме снова стало тихо-тихо. Но далеко не столь благоговейно.
Первой дар речи обрела девушка.
- Трус! Слабак! Импотент! - завизжала она, пятясь от алтаря.
- Шлюха! Жадная дура! - не остался в долгу парень, замахиваясь коробочкой с кольцами. - На, подавись своими цацками!
В ответ полетел букет, вещь куда более колючая и увесистая, так что поле битвы осталась за дамой. Впрочем, она не задержалась на нем и минуты.
- Не согласны, - философски констатировал священник, закрывая молитвенник. - Что ж, бог с вами, дети мои. Может, еще свидимся.
И повернулся к камере.
Гости с недовольным ворчанием покидали храм. Репортер дождался, пока в божьем доме наступит тишина, и преувеличенно бодро зачастил:
- Итак, мы только что увидели бракосочетание... Точнее, бракораспадание молодой пары, рискнувшей подвергнуться фантосимуляции. Отец Юрий, ваши комментарии!
- Фантосимуляция - новая, но уже отработанная и прекрасно зарекомендовавшая себя технология. - У священника оказался приятный, негромкий и располагающий баритон. - Я не стану углубляться в принцип ее действия, сие есмь таинство нейропрограмирования...
Репортер вежливо улыбнулся.
- ...Однако суть такова, что фантосимуляция позволяет человеку погрузиться в иллюзорный мир, временно утратив память и всяческое представление о реальности.
- Это изобретение пытались использовать в компьютерных играх, - понятливо подхватил репортер. - Но быстро от него отказались: ведь человек запускает игровую программу, чтобы развлечься, а не гибнуть «по-настоящему» от клыков жутких монстров.
- Верно, - кивнул отец Юрий, - однако получасовое испытание - достойная цена за семейное счастье на долгие годы. К тому же мы подбираем более щадящие для нервов ситуации. Какие именно - знают только молодожены, это приравнивается к тайне исповеди.
- Хорошо, но зачем это вообще нужно? - Телеканал выделил репортеру только три с половиной минуты эфира, и лирические отступления все равно пришлось бы вырезать.
- Чтобы вернуть браку его исконный смысл, - просто ответил священник.
- Эээ... простите?
- Создание семьи, - пояснил отец Юрий. - Союза двух любящих людей, желающих прожить жизнь вместе, вырастить общих детей и умереть в один день.
- А разве это не так?
- Тогда откуда же берутся современные 80% разводов в первый же год?
- Ну... не сошлись характерами.
- Вот! - назидательно поднял палец священник. - А почему?
- Не знаю, - честно признался репортер. - И почему же?
Отец Юрий потер подбородок, подбирая нужные слова.
- Видите ли, современное общество дает человеку слишком мало возможностей для раскрытия его... хм... истинной сути. Мы даем клятвы без опаски, что он нас потребуют их исполнения. Нам не приходится защищать порог своего дома с мечом в руках, страстно молиться за тяжелораненого, месяцами ждать весточки от ушедшего в поход мужа - ведь есть полиция, антибиотики, мобильные скайпфоны...
- Разве это плохо? - фыркнул репортер.
- Нет, конечно. Для общества в целом. А вот для семьи - убийственно. Когда супругам нечем доказать свою любовь и жертвенность, чувства начинают угасать... если они вообще были. Ведь многие женятся просто потому, что «пришло время», или «надоело быть одной». А когда обнаруживают, что этого недостаточно - бывает уже слишком поздно: дети, общественное мнение, растущее раздражение... Для предотвращения этого и был создан симулятор. Только за первый, экспериментальный год он сократил количество разводов в 16,5 раз!
- Браков, похоже, тоже, - дотошно заметил репортер.
- Бывает, что за день мне не удается провести ни одной церемонии, - признал отец Юрий. - Но если пара желает сочетаться и после фантосимуляции... вы бы видели, как светятся их глаза, устремленные друг на друга! Как тянутся навстречу руки! Общие переживания сплачивают, увлечение сменяется уважением, надежда - уверенностью, страсть - истинной любовью.
- А вы сами? Рискнули бы себя проверить?
Священник улыбнулся и развел руками.
- Понятно, - по-своему истолковал его жест репортер. - Что ж, спасибо за беседу! Виктор Добров, для телеканала «ДТ». Все, Паша, гаси, снято...
- Я-то рискнул, - задумчиво пробормотал священник, когда за съемочной группой уже закрылась дверь, - и вот что из этого вышло. Но лучше разок умереть там, чем страдать всю жизнь здесь, не так ли?
Орган колыхнул воздух тягучим, торжественным аккордом. В зал, трогательно держась за руки, вошла новая пара.
Отец Юрий откашлялся и провел пальцами по корешку молитвенника, нашаривая закладку.
- Приветствую вас, дети мои. Вижу, вижу, что вы пришли сюда заключить брак на земле и небесах, но перед началом церемонии я обязан спросить: желаете ли вы подвергнуться бесплатной, официально разрешенной фантосимуляции?
Молодые одновременно кивнули. На сияющих лицах отражалась железная уверенность, что их не сумеют разлучить ни горести, ни болезни, ни веревочные лестницы.
(Ольга Громыко. Суженый-ряженый)
Мы не можем сказать слово «нет».
Нам рассвет не в рассвет,
Нас почти уже нет
К нам заходят без стука,
Вытрясают карманы и души,
А мы все молчим,
Мы забылись тяжелым безропотным сном.
Нарисуй мне разлуку
На черных квадратах вагонных окон,
Я прошу, нарисуй мне разлуку,
Фонарями пустынных перронов, огнем семафоров
На пыльных картинах вагонных окон.
Ну а мы все сидим на перроне и ждем.
Мы остались вдвоем,
За окном тот же день, что и прежде.
Время стало, застыло ноябрьским льдом
Между правдой и ложью в пустом ожиданьи чудес.
Нарисуй мне надежду на рваной холстине небес.
Я смертельно устал,
Нарисуй мне надежду.
Акварелью заката,
Чужой ледяной акварелью заката
На рваной холстине небес.
Завтра вновь протрубит, прогрохочет,
Построит затылок в затылок.
Не станет вокруг непохожих,
А потом молчаливо уйдут по приказу,
Уже не надеясь, не веря, еще не любя.
Только я все рисую тебя,
Подправляя побитые осенью тусклые лица прохожих,
И на пыльных картинах выгонных окон,
И на рваной холстине небес,
Я рисую тебя.
(с) Макаревич
Нам рассвет не в рассвет,
Нас почти уже нет
К нам заходят без стука,
Вытрясают карманы и души,
А мы все молчим,
Мы забылись тяжелым безропотным сном.
Нарисуй мне разлуку
На черных квадратах вагонных окон,
Я прошу, нарисуй мне разлуку,
Фонарями пустынных перронов, огнем семафоров
На пыльных картинах вагонных окон.
Ну а мы все сидим на перроне и ждем.
Мы остались вдвоем,
За окном тот же день, что и прежде.
Время стало, застыло ноябрьским льдом
Между правдой и ложью в пустом ожиданьи чудес.
Нарисуй мне надежду на рваной холстине небес.
Я смертельно устал,
Нарисуй мне надежду.
Акварелью заката,
Чужой ледяной акварелью заката
На рваной холстине небес.
Завтра вновь протрубит, прогрохочет,
Построит затылок в затылок.
Не станет вокруг непохожих,
А потом молчаливо уйдут по приказу,
Уже не надеясь, не веря, еще не любя.
Только я все рисую тебя,
Подправляя побитые осенью тусклые лица прохожих,
И на пыльных картинах выгонных окон,
И на рваной холстине небес,
Я рисую тебя.
(с) Макаревич
КАК HАЗВАТЬ КHИГУ?
советы начинающему фантасту
" 1. Постарайся взять какое-нибудь известное название и переделать его,
заменив одно-два слова. Авось читатель решит, что это старый автор
написал продолжение, и радостно углубится в чтение твоего шедевра
"Понедельник начинается... во вторник!!!", "Трое в лодке не считая
василиска", "Трудно быть Чортом", "Полет над гнездом зверюшки".
2. Добавь пафоса и громких слов, оперируй категориями вселенского
масштаба, используй слова типа Вечность, Бесконечность, Зло, Тьма.
"Император Зла", "Властелин Всего", "Правитель Вечности".
3. Постарайся использовать обиходные символы. Их не так уж много:
Меч, Дракон, Клинок, Старая Таверна, Галактика, Звезда, Властелин,
Кровь, Любовь, Замок, Хранители, Бойцы. Умело комбинируя их, можно
сочинить немало оригинальных названий: "Клинок Дракона", "Замок Меча",
"Властелин Старой Таверны", "Меч Дракона", "Бойцы Галактики", "Меч
Любви", "Хранители Клинков", "Клинок Дракона"... Кстати, не пугайся,
если окажется, что книг с таким названием существует уже изрядно -
читателей все равно больше.
4. Остерегайся скромных названий! Hикто не купит книгу со скучным
названием типа "Малыш" или "Старый корабль". Чем ярче название, тем
скорее читатель обратит внимние. "Бегущие по кишкам", "Сперма на
бластере" - согласись, неплохо?
5. Сразу дай читателю понять, что его ждет встреча с Hевероятным. Для
этого используй фразы-парадоксы. Hи что так не ценится в названии
бестселлера, как парадокс. Это очень просто, берешь слово (например
"завтра") и находишь к нему противоположность ("вчера"), вот уже готово
прекрасное название: "Завтра наступит вчера". Также очень неплохо
звучит: "Конец бесконечности", "Умереть чтобы жить", "Узник свободы",
"День сегодняшней ночи", "Крылатое бескрылье", "Живые мертвецы". Рассчет
простой - читатель сразу попытается осознать как такое может быть, но
решить головоломку ему не удастся. Тогда заинтригованный читатель
поймет, что автор не дурак, а крутой философский пацан, книгу надо
обязательно купить и разобраться в чем дело.
6. Противоположный подход - постарайся в названии как можно более
подробно рассказать о чем книга и вкратце обрисовать сюжет, читатель
должен знать что покупает. "Hизвержение Властелина Тьмы", "Hа край
Галактики за Магическим Жезлом", "Hашествие вампиров в Китеж-граде или
как боец Драконьего Клинка спас дочь Вастелина Таверны и весь Китеж Град
тоже потом спас в третьей части".
7. Если не хватает слов - не стесняйся придумывать новые или
использовать красивые непонятные. Помни: чем умнее слова - тем больше
уважение читателя. "Суспензитория Макролеумов", "Клиренс Владычицы
Ихтыма", "Стылогор царитель Живорусов".
8. Два замечательных слова "Хроники" и "Мир" - это готовая половина
названия. "Хроники" и "Мир" - это такие магические слова, которые
парализуют волю определенного рода читателей и заставляют купить любую
книгу, не заглядывая внутрь. Тут даже примеры не нужны - просто допиши к
слову "Хроники" или "Мир" любое другое слово или буквосочетание и
восхищайся результатом. Также можно использовать слова "Хранители" и
"Клинки", но "Хроники" и "Мир" все-таки эффективнее.
9. Постарайся чтобы название твоей книги произносилось как заявление
с двадцатью восклицательными знаками, а когда утихнет эхо, ни у кого
уже не нашлось слов чтобы что-то добавить или прибавить. Это нелегко, но
надо искать, пытаться. "Убить чтобы Любить!!!", "Поступь Человека!!!",
"Hичто не сбудется Всегда!!!"
10. Hу а для тех, кому вышеописанные советы показались чересчур
сложными, предлагается ряд совсем уже простых шаблонов для
конструирования вполне удачных названий:
"свершенИЕ - чего-нибудь"
("Покорение Абракадабра", "Обуздание Колдуна", "Hаписание Мегабайта")
"сделаТЬ - чего-нибудь"
("Полюбить Дракона", "Забыть Имя", "Убить Тень", "Сдать Романчик",
"Получить Гонорарчик")
"что-то - чье-то"
("Талисман Владыки", "Поступь Скотозавра", "Дебют Приятеля")
"чуваки - чьи-то"
("Демоны Подземелья", "Вуглускры Черной Долины", "Гении Фантастического
Жанра")
"деятЕЛЬ - всяких"
("Победитель Бадмин-Тона", "Заклинатель Скелетов", "Сочинитель
Потрясающего")
"уделаннЫЕ - особым образом"
("Обреченные жить", "Скованные Чародеем", "Упомянутые Случайно",
"Оскорбленные Совпадением")
"фамилия - должность"
("Итыр ученик корчмаря", "Эона Госпожа Тьмы", "Вася Пупкин лауреат
Тускона")
"знамениеМ - кого-то"
("Под флагом Овцелопа", "Именем Волка", "С предисловием Мэтра")
"дата - чья-то"
("Час Исполина", "Год Hедопеска", "Сезон Продаж")
"прилагательное - существительное"
("Изумрудные Врата", "Сокровенный Дар", "Твердый Переплет",
"Раскрученная Серия")
"существительное - прилагательное"
("Дар Сокровенный", "Идеи Стандартные", "Фантазеры Хреновы")"
(c)
советы начинающему фантасту
" 1. Постарайся взять какое-нибудь известное название и переделать его,
заменив одно-два слова. Авось читатель решит, что это старый автор
написал продолжение, и радостно углубится в чтение твоего шедевра
"Понедельник начинается... во вторник!!!", "Трое в лодке не считая
василиска", "Трудно быть Чортом", "Полет над гнездом зверюшки".
2. Добавь пафоса и громких слов, оперируй категориями вселенского
масштаба, используй слова типа Вечность, Бесконечность, Зло, Тьма.
"Император Зла", "Властелин Всего", "Правитель Вечности".
3. Постарайся использовать обиходные символы. Их не так уж много:
Меч, Дракон, Клинок, Старая Таверна, Галактика, Звезда, Властелин,
Кровь, Любовь, Замок, Хранители, Бойцы. Умело комбинируя их, можно
сочинить немало оригинальных названий: "Клинок Дракона", "Замок Меча",
"Властелин Старой Таверны", "Меч Дракона", "Бойцы Галактики", "Меч
Любви", "Хранители Клинков", "Клинок Дракона"... Кстати, не пугайся,
если окажется, что книг с таким названием существует уже изрядно -
читателей все равно больше.
4. Остерегайся скромных названий! Hикто не купит книгу со скучным
названием типа "Малыш" или "Старый корабль". Чем ярче название, тем
скорее читатель обратит внимние. "Бегущие по кишкам", "Сперма на
бластере" - согласись, неплохо?
5. Сразу дай читателю понять, что его ждет встреча с Hевероятным. Для
этого используй фразы-парадоксы. Hи что так не ценится в названии
бестселлера, как парадокс. Это очень просто, берешь слово (например
"завтра") и находишь к нему противоположность ("вчера"), вот уже готово
прекрасное название: "Завтра наступит вчера". Также очень неплохо
звучит: "Конец бесконечности", "Умереть чтобы жить", "Узник свободы",
"День сегодняшней ночи", "Крылатое бескрылье", "Живые мертвецы". Рассчет
простой - читатель сразу попытается осознать как такое может быть, но
решить головоломку ему не удастся. Тогда заинтригованный читатель
поймет, что автор не дурак, а крутой философский пацан, книгу надо
обязательно купить и разобраться в чем дело.
6. Противоположный подход - постарайся в названии как можно более
подробно рассказать о чем книга и вкратце обрисовать сюжет, читатель
должен знать что покупает. "Hизвержение Властелина Тьмы", "Hа край
Галактики за Магическим Жезлом", "Hашествие вампиров в Китеж-граде или
как боец Драконьего Клинка спас дочь Вастелина Таверны и весь Китеж Град
тоже потом спас в третьей части".
7. Если не хватает слов - не стесняйся придумывать новые или
использовать красивые непонятные. Помни: чем умнее слова - тем больше
уважение читателя. "Суспензитория Макролеумов", "Клиренс Владычицы
Ихтыма", "Стылогор царитель Живорусов".
8. Два замечательных слова "Хроники" и "Мир" - это готовая половина
названия. "Хроники" и "Мир" - это такие магические слова, которые
парализуют волю определенного рода читателей и заставляют купить любую
книгу, не заглядывая внутрь. Тут даже примеры не нужны - просто допиши к
слову "Хроники" или "Мир" любое другое слово или буквосочетание и
восхищайся результатом. Также можно использовать слова "Хранители" и
"Клинки", но "Хроники" и "Мир" все-таки эффективнее.
9. Постарайся чтобы название твоей книги произносилось как заявление
с двадцатью восклицательными знаками, а когда утихнет эхо, ни у кого
уже не нашлось слов чтобы что-то добавить или прибавить. Это нелегко, но
надо искать, пытаться. "Убить чтобы Любить!!!", "Поступь Человека!!!",
"Hичто не сбудется Всегда!!!"
10. Hу а для тех, кому вышеописанные советы показались чересчур
сложными, предлагается ряд совсем уже простых шаблонов для
конструирования вполне удачных названий:
"свершенИЕ - чего-нибудь"
("Покорение Абракадабра", "Обуздание Колдуна", "Hаписание Мегабайта")
"сделаТЬ - чего-нибудь"
("Полюбить Дракона", "Забыть Имя", "Убить Тень", "Сдать Романчик",
"Получить Гонорарчик")
"что-то - чье-то"
("Талисман Владыки", "Поступь Скотозавра", "Дебют Приятеля")
"чуваки - чьи-то"
("Демоны Подземелья", "Вуглускры Черной Долины", "Гении Фантастического
Жанра")
"деятЕЛЬ - всяких"
("Победитель Бадмин-Тона", "Заклинатель Скелетов", "Сочинитель
Потрясающего")
"уделаннЫЕ - особым образом"
("Обреченные жить", "Скованные Чародеем", "Упомянутые Случайно",
"Оскорбленные Совпадением")
"фамилия - должность"
("Итыр ученик корчмаря", "Эона Госпожа Тьмы", "Вася Пупкин лауреат
Тускона")
"знамениеМ - кого-то"
("Под флагом Овцелопа", "Именем Волка", "С предисловием Мэтра")
"дата - чья-то"
("Час Исполина", "Год Hедопеска", "Сезон Продаж")
"прилагательное - существительное"
("Изумрудные Врата", "Сокровенный Дар", "Твердый Переплет",
"Раскрученная Серия")
"существительное - прилагательное"
("Дар Сокровенный", "Идеи Стандартные", "Фантазеры Хреновы")"
(c)
Вспомнила в разговоре, записываю сюда. Мы с Димой на днях сильно задержались в городе по дороге домой (машина сломалась). Муся же в этот момент была как раз недалеко дома, на уроке хореографии. Учительница там тоже из нашего поселения, Муся дружит с ее девятилетней дочерью Ханой, которая тоже занимается хореографией. Я позвонила и попросила учительницу (урок Мусиной группы был у нее последним за день) взять нашу кралю, вместе со своей, к себе домой до нашего прихода. Не вопрос, говорят, конечно, возьмем.
Добрались мы с Димой, приходим забирать ребенка. Там идиллия - Муся с Ханой играют, на столе пироги, Ханина мама чай пьет под симфонический концерт по телевизору. Нас зовет к столу. А на холодильнике, прямо напротив входа, висит рисунок: какой-то кудрявый цветок и надпись: "ХАНА! КРОМЕ УЛЫПКИ НИЧГО НЕ ПМОЖЕТ".
Ну, я по жизни любитель точных формулировок. Заинтересовалась - это у вас тут что?
А это, говорят мне, твоей дочери работа. Год назад наша Хана поссорилась с еще одной их общей подружкой, Михалью. И Муся захотела ей как-то помочь. Чем-нибудь поддержать, что ли. И написала это письмо - где сформулировала то, что считала важным. Хана после этого (то ли при помощи совета, то ли сама по себе) с Михалью немедленно помирилась, а Ханина мама повесила рисунок с цветком и фразой про "улыпку" на холодильник. Ни за что, говорит, не сниму.
Рисунок так и остался на холодильнике, а фразу в голове я утащила с собой. И теперь иногда повторяю себе, когда печально. Но меня зовут не Хана, поэтому я ставлю ударение на последний слог. И передергиваю затвор своей грусти.
Хана. Кроме улыпки, ничго не пможет.
(Виктория Райхер. Хореография)
Добрались мы с Димой, приходим забирать ребенка. Там идиллия - Муся с Ханой играют, на столе пироги, Ханина мама чай пьет под симфонический концерт по телевизору. Нас зовет к столу. А на холодильнике, прямо напротив входа, висит рисунок: какой-то кудрявый цветок и надпись: "ХАНА! КРОМЕ УЛЫПКИ НИЧГО НЕ ПМОЖЕТ".
Ну, я по жизни любитель точных формулировок. Заинтересовалась - это у вас тут что?
А это, говорят мне, твоей дочери работа. Год назад наша Хана поссорилась с еще одной их общей подружкой, Михалью. И Муся захотела ей как-то помочь. Чем-нибудь поддержать, что ли. И написала это письмо - где сформулировала то, что считала важным. Хана после этого (то ли при помощи совета, то ли сама по себе) с Михалью немедленно помирилась, а Ханина мама повесила рисунок с цветком и фразой про "улыпку" на холодильник. Ни за что, говорит, не сниму.
Рисунок так и остался на холодильнике, а фразу в голове я утащила с собой. И теперь иногда повторяю себе, когда печально. Но меня зовут не Хана, поэтому я ставлю ударение на последний слог. И передергиваю затвор своей грусти.
Хана. Кроме улыпки, ничго не пможет.
(Виктория Райхер. Хореография)