а-ап

Мама говорит:
- Форточку не открывай – сквозняк. Пирог не ешь – это на ужин. Тапочки надень – простудишься.
Мама говорит:
- Я скоро. Не мусори тут. Чашки помой. Не сиди близко к телевизору.
Мама говорит:
- Полина! Ты что оглохла? Дверь закрой, говорю, горе луковое! - и шуршит в коридоре плащом, и звенит монетками, и щёлкает зонтиком.
Я закрываю дверь, иду в комнату и сажусь на кровать. Нет, сажусь в кресло (с ногами, в тапочках!) и думаю, почему же я «луковое»?
Ну, допустим, «горе» ладно, это пусть. Я и сама понимаю, что счастья от меня немного (с меня только фантики от конфет, дырки на колготках, головная боль и крошки на столе). Но «луковое» почему?
И тихонько нюхаю ладошку, и вторую тоже. Даже коленку нюхаю, для верности.
И ничего не правда! Я карамельное, мятное и немножко яичное. А ещё молочное, шерстяное и шампуневое. И даже какаова… какававо… ну такое!
- А никакое не луковое! – говорю я вслух и обвожу взглядом комнату.

Это моя комната, собственная, личная. Я тут всё знаю, каждый уголочек.
Вон там, на кровати, сидят мои игрушки, которые главные. А остальные – в большой коробке и в тумбочке.
В ящиках стола - мои тетрадки, картинки, карандаши (только там неубрано, ну и что?) и всякие секреты.
А на полке – мои книжки. И на подоконнике, и на тумбочке, и даже на полу за кроватью.
В этом шкафу лежат мои одёжки. И некоторые висят. Там есть одно любимое платье и целых четыре нелюбимых. Мама говорит: «Они приличные!»
У мамы странное представление об одежде. У неё самой только «приличные» юбки и блузки. И два платья, которые называются «строгие». Когда мы идём в гости, мама надевает строгое платье, и самое красивое на нём – это брошка!

Я иду в мамину комнату. Там на столике у зеркала стоит шкатулка со всяким красивым и не очень. Я достаю большую брошку с голубыми камешками и цепляю себе на платье (это платье уже не «приличное», оно просто домашнее).
- Если всё равно мыть посуду придётся, то я буду мыть её в брошке! Не так обидно будет, - думаю я.
На кухне остывает и пахнет яблочный пирог. Я осторожно прикладываю к нему ладошки (тепло и мягко). Потом быстро их нюхаю, шумно вдыхая воздух.
Я - яблочное и медовое!
У меня есть свой фартук - маленький жёлтый передничек, на котором написано «Мэри».
Меня зовут Полина, но, наверное, фартуков про меня не бывает. Поэтому посуду буду мыть как бы не я, а какая-то Мэри в маминой брошке.
Мэри моет посуду и мечтает быть девочкой Полиной, у которой в шкафу есть любимое платье, на кровати – целая шеренга главных игрушек, а в кухне – яблочный пирог на ужин.
Мэри совсем не скучает по маме и не смотрит поминутно на настенные часы. Это ведь вовсе не её мама где-то задерживается.
Мэри любит разговаривать с чашками и блюдцами. Она помнит, как их зовут и какой у кого характер. Когда на прошлой неделе Мэри разбила синего Бубу и порезала палец, Полина даже не заплакала.

Мама приходит поздно, тихонько открывает дверь своим ключом, разувается и на цыпочках заходит в мою комнату.
- Ну вот, уснула в кресле, - говорит она шёпотом.
Я слышу, как мама отстёгивает брошку с моего платья, аккуратно снимает с меня передник и целует в лоб..
- Давай-ка, я уложу тебя в кровать, - говорит она и берёт меня на руки. – Горе ты моё, луковое!
- Яблочное, - говорю я сквозь сон и обнимаю маму за шею. – Яблочное и медовое…

(Елена Касьян. Горе медовое)

И все-то ты находишь)))

Что-то я хожу, хожу на детей-родителей, а сказки-то и нет...

мда... а сегодня была? Только там совсем детская...
Такие, как первая, редко бывают. Их заранее надо философски продумывать.

Нет ещё. А уже можно?*ушла*

Я вас ещё не достала девочкой Полиной? Но она такая чудесная...

Мама говорит:
- Будь хорошей девочкой. Не грызи ногти. Не выходи на балкон.
Мама говорит:
- Я скоро, я ненадолго. Запри за мной дверь. Полина, ты где?
Мама говорит:
- Убери игрушки. Чашки там помой ещё. Не грызи ногти!
Я надеваю свой маленький передник и придвигаю к мойке табуретку. Я уже большая, я могу помыть посуду по-взрослому. Но на переднике написано «Мэри». А Мэри как будто маленькая, ей без табуретки никак.
Мэри забирается на табуретку, открывает кран и говорит:
- Иди сюда, жёлтый Буба, я тебя помою!
- Иди сюда, красный Буба, я тебя помою!
У Мэри все чашки – мальчики. А все блюдца - девочки.
- Иди сюда жёлтая Муся, я тебя помою!
- Иди сюда, красная Муся, я тебя помою!
Потом Мэри всех вытирает белым вафельным полотенцем и ставит в буфет, аккуратно по цветам. Получается красиво. Только в уголочке сиротливо жмётся одинокая синяя Муся.
Мэри вешает передник рядом с полотенцем, и я остаюсь в кухне одна.
Я смотрю на грустную Мусю в буфете и думаю:
- Надо сказать маме, чтобы купила новую синюю чашку, взамен разбитой. Обязательно синюю!

В моей комнате замечательный порядок. Убирать игрушки надо, когда они разбросаны. А тут всё правильно, и все на месте.
Куклы сидят на подоконнике, и одна из них лежит. Они ждут, когда выйдет гулять Ромка. А которая лежит - просто устала ждать и немножко поспит пока.
Большой плюшевый мишка и маленький меховый сидят под столом. Маленький спрятался от бабая, а большой его оттуда выманивает:
- Выходи, меховый мишка, выходи! Бабай уже ушёл!
А маленький не верит и не выходит.
Вязаный ослик с лиловой чёлкой лежит возле батареи на полу. Он как будто замёрз и теперь греется.
Я его ещё укрою сейчас. Вот этими колготками. Или нет, вот этой салфеточкой. Вот, красиво!
Я сажусь в кресло и останавливаю время.
Это очень просто. Надо закрыть глаза и представить себе часы с секундной стрелкой. Стрелка «тик!» - и перепрыгивает на одну чёрточку вперёд.
А я её «чик!» - и в уме передвигаю обратно.
Она «тик!», а я «чик!»… Она «тик!», а я «чик!»…
Только я так быстро устаю. И начинает темнеть всё равно. И тогда то, что живёт под кроватью, расползается по всему дому. Я поджимаю ноги и думаю:
- Хорошо, что я не маленькая Мэри. А то боялась бы сидеть одна в комнате. А так и не боюсь ни капельки! Ну, разве совсем чуть-чуть.
И пока предметы не стали отбрасывать длинные пугающие тени, я иду в мамину комнату и включаю телевизор.

- Уважаемые телезрители, представляем вашему вниманию юбилейный концерт заслуженной…
Я быстро выключаю звук и говорю:
- Заслуженной артистки всей земли Полины Ковальчук!
Теперь, пока все хлопают, надо быстро надеть мамины босоножки, вот эту зелёненькую шаль… нет, халат… нет, лучше вот эту прозрачную рубашку! И взять вот этот микрофон-расчёску! И встать красиво посреди комнаты, вот тут, чтобы хорошо видеть себя в зеркале. Нет, лучше вот здесь. И объявить:
- Исполняется песня «Малиновки заслышав голосок»!
Эта песня у меня получается очень хорошо. Мама даже тёте Миле звонила и говорила:
- Слышала бы ты, как Полина «Малиновку» поёт! Все деньги!
Это значит, что мне набросают все деньги, когда я стану артисткой. Только надо попросить у мамы тот красивый большой кошелёк, расшитый бисером. Она его в тумбочке прячет под документами, я видела.
- Исполняется песня «Всё могут короли»!..
- Исполняется песня «Белый теплоход»!..
Как неудобно танцевать в этих босоножках. Лучше я босиком.
- Исполняется песня «Ягода-малина»!..

Я просыпаюсь, когда мама несёт меня в детскую и приговаривает:
- Артистка ты моя… горе луковое! Так и не убрала игрушки.
- Их не надо убирать, мамочка, - говорю сонно. – Им так хорошо.
- Ну, спи давай, - говорит мама, укрывает меня и гладит по голове. – Так и быть, завтра уберёшь.
- Только маленького мишку достань, мам! Который меховый. Он под столом.
- Да пусть уже лежит, - говорит мама и выходит из комнаты.
Я тихонько слезаю с кровати, и на цыпочках иду к столу. "Нет, - думаю, - пусть уж сегодня поспит со мной. Горе моё, луковое!.."

(Елена Касьян. Артистка всей земли)

Времена года легче всего различать по тону городов. Иерусалим, скажем, общается весной совсем иначе, чем осенью или зимой. Зимой он становится задумчив почти как Европа, гордо делая вид, что дождь и ветер для него - обычное дело. Осенью разговаривает философски: развешивает прекрасные лозунги и наклейки, например, категоричную, ровно по пути твоего следования: "Тебе туда". Видела еще как-то на помойке надпись "Уравень образавания", или вот, на стенде для объявлений: "Девяносто процентов населения входят в девяносто процентов населения". Осенью с Иерусалимом трудно спорить.

Весной с ним тоже трудно спорить (с городами его возраста вообще приходится считаться), но уже по другой причине. Весной город сбрасывает с себя маску хоть какой-нибудь логичности и делается придурочно-ненормальным ("можно подумать, он раньше был нормальным", качают головами неспешно расцветающие на солнышке старушки). Мизансцены начинаются с нуля, из пустоты, из полного отсутствия причины, и заворачивают куда-то, где по определению ничего не было только что. Так и выстраивается весна. Вы когда-нибудь видели цветущий розовый миндаль? Вам не приходило в голову, что это, вообще-то, ненормально - так цвести?

В небольшом зеленом парке молодая женщина выгуливает черного терьера. Терьер расслаблен, ему тепло и приятно, и хочется валяться на траве. А женщине хочется выгуливать Настоящую Собаку - поэтому она обучает своего терьера облаивать кошек. Пособием работает огромный серый кот в полоску, местный патриарх и отец большинства шастающих по кустам котят. Этого кота тут знают все - он солиден, нетороплив и умеет производить впечатление. Его очень легко уговорить что-нибудь для вас сделать, к примеру, посидеть спокойно или подойти и дать себя погладить, но в тот момент, когда он делает то, что вы просили, у вас возникает странное ощущение, что это вы сейчас делаете то, о чем он вас просил. Кот сидит в траве на расстоянии одного кота от терьера и без выражения смотрит на собаку. Собака примерно также смотрит на кота.
- Фас! - говорит хозяйка собаки и дергает поводком. Над собакой пролетает бабочка. - Фас! - повторяет хозяйка недовольно. Собака молчит. Кот зевает.
- Развели собак.
- Что? - хозяйка терьера, вздрагивая, отшатывается от кота.
- Развели собак, говорю. А собаки, между прочим, гадят! А кто за ними будет убирать?
Мимо проходит девушка с длинными черными волосами. Судя по состоянию волос, в последний раз девушка причесывалась еще зимой. Хозяйке терьера немедленно нравится девушка, ее волосы, ее мнение и все происходящее. Она темпераментно отвечает что-то в стиле «не вы мне будете указывать», девушка, обрадованная свежестью подхода, возвращает мяч «а вы мне не затыкайте рот», дальше следует сцена, в своей последовательности и логичности не уступающая снежному кому. Уже удаляясь, девушка докрикивает:
- И перестаньте воображать, что вы можете диктовать мне, о чем говорить!
Хозяйка терьера пожимает красивыми плечами.
- Я еще буду кого-то спрашивать, где мне гулять, - бормочет она про себя.
В этот момент терьер выходит из летаргии и, не отрывая взгляда от кота, сообщает:
- Ваф.
Кот с видом «ну наконец-то» встает и уходит. И женщина с терьером уходит тоже, довольная своей Настоящей Собакой. С этим животным выйти на улицу невозможно. Кошкам прохода не дает.

Девяносто процентов населения, конечно, входят в девяносто процентов населения. А остальные десять процентов входят весной практически во всё. Я сижу на скамейке, а мимо шествует длинный мужчина в берете и с длинными дредами по плечам. Косится на лэптоп, лежащий у меня на коленях. Произносит строго, будто уча ребенка:
- Это – не Англия!
После чего добавляет интимным полушепотом:
- Это – Франция.
И уходит, веселый, с прямой спиной.

(Виктория Райхер. Девяносто процентов населения входят в девяносто процентов населения)

Погруженная в это откровение, иду по той улице, где стоит дом премьер-министра (или президента? я их путаю). Краем глаза отмечаю уличный газовый обогреватель - есть у нас такие, что-то типа столба с зонтиком на макушке, из-под которой вниз распространяется тепло. На обогревателе висит напечатанное объявление: «Не трогать! Не работает!», а снизу приписано от руки: «ну и не надо». Кстати, просьбу «не трогать» тут соблюдают: обогреватель так и стоит посреди улицы.
А еще посреди улицы вдруг возникает симпатичный молодой человек в костюме и галстуке, белая рубашка светится чистым воротником. Улыбается шире ушей. «Еще один ненормальный», - благожелательно думаю я, перебирая на ходу кнопочки музыкальной флешки.
- Привет, - здоровается молодой человек, не переставая улыбаться.
- Привет, - не спорю я, не переставая перебирать кнопочки. В ушах у меня наушники, в голове – очередной мыслительный процесс. Флешку я держу перед глазами, пытаясь найти нужный файл.
- Ты сейчас что фотографировала? – интересуется молодой человек в костюме.
- Что фотографировала? – интересуюсь я. В наушниках играет что-то эмоциональное.
- Я не знаю, - признается молодой человек. – Я тебя спрашиваю. Ты сейчас фотографировала?
- Я? Фотографировала?
Взаимный интерес растет с каждой минутой. Надо вынуть наушники, что ли. А то мы как-то плохо друг друга понимаем, а для того, чтобы расстаться с городским сумасшедшим, его нужно как минимум понять. К тому же у меня слабость к городским сумасшедшим, особенно весной.
Вынимаю наушники, показывая молодому человеку, что на ближайшие две минуты я принадлежу ему практически целиком.
- У тебя есть фотоаппарат? – спрашивает молодой человек.
Начинаю честно думать. Во флешке точно нет. И отдельно тоже нет, не ношу я с собой фотоаппарат. Но, кажется, есть в мобильном телефоне.
- Есть. Но не очень хороший, - честно предупреждаю я. – В телефоне. Тебе нужен фотоаппарат?
- Мне? – на секунду теряется молодой человек. – Мне не нужен. У меня есть.
Я искренне рада за молодого человека, у которого, как выясняется, даже есть фотоаппарат. Но остается совершенно непонятным, чего ему в таком случае требуется от меня. Может, капельку участия?
- А где твой фотоаппарат? – спрашиваю как можно ласковей, тоном давая понять, что не покушаюсь на ценное имущество.
Молодой человек поднимает руку и показывает на огромную камеру над входом в дом премьер-министра:
- Вот.
«Ну точно, сумасшедший, - думаю я, - пора сваливать».
- Если тебе не нужен мой фотоаппарат, тогда я пойду, хорошо?
- Ты можешь мне показать свой фотоаппарат? – упорствует молодой человек. – Я хочу понять, что ты фотографировала.
Стараюсь говорить как можно мягче.
- Я не фотографировала.
Надо же, а такой симпатичный мальчик. Может, он хочет, чтобы я его сфотографировала? Кокетничает так?
Молодой человек секунду думает.
- А это, в таком случае, у тебя что?
- Это? Музыка. Флешка. Наушники, видишь? От фотоаппарата обычно не идут наушники.
- И фотоаппарата в этой флешке нет?
Снова здорово.
- Нет.
У молодого человека, между прочим, у самого наушник в ухе. Он поправляет его и с неослабевающим интересом смотрит на меня.
Я на секунду отвлекаюсь от своего восхищения ситуацией и тут до меня доходит. Дом премьер министра, молодой человек в костюме с наушником в ухе, его фотоаппарат – камера над входом, фотографировать запрещено…
Кажется, весну тому молодому человеку декорировали мной. Теперь будет рассказывать, что одна ненормальная предлагала ему фотоаппарат в музыкальной флешке.

А мне весну регулярно декорирует один знакомый ретривер. Это очень красивый пес, золотой, с настолько шелковистой шерстью, что ее явно кто-то вычесывает. Ретривер живет где-то неподалеку от моей клиники и регулярно пасет сам себя на лужайке перед входом. Я ему радуюсь, он машет мне хвостом. Тут недавно прихожу и вижу, обмирая – ретривер умер! Лежит, лапы жалкие, оскал, глаз не видно… Труп собаки в полный рост. Приближаюсь, чтобы посмотреть поближе, может, только заболел? Завидев меня, безнадежно мертвая собака вскидывается, радостно машет хвостом, делает несколько кругов по лужайке и снова валится наземь. Уже третий раз умирает за эту неделю. И я каждый раз покупаюсь. Не поручусь, но по-моему, ему это нравится. Он даже улыбаться начал, когда мертвый там лежит.

Весенний город отзывается на всё. В магазине, где продаются карнавальные костюмы, перед Пуримом стоит, конечно, шум и гам. Стройные девочки примеряют хвосты и рожки, по проходу бегает хасид с пачкой цветных кринолинов, коляски загромоздили все углы, блестки блестят, дудки дудят, гудки гудят (дети проверяют товар на качество), продавщица в черно-белом ведьминском парике вытирает потный лоб и считает сдачу, ее помощница с нимбом на голове ругается с поставщиком, чад, как в аду.
Вдруг раздается дикий крик:
- Эмуна! Эмуна! Эмуна-а-а!
А «Эмуна» (ударение на «а») на иврите – это «вера». И есть такое женское имя, не настолько популярное, как Вера в России, но совершенно с тем же смыслом. И вот на весь магазин, среди блесток и колясок, несется нервное:
- Э-м-у-наааа!!!
Народ начинает оглядываться и смотреть себе под ноги, кто-то тоже повторяет это «Эмуна», даже беганье по коридору на секунду приостанавливается.
И тут в проход выходит крошечное существо лет двух, с восемью короткими косичками на голове. У существа серьезные карие глаза и толстые щеки. Существо крепко держит в руке леденец и осведомляется деловитым басом:
- Чего?

На лужайке лежит без труда оживающий пес, обогрев не работает (ну и не надо), по улицам ходят красавцы в костюмах, спрашивая у прохожих фотоаппараты, коты дрессируют собак, а вера идет на зов. Какая разница, кто из нас ненормальный.

(Виктория Райхер. Девяносто процентов населения входят в девяносто процентов населения)

Исторические факты о происхождении слов

Новые слова появляются буквально каждый день. Иные не задерживаются в языке, а иные остаются. И очень часто бывает, что автор нового слова забывается.

10 место: Слово "лилипут" увидело свет в 1727 году, когда были напечатаны «Путешествия Гулливера». Слово было выдумано «из ничего». Его автор – Джонатан Свифт.

9 место: Достоевский придумал слово «стушеваться». Правда, употреблял его Достоевский в значении «незаметно удалиться или трусливо и скрыто отступить». Теперешним аналогом этого слова в данном значении является, видимо, просторечно-вульгарное «смыться».

8 место: Слово "хлыщ" изобрел писатель Иван Панаев. Слово появилось в русском языке всего сто лет назад.

7 место: Слово «изнеможденный» придумал Велимир Хлебников.

6 место: Буквально словопадом обрушился на русский язык Октябрьский переворот. Начав за много лет до него робкими «большевиками» и меньшвиками», в язык толпами демонстрантов вошли всевозможные: упрощенки, летучки, нэпмэны, продразверстки, завначсклады, укороченки и другие. Кстати, само слово «советский» - тоже нововведение революции.

5 место: Салтыков-Щедрин придумал слова «головотяп» и «головотяпство».

4 место: Слово бездарь (кстати, сначала его произносили с ударением на втором слоге: бездáрь) впервые употребил поэт Игорь Северянин.

3 место: Много слов придумал писатель Карамзин. Ему принадлежит авторство слов «влияние», «трогательный» и «занимательный».

2 место: Великим творцом слов был Ломоносов. Ему приходилось строить на пустом месте целый ряд наук: физику, химию, географию и множество других. Ломоносовым были введены в русский язык слова «градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр», «квадрат», «кислота» и «минус».

1 место: В XVII веке физик Ван-Гельмонт изобрел специальное слово для обозначения вновь открытого агрегатного состояния вещества - ГАЗ. Слово это вошло в словари огромного числа языков практически без изменений. И по-турецки "газ" будет "газ", и даже в Японии оно звучит как "гасу".

(отсюда)

Речь о тех временах, когда русскоговорящих интервьюеров в израильских военкоматах еще не было, а русские призывники уже были. Из-за того, что они в большинстве своем плохо владели ивритом, девочки-интервьюеры часто посылали их на проверку к так называемым "офицерам душевного здоровья" (по специальности - психологам или социальным работникам), чтобы те на всякий случай проверяли, все ли в порядке у неразговорчивого призывника. Кстати, офицер душевного здоровья - "кцин бриют нефеш" - сокращенно на иврите называется "кабан". Хотя к его профессиональным качествам это, конечно же, отношения не имеет.
Офицер душевного здоровья в военкомате обычно проводит стандартные тесты - "нарисуй человека, нарисуй дерево, нарисуй дом". По этим тестам можно с легкостью исследовать внутренний мир будущего военнослужащего. В них ведь что хорошо - они универсальные и не зависят от знания языка. Уж дом-то все способны нарисовать. И вот к одному офицеру прислали очередного русского мальчика, плохо говорящего на иврите. Офицер душевного здоровья поздоровался с ним, придвинул лист бумаги и попросил нарисовать дерево.
Русский мальчик плохо рисовал, зато был начитанным. Он решил скомпенсировать недостаток художественных способностей количеством деталей. Поэтому изобразил дуб, на дубе - цепь, а на цепи - кота. Понятно, да?
Офицер душевного здоровья придвинул лист к себе. На листе была изображена козявка, не очень ловко повесившаяся на ветке. В качестве веревки козявка использовала цепочку.
- Это что? - ласково спросил кабан.
Русский мальчик напрягся и стал переводить. Кот на иврите - "хатуль". "Ученый" - мад'ан, с русским акцентом - "мадан". Мальчик не знал, что в данном случае слово "ученый" звучало бы иначе - кот не является служащим академии наук, а просто много знает, то есть слово нужно другое. Но другое не получилось. Мальчик почесал в затылке и ответил на вопрос офицера:
- Хатуль мадан.
Офицер был израильтянином. Поэтому приведенное словосочетание значило для него что-то вроде "кот, занимающийся научной деятельностью". Хатуль мадан. Почему козявка, повесившаяся на дереве, занимается научной деятельностью, и в чем заключается эта научная деятельность, офицер понять не мог.
- А что он делает? - напряженно спросил офицер.
(Изображение самоубийства в проективном тесте вообще очень плохой признак).
- А это смотря когда, - обрадовался мальчик возможности блеснуть интеллектом. - Вот если идет вот сюда (от козявки в правую сторону возникла стрелочка), то поет песни. А если сюда (стрелочка последовала налево), то рассказывает сказки.
- Кому? - прослезился кабан.
Мальчик постарался и вспомнил:
- Сам себе.
На сказках, которые рассказывает сама себе повешенная козявка, офицер душевного здоровья почувствовал себя нездоровым. Он назначил с мальчиком еще одно интервью и отпустил его домой. Картинка с дубом осталась на столе.
Когда мальчик ушел, кабан позвал к себе секретаршу - ему хотелось свежего взгляда на ситуацию.
Секретарша офицера душевного здоровья была умная адекватная девочка. Но она тоже недавно приехала из России.
Босс показал ей картинку. Девочка увидела на картинке дерево с резными листьями и животное типа кошка, идущее по цепи.
- Как ты думаешь, это что? - спросил офицер.
- Хатуль мадан, - ответила секретарша.
Спешно выставив девочку и выпив холодной воды, кабан позвонил на соседний этаж, где работала его молодая коллега. Попросил спуститься проконсультировать сложный случай.
- Вот, - вздохнул усталый профессионал. - Я тебя давно знаю, ты нормальный человек. Объясни мне пожалуйста, что здесь изображено?
Проблема в том, что коллега тоже была из России...
Но тут уже кабан решил не отступать.
- Почему? - тихо, но страстно спросил он свою коллегу. - ПОЧЕМУ вот это - хатуль мадан?
- Так это же очевидно! - коллега ткнула пальцем в рисунок.- Видишь эти стрелочки? Они означают, что, когда хатуль идет направо, он поет. А когда налево...

Не могу сказать, сошел ли с ума армейский психолог и какой диагноз поставили мальчику. Но сегодня уже почти все офицеры душевного здоровья знают: если призывник на тесте рисует дубы с животными на цепочках, значит, он из России. Там, говорят, все образованные. Даже кошки.

(Виктория Райхер. Налево сказку говорит)

зачоооооооооот!

Какой же великий торг!
Широкие плетушки на санях, - все клюква, клюква, все красное. Ссылают в щепные короба и в ведра, тащат на головах.
- Самопервеющая клюква! Архангельская клюкыва!..
- Клю-ква... - говорит Антон, - а по-нашему и вовсе журавиха.
И синяя морошка, и черника - на постные пироги и кисели. А вон брусника, в ней яблочки. Сколько же брусники!
- Вот он, горох, гляди... хороший горох, мытый. Розовый, желтый, в санях, мешками. Горошники - народ веселый, свои, ростовцы. У Горкина тут знакомцы. "А, наше вашим... за пуколкой?" - "Пост, надоть повеселить робят-то... Серячок почем положишь?" - "Почем почемкую - потом и потомкаешь!" - "Что больно несговорчив, боготеешь?" Горкин прикидывает в горсти, кидает в рот. - "Ссыпай три меры". Белые мешки, с зеленым, - для ветчины, на Пасху. - "В Англию торгуем... с тебя дешевше".
А вот капуста. Широкие кади на санях, кислый и вонький дух. Золотится от солнышка, сочнеет. Валят ее в ведерки и в ушаты, гребут горстями, похрустывают - не горчит ли? Мы пробуем капустку, хоть нам не надо.
Огородник с Крымка сует мне беленькую кочерыжку, зимницу, - "как сахар!". Откусишь - щелкнет.
А вот и огурцами потянуло, крепким и свежим духом, укропным, хренным.
Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут. Вылавливают их ковшами, с палками укропа, с листом смородинным, с дубовым, с хренком. Антон дает мне тонкий, крепкий, с пупырками; хрустит мне в ухо, дышит огурцом.
- Весело у нас, постом-то? а? Как ярмонка. Значит, чтобы не грустили.
Так, что ль?.. - жмет он меня под ножкой.
А вот вороха морковки - на пироги с лучком, и лук, и репа, и свекла, кроваво-сахарная, как арбуз. Кадки соленого арбуза, под капусткой поблескивает зеленой плешкой.
- Редька-то, гляди, Панкратыч... чисто боровки! Хлебца с такой умнешь!
- И две умнешь, - смеется Горкин, забирая редьки. А вон - соленье; антоновка, морошка, крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадках...
Квас всякий - хлебный, кислощейный, солодовый, бражный, давний - с имбирем...
- Сбитню кому, горячего сбитню, угощу?..
- А сбитню хочешь? А, пропьем с тобой семитку. Ну-ка, нацеди.
Пьем сбитень, обжигает.
- Постные блинки, с лучком! Грещ-щневые-ллуковые блинки!
Дымятся луком на дощечках, в стопках.
- Великопостные самые... сах-харные пышки, пышки!..
- Грешники-черепенники горря-чи, Горрячи греш-нички..!
Противни киселей - ломоть копейка. Трещат баранки. Сайки, баранки,
сушки... калужские, боровские, жиздринские, - сахарные, розовые, горчичные, с анисом - с тмином, с сольцой и маком... переславские бублики, витушки, подковки, жавороночки... хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмцем, пеклеванный...
Везде - баранка. Высоко, в бунтах. Манит с шестов на солнце, висит подборами, гроздями. Роются голуби в баранках, выклевывают серединки, склевывают мачок. Мы видим нашего Мурашу, борода в лопату, в мучной поддевке. На шее ожерелка из баранок. Высоко, в баранках, сидит его сынишка, ногой болтает.
- Во, пост-то!.. - весело кричит Мураша, - пошла бараночка, семой возок гоню!
- Сбитню, с бараночками... сбитню, угощу кого...
Ходят в хомутах-баранках, пощелкивают сушкой, потрескивают вязки.
Пахнет тепло мочалой.
- Ешь, Москва, не жалко!..
А вот и медовый ряд. Пахнет церковно, воском. Малиновый, золотистый,- показывает Горкин, - этот называется печатный, энтот - стеклый, спускной... а который темный - с гречишки, а то господский светлый, липнячок-подсед. Липонки, корыта, кадки. Мы пробуем от всех сортов. На бороде Антона липко, с усов стекает, губы у меня залипли. Будочник гребет баранкой, диакон - сайкой. Пробуй, не жалко! Пахнет от Антона медом, огурцом.
Черпают черпаками, с восковиной, проливают на грязь, на шубы. А вот - варенье. А там - стопками ледяных тарелок - великопостный сахар, похожий на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный. А вон, чернослив моченый, россыпи шепталы, изюмов, и мушмала, и винная ягода на вязках, и бурачки абрикоса с листиком, сахарная кунжутка, обсахаренная малинка и рябинка, синий изюм кувшинный, самонастояще постный, бруски помадки с елочками в желе, масляная халва, калужское тесто кулебякой, белевская пастила... и пряники, пряники - нет конца.
- На тебе постную овечку, - сует мне беленький пряник Горкин.
А вот и масло. На солнце бутыли - золотые: маковое, горчишное, орешное, подсолнечное... Всхлипывают насосы, сопят-бултыхают в бочках.
Я слышу всякие имена, всякие города России. Кружится подо мной народ, кружится голова от гула. А внизу тихая белая река, крохотные лошадки, санки, ледок зеленый, черные мужики, как куколки. А за рекой, над темными садами, - солнечный туманец тонкий, в нем колокольни-тени, с крестами в искрах, - милое мое Замоскворечье.
- А вот, лесная наша говядинка, грыб пошел! Пахнет соленым, крепким.
Как знамя великого торга постного, на высоких шестах подвешены вязки сушеного белого гриба. Проходим в гомоне.
Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю! Грыбной елараш, винегретные... Похлебный грыб сборный, ест претоиии соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные... Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!.. Лопаснинскне отборные, в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчен мелких!..
Горы гриба сушеного, всех сортов. Стоят водопойные корыта, плавает белый триб, темный и красношляпный, в пятак и в блюдечко. Висят на жердях стенами. Шатаются парни, завешанные вязанками, пошумливают грибами, хлопают
по доскам до звона: какая сушка! Завалены грибами сани, кули, корзины...
- Теперь до Устьинского пойдет, - грыб и грыб! Грыбами весь свет завалим. Домой пора.

(Иван Шмелёв. Лето Господне. Постный рынок)

Я стою, задрав голову, и смотрю вверх. Надо мной летит самолёт и оставляет белую полосу.
Сперва полоса красивая и ровненькая. А потом она расползается, словно кто-то размазывает пальцем по небу.
Я стою, задрав голову, и рот почему-то не закрывается. Опускаю голову – закрывается, а когда на самолёт смотрю – нет. Это так странно, просто удивительно!
Вокруг меня ездит Ромка на велосипеде. У него новенький велосипед – двоюродный дядя подарил.
- Ромка, у тебя рот закрывается?
- Я не открывал, - говорит Ромка.
- А ты посмотри на самолёт, как я!
Ромка останавливается, слазит с велосипеда и задирает голову.
Мы стоим рядышком, разинув рты, и смотрим вверх, как по небу кто-то размазывает невидимым пальцем красивую белую полосу.

У меня новые красные сандалики. Мы вчера специально с мамой ездили в ГУМ.
- У меня новые сандалики, Ромка! – говорю я и ставлю ноги ровненько, чтобы было красиво.
- Ну и подумаешь, – говорит Ромка. – Сравнила сандалики и велосипед!
- А мы в ГУМ ездили! Там эскалатор.
- Подумаешь, - говорит Ромка, - ничего особенного.
А вот и нет. Там всё особенное. Там маленькие лавочки с мягкими сидениями и квадратные зеркальца на полу. В них посмотреться можно, только если встать на четвереньки.
Мама говорит:
- Встань с пола сейчас же. Руки о колготки не вытирай. Примерь вот эти.
Мама говорит:
- Сядь на лавочку. И второй застегни. Ну что ты опять делаешь?
Мама говорит:
- Походи немножко. Не жмут? Иди сюда, повернись. Куда ты пошла, Полина?
В зеркальце видны только ноги в сандаликах. Кому нужно такое зеркало? Я ещё раз наклоняюсь и заглядываю в него. И мама сразу берёт меня за руку и уводит к кассе.
В соседнем отделе продают шляпы. Там зеркала только для головы. Но мы туда не идём, нам не надо.

- Ромка-Ромка, дай покататься, - говорю.
- Я ещё сам не накатался, - говорит Ромка.
- А когда ты накатаешься?
- Не знаю, может, завтра. Или послезавтра. Или в понедельник.
Мама говорит, что понедельник – день тяжёлый. Но это неправда. Я специально следила – такой же, как все остальные. Иногда даже лучше.
- А как ты узнаешь, что ты уже накатался? – спрашиваю я.
Ромка ездит вокруг меня на велосипеде и думает...
- Хочешь подержать велосипед, пока я домой сбегаю?
Он ещё спрашивает! Конечно, хочу.
Ромка доезжает до самого подъезда. Я бегу за ним, и потом стою, гордая, держа велосипед за новенький серебристый руль. И осторожно дёргаю пальцем язычок звонка, пока никто не видит. Он тихонько дзынькает, и у меня каждый раз рот сам открывается, как будто я смотрю на самолёт. Это так странно, просто удивительно!

(Елена Касьян. Просто удивительно)

Ты знаешь, когда ты делаешь так, мы уходим на дно.
Это очень красиво, если это кино,
Когда вода заполняет пространство,
И стаи рыб заплывают в окно,
Но становится нечем дышать,
И это уже не кино.

Ты знаешь, когда ты делаешь так, наступает полярная ночь.
Это очень красиво, когда каждый час
Часы на башне играют вальс,
И каждый час, перепутав удар, бьют полночь.

И когда так проходит еще один год,
Ты знаешь, что больше никто не придет,
Чтобы вырвать пружину из этих часов,
Отпустить на волю кукушек и сов,
И эта луна никогда не будет полной.

Потому что когда ты делаешь так, ты уходишь на дно.
Я могла бы сказать, что мне все равно,
Я даже скажу, что мне все равно,
Но стаи рыб заплывают в окно,
И не понимая что происходит, бьются о зеркало,
С ужасом глядя на нас.

И каждый раз, надевая ботинки, допивая бокал, подавая пальто,
Поймав на перекрестке авто,
Ты будешь думать: опять не то,
И когда же закончится этот безумный вальс.

Потому что когда ты делаешь так -
Эти часы через каждый час бьют полночь.
Потому что когда ты делаешь так -
Эта луна никогда не будет полной.

(Зоя Ященко. День сурка)

Никто не спорит с тем, что в книгах часто пишут весьма умные вещи. Например, читаешь о том, как можно управлять своими сновидениями, и думаешь: ух ты! Вот это то, что я, кажется, искал очень давно. После чего долгими вечерами и ночами лежишь на диване и управляешь. Так управляешь и этак управляешь, и чего-то даже вроде бы немного управляется. Уже даже руку свою раз во сне видел. Правда, потом голова весь день болела, но это же весь день, когда не управляешь. А когда в процессе, то вроде и не весь день. Результат, как говорится, на лицо: мешки под глазами, глаза блестят, настойчиво хочется рассказать свои товарищам, как все отлично уже почти управляется и им тоже стоит это попробовать.

Однако в процессе управления некий друг, который тоже не лыком шит и полезную литературу литературит, сообщает, что есть одна умнейшая вещь, из которой можно узнать, как правильно дышать, чтобы побыстрее не заболеть. Но не только дышать. Еще надо понимать, что существуют так называемые нисходящие и восходящие потоки, между которыми надо правильно протискиваться и взаимодействовать, чтобы восходящие, значит, восходили, но с пользой для организма, а нисходящие, соответственно, благотворно бы продолжали снисходить. Это что за еще потоки такие снисходительные? Ты откуда о них узнал? Как откуда?! Ну ты даешь! Книжку прочитал, умную книжку. Тебе бы ее тоже прочитать и как можно быстрее, потому как без этого никак жить невозможно. Такая сразу благодать и нисходит, и восходит изо всех мест одновременно, что прочитать стоит обязательно. Я правда, еще не пробовал, но уверен, что так оно и есть, потому как сильно написано...

Невольно вспоминается тот замечательный диалог из первой части армейского эпоса Ивана Охлобыстина «ДМБ». Помните, где товарищ старшина говорит, что его едва в сумасшедший дом не отправили?
-А за что вас, товарищ старшина, в сумасшедший дом-то?
-За убеждения.
-За какие такие убеждения?
-А ты посмотри во-о-о-н туда... Видишь суслика? И я не вижу. А он – есть!

Честно говоря, у меня нет ответа в каждом конкретном случае – так имеется суслик в наличии, когда его как бы нет, или его все-таки нет? Но когда за одну неделю слышишь о том, что нужно срочно впасть в транс, почувствовать снисходительные потоки, заземлиться, дышать животом, увидеть свою руку во сне, разделить питание на щелочное и кислотное, очистить печень рисовым отваром, остановить внутренний диалог, освободиться от инграмм, разобраться с детскими травмами с помощью психоанализа и спать строго по компасу, то вера в сусликов начинает таять на глазах. Хотя бы потому, что начинаешь терять ориентиры – так с чего же, собственно, начать, чтобы жизнь твоя стала еще краше и упрямее – есть по компасу или освободиться от заземления с помощью рисового отвара, полученного во время детских травм? И главное, что везде грозит такое безусловное счастье, что чакры сами собой от шлаков освобождаются, а ум – от последней снисходительности рассудка.

(Вит Ценёв. Ещё немножко, и тогда уж точно)

Любовь -- это очень прекрасное чувство.

Когда человек влюбленный, это чувство захватывает его целиком, без остатка. Он запросто продаст Родину, отца родного, мать-старушку, он украдет, зарежет, подожжет, и даже сам не сообразит, чего наделал.
Со стороны влюбленные производят неприятное впечатление.

Оставишь их одних на пять минут, кофе поставишь, вернешься -- а они уже на пол свалились. Или сидят, но рожи красные, глаза выпученные и языки мокрые. И сопят.

Влюбленные вообще много сопят, чмокают и хлюпают. Из них все время что-то течет. Если влюбленных сдуру положить спать на новую простыню, они ее так изгваздают, что только выбросить.

Если влюбленный один, то у него есть Предмет Любви.

Если Предмет Любви по легкомыслию впустит такого влюбленного хоть на пять сантиметров внутрь, он тут же там располагается как маршал Рокоссовский в немецком городе, вводит комендантский час и расстрел на месте, берет под контроль внутреннюю секрецию и месячный цикл.

При этом, он редко оставляет потомство, потому что все время спрашивает: "Тебе хорошо? А как тебе хорошо? Как в прошлый раз или по-другому? А как по-другому?"

Зато когда влюбленного оттуда прогоняют, он немедленно режет вены и выпрыгивает в окошко. Звонит через два часа в попу пьяный и посылает нан. Через две минуты опять звонит, просит прощения и плачет. Такие влюбленные вообще много плачут, шмыгают носом и голос у них срывается.

Одинокого влюбленного на улице видно за километр: голова у него трясется, потому что газом травился, но выжил; идет он раскорякой, потому что в окошко прыгал, но за сучок зацепился и мошонку порвал. А на вены его вообще лучше не смотреть -- фарш магазинный, а не вены.

Но при этом бодрый: глаза горят, облизывается, потому что как раз идет Выяснять Отношения. Он перед этим всю ночь Предмету Страсти по телефону звонил, двадцать четыре раза по сто двенадцать гудков, а теперь торопится в дверь тарабанить, чтобы задавать Вопросы. Вопросы у него такие: "Ты думаешь, я ничего не понимаю?", "Почему ты не хочешь меня понять?" и "Что с тобой происходит?".

Еще он говорит: "Если я тебе надоел, то ты так и скажи" и "Я могу уйти хоть сейчас, но мне небезразлична твоя судьба". Ответов он никаких не слушает, потому что и так их все знает.

А еще иногда он напишет стишок и всем показывает, стыда у них вообще никакого нет.

В целом же, влюбленные -- милые и полезные существа. О них слагают песни и пишут книги. Чучело влюбленного с телефонной трубкой в руке легко может украсить экспозицию любого краеведческого музея, хоть в Бугульме, хоть в Абакане.

И если вам незнакомо это самое прекрасное из чувств, вас это не украшает.

К сожалению, вы -- примитивное убогое существо, мало чем отличающееся от виноградной улитки или древесного гриба. На вас даже смотреть противно, не то, что разговаривать.

До свидания.

(Д. Горчев. О влюблённых)

Игорю Ускову, художнику

Радость моя, вот и все.
Боль умерла на рассвете.
В нежных перстах облаков
Розовым шелком струится
Еще не родившийся день.

Вздох мой, как стало легко!
Воздух вливается в окна,
Время. Мы вышли из дома,
Мы покинули город,
Мы стоим над обрывом,
Встречая рассвет.

Радость моя, вот и все,
Боли отныне не будет.
Золотом плавятся горы
И вспыхнули реки -
Осанна -
И солнце взошло.

Свет пронизал нас насквозь!
Мы прозрачны для света!
Мальчик, ты понял, что стало с тобой
В это утро? Ты понял...

Что ж, скоро ветер окрепнет и мы
Навсегда оттолкнемся от тверди.
Мы ворвемся на гребне волны
В ледяное сияние смерти...

Радость моя, мы летим!
Выше, и выше, и выше,
Города проплывают под нами
И птицы с ликующим криком
Взмывают под самое небо
Прощаясь с тобой...

Все для тебя в этот день!
Горы, и реки, и травы,
Это утро - последний подарок Земли
Так прими его в Вечность с собой!

Плачь, мы уходим отсюда, плачь,
Небеса в ледяной круговерти,
Только ветер Сияния, плачь,
Ничего нет прекраснее смерти!

Плачь, слышишь - Небо зовет нас, так плачь,
С гулом рушатся времени своды,
От свободы неистовой плачь,
Беспредельной и страшной свободы!

Плачь, мы уходим навеки, так плачь,
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!

© С. Калугин. Радость моя

Это разве не песня? Читал и пел.

Песня, да. Люблю Калугина.

Подниму, а то сгинетПисать пока нет вдохновения

САЛЮТ

1

Умру поеду поживать
где
тетка все еще жива

где
после дождичка в четверг
пускают фейерверк

где
вверх стоит вода Нева
оправив руки в кружева

а за
спиною рукава
на бантик или два

где
город с мясом
как пирог

пусть
на
застеленном столе

и
чем сочельник не предлог
чтобы домой навеселе

себе
родному существу
подарок к рождеству

обертку
от медали
которую не дали

фольгу
от шоколада
привет из Ленинграда

2

и то
поеду помирать
где мамы с папою кровать

где
в алом венчики из роз
как Сталин Дед Мороз

и звон стоит от голова
круженья
света белова

и
вся хула и похвала
халва и пахлава

где
из
бенгальского огня

(Господь
не
смей перебивать)

с улыбкой
словно
у меня

(умру
поеду
заживать)

где
улыбаясь словно я
как будто улыбаюсь я

ребенок
смотрит люто
с букетом из салюта

на плитке
шоколада
привет из Ленинграда

3

умру
поеду
поиграть

в
на белых водах
в Ленинград

где я
на эти торжества
сам вроде божества

и я
не отверну лица
в лицо поцеловать отца

вот батюшке награда
а
много и не надо

а
много и не буду
туда смотреть отсюда

сюда
на лилипута
с букетом из салюта

на плитке шоколада
привет
из Ленинграда!

Иерусалим, январь 1998
Куршавель, декабрь 2003

Михаил Генделев.
1950-30.03.2009.

Если бы у наших детей был свой форум, какие бы темы в нём были?

1. "Пытается накормить меня цветной капустой: как реагировать?!"
2. "Не какал всего 2 дня, как спастись от трубочки, Дюфалака, клизмы и т.п.?"
3. "SOS!!!! Мама всю ночь спит!"
4. "Как вам стульчик Чико-Полли?"
5. "Не дают драть обои!"
6. "Как подкрасться к коту?"
7. "Поход в районную поликлинику. Накипело"
8. "Не дает разбрасывать кошачий наполнитель. Как реагировать?"
9. "Укладывает спать в 9 вечера. Помогите"
10. "Мои голопопые фотки в Интернете. Как с этим бороться?"
11. "Отдых за границей. А стоит ли брать с собой родителей?"
12. "Игра на губе и другие способы творческого самовыражения"
13. "Почему пачки салфеток хватает только на половину комнаты и где мама держит вторую?"
14. "Что должна уметь мама в 27 с половиной лет?"
15. "Кто пробовал на вкус мазь бепантен? Очень хочу, но пока не удалось..."
16. " Титя отдельно от мамы - такое возможно?"
17. "А вас целуют в попу?"
18. "Подскажите логопеда для бабушки"
19. "Сколько телефонов вы уже обсосали?"
20. "Help! Надели ботинки - как теперь встать?"
21. "Как научиться спать, не выпуская грудь? Как только засну - она выпадает"
22. "Услуги: Художественное размазывание каши по лицу"
23. "У кого какой мобиль? Свои мелодии уже надоели, давайте меняться"
24. "У мамы нос совсем не эластичный. Это нормально?"
25. "Помогите! Растут волосы!!!"
26. "Продам комплект одежды на маму, размер 46"
27. "Какую позу принять во сне, чтобы все домашние смотрели и умилялись. Делимся опытом"
28. "Мама просто так стучит пальцами по клавиатуре или это что-то значит?"
29. "Делюсь опытом - в какую формочку удобнее писать"
30. "У кого было? Мама что-то фальшиво подвывает и мешает заснуть"
31. Чтоб такого съесть, чтобы покакать фиолетовым?
32. " Масик, зайка, солнышко, лапулик, котик.. как узнать свое имя ?
33. "Мама как ненормальная радуется моим какашкам - к какому специалисту обратиться?"
34. "В 25 лет не умеет петь! К кому обращаться?"
35. "У папы не зарастает лысина. Это рахит?"
36. "Мне - морковное пюре, себе - шоколад. Где справедливость?!"
37. "Где носик? Где глазки?... Они сами, что ли не знают???"
38. "У мамы раздуло живот. Что с ней?"
39. "КРИК ДУШИ: Кошку кормят вкуснее! А все попытки установить справедливость жестко пресекаются! Почему?!!!"
40. "Опрос для грудничков: что бы вы хотели, чтобы мама съела в новогоднюю ночь"
41. "Опрос: кто пробовал комнатные растения? Какие вкуснее?"
42. "Надоела мамина сися! Хочу папину! Кто-нибудь сталкивался?"
43. "Как избавиться от волос на папиной груди? На выдирание реагирует криком. Посоветуйте безболезненный способ!"
44. "Помогите, мама не засыпает, пока я минут 40 не пососу ее сисю."
45. "Я НАЕЛСЯ!!!!!!!!!!!!!!! Как объяснить это родителям?"
46. "Очень нужна ваша материальная поддержка: у нас нет соли и сахара. Ем пустую кашу. Тошнит"
47. "Ладушки-ладушки....Идёт коза рогатая....А каков творческий потенциал ваших родителей?"
48. "Почему всё время сестра показывает мне язык и корчит рожи. Низкий уровень культуры?"
49. "Помогите! Новый памперс меня полнит!!! Посоветуйте нормальную модель!"
50. "Сосать сисю и палец одновременно. Максимализм?"
51. "Каждый день моют. Есть ещё такие же грязные?"
52. "Потрошим бельевой ящик, разоряем цветочные горшки, купаем игрушки в унитазе: как ещё развлечь мамочку?"
53. "Хочу ходить всегда голым. Почему мама против и одевает?"
54. "Почему меня не любят кошки?"
55. "Почему родители не дают плескаться в унитазе?"
56. "Зачем собирать пирамидку???"
57. "Требуется инструкция по разборке пылесоса!"
58. "Как часто вам запихивают новую гадость в рот с радостным "ааааам"?"
59. "Техника плача - от жалобы до каприза".
60. "Мама уже нашла мне жениха. Что делать?"
61. "5 невест. Сколько должно быть у порядочного мужчины десяти месяцев?"
62. "Я в контакте!!!"
63. "Первый выход в люди. Вся правда об этом ужасе".

(©еть)

up